– Кэтрин Энсон, английской девице, помолвленной с Адриеном Ладуром.
– Подопечная лорда Седрика! А что случилось? Меня всегда настораживал этот брак.
– Так вы знаете Гамильтона?
– Это совершенно неважно. – Фени не была намерена обсуждать свои личные дела. – Лучше объясните мне, что происходит.
Когда через некоторое время Деклан выходил из ее заведения, в памяти его хранилось имя и адрес, обладательницу которых он тут же отправился искать. Подозвав кеб, он приказал отвезти себя на улицу Св. Анны.
Оказавшись на месте, он предварительно решил обойти дом кругом. В освещенном фонарем патио не было ни одной живой души – кроме цикад и хлопотливых ночных пичужек. Сад был в прекрасном состоянии, мощеные дорожки подметены, кусты подстрижены, клумбы политы и прополоты. Обыкновенный креольский дом с верандами, оплетенными виноградом. Прежде всего Деклану надо было выяснить, нет ли здесь теперь Адриена. Он укрылся в тени ограды, когда появилась пожилая чернокожая служанка. Она вышла на улицу и повернулась было, чтобы запереть за собою заднюю калитку.
Деклан приблизился к ней сзади и зажал рукой рот, чтобы заглушить ее вопль.
– Все в порядке! – повелительно сказал он. – Тебе нечего бояться. Вот, возьми. – И он сунул в ее корявые пальцы мелочь. – Мисс Кларемон дома?
– Да, сэр.
– Она одна или с нею мичи Адриен?
– Она одна, сэр, но она совсем плохая, сэр. Она уже столько дней и шагу не делает из дому и строго- настрого приказала не впускать никого.
Деклан пошире расправил плечи:
– Она обязательно передумает, если ты скажешь ей, что майор Уокер просит оказать ему честь и принять его. Он хочет поговорить с ней про мисс Кэтрин Энсон.
«Значит, из этого и будет состоять моя жизнь, когда я стану женой Адриена?»– подумала Кэтрин, предаваясь послеобеденной скуке, которая стала порядком действовать ей на нервы. И каждый вечер, если только их не приглашали куда-нибудь на обед или в театр, все происходило по той же схеме, превращаясь в обряд: обед в Бовуар-Хаусе, или на Рю Рояль, или – иногда – на Бурбон-стрит. Одна и та же компания, с одним-двумя случайными гостями: мадам Ладур, Адриен, Уоррен с Элизой, Седрик и временами полковник Деламар или мистер Пейр. Этим вечером они собрались в особняке Ладуров.
Как всегда, Элиза и Мадлен устроились на диване возле дверей на веранду, с пяльцами с вышивкой на коленях, корзинками с мотками ниток наготове, в то время как Седрик с Деламаром играли в шахматы. Громкое тик-так тяжелых бронзовых часов на каминной полке и шипение газовых светильников производили на нее гипнотическое действие. Кэтрин, страдая от головной боли, прислонилась затылком к высокой спинке своего стула. Сквозняк теребил занавески на окнах, так что они шелестели, словно морской прибой. Едва подавив несколько зевков, Кэтрин прикрыла глаза. И тут же встрепенулась. Заснуть в компании было бы верхом неучтивости.
Адриен сидел за низким столиком и строил карточный домик. Его задумчивый профиль и пряди волос, упавшие на высокий лоб, были прекрасны, полны романтической меланхолии, словно это был некий сказочный принц. И сердце Кэтрин защемило от любви и нежности. Гостиная с остальными людьми как будто исчезла. Остался один Адриен, светлое пятно на фоне тьмы, в ореоле света ярких лучей.
«Я действительно люблю его! – кричало все ее существо. – И я так счастлива, что просто не верится. Просто затянувшееся ожидание свадьбы измучило меня, и постоянное присутствие посторонних. Элиза права. Я поправлюсь, когда мы поедем в Европу, расставшись с его друзьями. Чтобы никто не мешал нам. Чтобы не думать без конца над странными отношениями мадам Ладур с моим благодетелем».
Он поднял на нее глаза и улыбнулся. А потом встал и как бы отрезал ее от остальных, положив руки по обе стороны на спинку ее стула.
– Не прогуляться ли нам при луне? – прошептал он тем чарующим голосом, от которого у Кэтрин по спине пробегали мурашки.
Рука об руку они прошли по дорожке к беседке. Ночная тьма сгустилась, и луна, достигшая половины, превратила сад в голубовато-серебристую сказку. Когда они отошли подальше от окон, Адриен остановился, прислонился к древесному стволу и привлек к себе Кэтрин.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не правда ли, малышка? – прошептал он, щекоча губами ее ухо. – И никогда ни на миг не сомневайся в этом.
– Я верю тебе, Адриен. – Она прислонилась щекой к жестким кружевам на его манишке, чувствуя, как покрывается пупырышками кожа на затылке, по которому он тихонько провел пальцем. – Иначе зачем еще ты стал бы давать мне приворотное зелье? Только это было совсем ни к чему. Я все равно влюбилась бы в тебя.
– Прости меня, что я так разозлился тогда на кладбище. – Он выглядел как маленький мальчик, раскаявшийся в своей шалости. – Но тебе тоже надо осторожнее выбирать компанию. И ты сама виновата в том, что я так вел себя.
– Я понимаю, Адриен. – Кэтрин совершенно расслабилась и не хотела спорить. В самом деле, этот их обычай постоянно пить, и пить помногу, начинал ее беспокоить. Она уже никогда не могла чувствовать себя совершенно трезвой – даже просыпаясь по утрам.
– Дорогая, – выдохнул он, и его губы припали к ее губам, сладкие, медовые уста.
Она теперь хорошо знала, как угодить ему, и он наслаждался, поучая ее. И хотя некоторые способы проявлять свою любовь поначалу показались ей несколько странными, ему все же удалось разбудить в ней глубоко скрытую чувственность, о существовании которой она и не подозревала. А теперь эта потребность постоянно удовлетворять свои желания переросла в ненасытную страсть. Если бы она могла, она проводила бы с ним все до одной ночи, однако им приходилось острожничать после возвращения в Новый Орлеан. Приличия должны быть соблюдены.
Тесно переплетя руки, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться, они пошли через сад по направлению к garconniere и поднялись по лестнице в его спальню. В комнате было пусто, ее освещало
