— Я просто напишу, что обе апробированы генералом Холли Хэллореном.
— Гарри шутит, генерал, — поспешил вмешаться Чарли.
— Что значит шутит? Чем плохо, черт возьми, — «апробированы Холли Хэллореном»? — За этим снова последовал взрыв хохота.
— Я считаю, что твои статьи, Гарри, только выиграют, если там появится мое имя. Правильно, девочки?
Девушки дружно, как по команде, рассмеялись.
— А ваша жена не читает вместе с вами эти статьи, Холли? — спросил Чарли.
— А, Сэл? Ты хочешь сказать, что неизвестно, как отнесется к этому моя жена? Черт возьми, Сэл неглупая баба...
Его живот затрясся от хохота. Я постарался взять себя в руки.
— Хоть Сэл неглупая баба, но такой бабник, как я, и обойдет любую бабу. Неплохо?
— Неплохо.
— Слушай, Гарри. — Он перестал хохотать. — Тебе надо вставить пару добрых слов о постановке, которую мы сегодня смотрели. Ей-богу, она этого заслуживает. Можешь написать так: «Генерал Холли Хэллорен целиком и полностью одобряет «Сапоги на кнопках». Это чертовски хороший спектакль. Шик!»
— Обязательно вставлю, Холли. А теперь, с вашего разрешения, я вас оставлю. Мне еще надо написать статью.
— Сиди и не рыпайся, Гарри, — сказал Холли. — Держись с нами, мальчик, и мы дадим тебе материал для «колонки» недель на шесть. Правда, девочки?
— Не сомневаюсь, — согласился я. — А теперь извините меня. Мне надо позвонить по телефону.
Я встал из-за стола и направился в вестибюль. Чарли последовал за мной. Я вошел в мужской туалет — и он за мной.
— Довольно мрачная картина, — заметил он.
— Чарли, — сказал я. — Если ты чувствуешь, что тебя потянуло к самоубийству, даю тебе полную волю.
— Неужели ты в самом деле уходишь, Капа?
— Да, черт возьми, ты угадал: ухожу. И вот что, Чарли: если тебе хоть капельку жаль бедных, замученных ньюйоркских проституток, накачай этим доморощенным шампанским своего друга Холли и дай возможность Диди и Джоан спокойно уйти домой.
— Страшный тип, правда?
— Твой друг — генерал — это самый сильный аргумент против войны, какой мне приходилось видеть. Стоит провести один вечер с генералом Холли Хэллореном, и я готов по примеру покойного Чемберлена свернуть зонтик и отправиться в Мюнхен. Все что угодно, только не допускать его к командованию чем бы то ни было, кроме пары наемных блондинок.
— Он сегодня проболтался.
— Открыл какой-нибудь секрет?
— Получает вторую звезду.
— Пути военные неисповедимы.
— Понимаешь, что это значит, Капа?
— Нет, Чарли. Объясни.
— Это значит, что он может протолкнуть и мою звезду, если захочет.
— Если весело проведет сегодняшний вечер, то, наверно, захочет.
— А ты ему понравился. Ну так как же?
— Почему, черт возьми, люди обязаны поступать так, как тебе хочется? Я хочу убраться отсюда ко всем чертям и поехать домой. Не желаю оставаться ни минуты в обществе генерала Хэллорена. Но только потому, что это может принести тебе какую-то пользу, я должен опять сесть с ним за стол и хлопать себя по ляжкам всякий раз, как он раскроет рот.
— И даже включить его фамилию в свою завтрашнюю «колонку»!
— Ну, знаешь ли, Чарли. Всему есть предел...
— Что тебе стоит написать, что он прибыл в город по сугубо секретному заданию.
Я усмехнулся.
— Здорово соврал, — сказал я. — Ей-богу, здорово. Превосходно!
— Так как же?
— Сделаем. Холли Хэллорен не первый трепач, который попадает в «колонку».
Мы вернулись к столу и просидели, пока шло эстрадное выступление. Холли выступал в главной роли, вместе с комиком выкрикивая окончания острот, прежде чем тот успевал рот открыть. По этому, кстати, можно судить об уровне острот комика. Генерал лично прикончил еще две бутылки шампанского и лихо сплясал шимми с кордебалетом. Ему бурно аплодировали другие пьяницы из всех уголков ночного клуба, и он исполнил на бис нечто похожее на чарльстон. Чарли усиленно пытался увести компанию после представления. Но старине Холли было мало. Он заказал еще шампанского и встал из-за стола.
— Прошу прощения, — сказал он, — но мне надо в гальюн.
Он наклонился, обнял меня за плечи и заорал в самое ухо: «У моряков так называют сортир». Потом разразился хохотом и, пошатываясь, прошел через зал к мужскому туалету.
— Твое счастье, — сказал я Диди, — что тебе достался Чарли.
— Вы так думаете? Старый краб распустил свои клешни на нас обеих. Он уже нарисовал мне всю картину...
— Теперь у тебя есть возможность смыться.
— Спасибо, — сказала Диди, — но я останусь. Я нанялась на срок.
— Вот истинно американский дух, который помог нам выиграть войну, — сказал я.
— Послушайте, — вмешалась Джоан. — Мы два часа проторчали в библиотеке — все читали о Вест- Пойнте, армии и Вашингтоне.
— Что такое? — изумился Чарли.
— То, что вы слышали. Мы всегда тщательно готовимся перед заданием. На прошлой неделе, когда проходил съезд торговцев металлическими изделиями, мы были заняты каждый день. Могу вам сказать, что мы познакомились с этим бизнесом лучше, чем Сиэрс или Роубак[17].
— В самом деле? — спросил Чарли.
— Конечно, — ответила Диди. — Наши клиенты любят поговорить о себе. Мы их обслуживаем, поэтому, если мужчина хочет поговорить о себе, очень полезно знать, о чем он говорит. Ему льстит, когда задаешь уместные вопросы. Вы поразились бы, если бы знали, сколько всяких сведений мы собираем на своей работе.
— Откровенно говоря, — заметил я, — сомневаюсь, что у старины Холли появится желание поговорить об «аллее флирта» или об управлении стратегических служб. Кстати, что, по-вашему, случилось с нашим отлучившимся другом?
— Ничего не случилось, — сказал Чарли. — С Холли Хэллореном никогда ничего не случается.
— Послушайте, — предложил я, — а что, если нам уйти отсюда, встретить его в вестибюле и увести прочь, прежде чем он сообразит, что мы делаем.
— Хорошая идея, — согласился Чарли.
Я сделал знак официанту и тот подошел к столику.
— Счета не будет, мистер Уильямс. Вы и ваша компания — гости дирекции.
— Нет, — возразил я. — Прошу вас. Лучше не надо.
— Прошу прощения, сэр, — сказал официант. — Я только выполняю распоряжение.
Мне осталось лишь щедро наградить его чаевыми. Пока что вечер обходился Холли довольно дешево. Я сомневался, сумеют ли Диди и Джоан взять с ним должный тон, чтобы можно было упомянуть об этом в «колонке». Размышляя, я достал записную книжку и пометил себе, что надо будет упомянуть о шикарном представлении в «Латинском квартале».
Когда мы вышли в вестибюль, девицы извинились и прошли в дамскую комнату. Генерала нигде не было видно, и мы зашли в туалет. Генерал стоял на унитазе и подавал строевые команды. Служитель
