кровоточила ниже колена, я подумал, что, возможно, он сломал себе лодыжку. Выше он подниматься не станет.
— Он хочет попытаться перейти поток. Нам надо уходить.
Но было так приятно сидеть здесь, где не было ветра, не было боли.
Треди подтянул меня к себе, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Ты понял, что я только что тебе сказал?
— Да. Думаю, потока он не осилит, но мы могли бы перейти его, если делать это осторожно.
— Пол, не это сейчас важно, — сказал он с большой убедительностью.
Я посмотрел на друга.
— Это Бобби, да?
Я догадался только что.
— Он, наверное, сказал Кабальеро, что ты тайно помогаешь, налаживаешь канал, все устраиваешь.
— Бобби, Бобби. Плохой Бобби. Упокой Господь его душу, — произнес папа с безграничной печалью. — Я никогда не узнаю, кто кого совратил, Пол, но аппетиты Кабальеро росли, а Бобби был слишком сговорчивым. Знаешь, он умел быть таким очаровательным. Да к тому же у него был брат, большая шишка в церковных кругах. Отличное подспорье, не так ли? Раз-раз. Думаю, все здорово посмеялись над этим, а?
Кабальеро заткнул пистолет за пояс. Волоча ногу, он осторожно пробовал ступить в поток в поисках наиболее безопасного места для перехода. Я был выше него на холме и видел поток лучше. Раненный и разъяренный, Кабальеро не сможет его перейти.
Треди никогда не рассказывал мне всего о паршивой овце их семьи — о Бобби, но готов поспорить, я знал о Бобби больше, чем кто-либо еще за все годы, что Треди провел в Ватикане. Кардиналы бывают консервативными и либеральными, но я не встречал ни одного, кто оказался бы глупым. И ни один кардинал в римской католической церкви не выбрал бы родственника наркомана своим папой.
— Конечно, я ничего не знал, пока не стало слишком поздно, Пол. С чего мне вообще думать о подобных вещах? Епископом я едва держался на поверхности, делая все, чтобы церкви не закрывались, школы работали, бедняков кормили, а молодежь не превращалась в жуликов или революционеров. А затем бац — и я вдруг стал кардиналом. Ты не представляешь, сколько всего я не знал! Даже в самых безумных снах я не мог представить, что мой любимый брат торгует наркотиками. Хорошая семья, образование, деньги, положение в обществе. Зачем он этим занимался?
Кабальеро, примериваясь, продолжал стоять на берегу. Может, он еще и молился, ибо поток не сулил ему ничего, кроме гибели.
— Я так бы и не узнал ничего, но ко мне пришел здоровый молодой священник и попросил меня, если можно, передвинуть коробки с книгами и религиозной утварью, которые я хранил в ратуше его прихода, потому что они хотели устроить там танцевальный вечер. Какие коробки? Я пошел взглянуть и обнаружил в одних статуэтки святого Франциска, а в других — консервные банки с этикетками «Ананас ломтиками». И в статуэтках, и в банках был кокаин.
Кабальеро вошел в поток. У берега вода едва достигала икр, и он, даже хромая, здорово продвинулся вперед, но я видел, что и на мелководье ему приходилось бороться с быстрым течением.
— Дай мне опереться о твое плечо. Надо уходить.
Треди согласился, и мы заковыляли дальше, но я продолжал следить за Кабальеро, который медленно двигался навстречу своей гибели. Мы шли с подветренной стороны, и папа говорил словно сам с собой, очищая себя от скверны.
— Я сразу понял, что есть только один человек, который посмел бы обратиться к священнику и, воспользовавшись кардинальской властью, заставить того хранить у себя какие-то вещи. Но Бобби рядом не было, Пол, Бобби всегда исчезал, когда случались неприятности. Поэтому мы со священником взяли упаковки и отправились на пляж. Мы разбили все статуэтки, вскрыли все банки, в кровь изрезав руки о жесть, и наконец, сведя все к шутке, высыпали кокаин в море. Только это была не шутка. Две недели спустя священник был мертв. В полиции сказали: автомобильная авария.
Луис Кабальеро уже пересек почти половину потока, но у него начались проблемы. Вода доходила ему до плеч, и поток настойчиво тащил Кабальеро вниз по течению. Скоро он потеряет точку опоры — из-за большой глубины, или его снесет мусором, — и все будет кончено.
— Когда я все понял, то немного тронулся рассудком, я был одержим, как все крестоносцы. Я начал охоту за наркотиками. Очень скоро я превратился в Кокаинового кардинала. И во время этой борьбы я обнаружил, что многие порядочные люди хотят мне помочь, по всем Карибам. Я больше не видел Бобби, наверное, он прятался. Только в последние годы я стал снова получать от него весточки. Ему всегда нужны были деньги, и я всегда посылал. Все-таки он был моим братом.
Этот Кабальеро оказался умней, чем я думал. В стороне он нашел цепочку камней, наискосок пересекавших поток. Прилагая огромные усилия, он почти вплавь бросался от одного камня к другому. Он начал переходить поток намного выше по течению, а теперь находился почти вровень с нами. Но он был не опасен. Даже если он уцелеет, к тому времени, когда он вылезет из воды, мы будем уже возле джипа. Если в машине нет ключей, мы пойдем вниз по тропинке, подальше от реки. Внизу есть телефон, и куча полицейских появится на вилле, прежде чем Кабальеро, хромая, успеет выйти из леса.
— И еще одно, Пол. Однажды в разгар своей миссии Кокаинового кардинала — Бобби тогда и след простыл, меня вдруг осенило. Я знал Бобби и знал, что он никогда бы не стал рисковать и устраивать в незнакомом месте тайник для всего груза наркотиков. Там могло находиться только то, что не поместилось в каком-то более надежном месте. Я отправился на поиски и искал, как только у меня появлялась возможность. Наконец я нашел тайник на стропилах старой рыбацкой хижины; туда нас водил отец, когда мы были детьми. Снова статуэтки — в огромном количестве.
— Хижина, где он умер? Ты рассказывал мне об этом в самолете, когда мы летели в Нью-Йорк.
— В той самой хижине.
— Думаешь, он вернулся за наркотиками? Вообразив, что кокаин мог оставаться там все эти годы?
— Нет. Скорей всего — ностальгия. Но самое главное, Пол, кокаина я нашел немного, в основном там были деньги.
Треди посмотрел на меня, и меня пробрала дрожь.
— Полный чемодан денег, — сказал он почти шепотом.
— Тот самый?
Папа кивнул.
— Да.
Похоже, нам повезло. Грязный поток наконец подхватил Луиса Кабальеро. Ему удалось пройти дальше, чем я думал, но в конце концов безумствующая стихия победила.
Кабальеро находился в решающих нескольких метрах от того берега, где стояли мы с Треди, но попал в ловушку. Он не мог ни двинуться вперед, ни отступить назад. В отчаянии Кабальеро вцепился в скользкий черный камень, очевидно, теряя силы. Идти некуда. Ай-ай-ай.
Но потом Его святейшество папа Пий XIII сквозь шум непогоды услышал пронзительный крик Луиса Кабальеро о помощи.
— Пол! Кабальеро утонет.
— Мы ему уже не поможем.
— Мы должны попытаться.
— Не должны.
— Мы христиане, Пол.
Треди выскользнул из-под моей руки, прежде чем я успел его остановить. Внезапно лишенный поддержки, я сделал несколько нетвердых шагов и плюхнулся на землю.
— Помогите!
Папа, чертов глупец, боком спустился к краю потока, где обнаружил сломанную бурей ветку. Он пробежал по трем камням и наклонился вперед, стоя на четвертом, более или менее плоском камне, на
