Валентина собралась с духом.
– Я не хочу, чтобы мои дети жили под одной крышей с этой… твоей Росой…
– Валентина, – простонал Хосе. – Во-первых, Роса совсем не такая уж плохая… А во-вторых, я ведь говорил тебе, что порвал с ней…
Валентина словно не слышала мужа. Она устремила взгляд в окно и почти беззвучно прошептала:
– Если откровенно, Хосе, то меня беспокоит, как ты с ними будешь справляться. Ведь воспитывать детей – очень нелегко. Тем более троих.
– Валентина, но ты поправишься, и мы вместе будем их воспитывать…
Она жестом остановила его.
– Ты снова о том же. Но представь себе, что остался один с детьми. Как и что ты будешь делать?
Хосе задумался. Какое-то чувство подсказывало ему, что торопиться с ответом не следовало. Наконец он с любовью посмотрел жене в глаза.
– Хочешь, я скажу тебе чистую правду?
Валентина едва заметно кивнула.
– Наверное, я не справился бы, – признался Хосе. – Но без моих детей мне будет очень тяжело.
Чуть заметная улыбка тронула губы Валентины.
«Что поделаешь, – подумала она. – Он эгоист, как и все мужчины».
Она легонько сжала руку мужа.
– Хосе, у меня к тебе просьба.
Он наклонился к жене.
– Какая?
– Прошу тебя, приведи ко мне детей. Я хочу поговорить с ними. – Валентина немного помолчала и добавила: – Потом у меня уже не будет сил…
Хосе прикусил губу, удерживаясь от слез.
– Хосе, пожалуйста, сделай, как я прошу… И не нужно, чтобы ты или мама присутствовали при этом… при нашем разговоре… Я люблю вас всех, но я должна поговорить с детьми. Это очень важно! А теперь иди… Дай мне отдохнуть…
Хосе поднялся. Его переполняла злость – он злился на себя за свою беспомощность. В голове беспорядочно роились мысли. Что делать? Как заставить Валентину не думать о смерти?!
Какая-то надежда на Ричардсона оставалась. Не сегодня-завтра с ним свяжутся, он откликнется на их просьбу приехать, если он человек.
Валентина посмотрела на мужа по-особому, так, как она умела это делать в лучшие годы их супружеской жизни. И Хосе понял, что в этом взгляде заключена та подлинная власть, которую Валентина всегда имела над ним – сильным и уверенным в себе мужчиной.
– Прошу тебя, Хосе, иди, – повторила она. – Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать, но лучше не говори. Просто иди!
Жалко улыбнувшись, Хосе молча кивнул и вышел.
20
Было решено, что мальчики поедут в больницу с Вероникой и Марианной, а Хосе останется дома с дочерью.
– Девочка все равно ничего не поймет, – сказал он теще. – А со старшими пусть поговорит. Может, их присутствие хорошо на нее повлияет. И Альберто, возможно, исправит свое поведение, будет лучше относиться к матери.
Вероника бросила обеспокоенный взгляд в сторону мальчиков: не слышали ли они слов отца? Но те уже были на улице.
– Сеньора Монтейро, она просила, чтобы никто не присутствовал при их разговоре, – продолжал Хосе. – Боюсь только, что ребята испугаются: вдруг Валентина начнет прощаться с ними… Вы уж смотрите там…
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не беспокойся, все будет хорошо.
Не доходя до палаты дочери, Вероника остановилась и обратилась к спутнице:
– Марианна, зайди, пожалуйста, к Валентине и скажи, что мы пришли. Я пока побуду с детьми здесь. – И, повернувшись к мальчикам, скомандовала:
– Садитесь на скамейку и ждите.
Они послушались. Альберто вытащил из сумки какую-то книжку и углубился в чтение, а Энрико с любопытством оглядывался по сторонам.
Стоило Валентине услышать, что у нее посетители, она пришла в волнение. Как и всякой женщине, ей захотелось выглядеть получше.
– Марианна, у тебя есть с собой какая-нибудь косметика?
– Есть, конечно.
Марианна выложила на кровать содержимое своей сумки: пудреницу, помаду и тушь для ресниц, тени и
