ближе. В самом верху был заголовок. Простой трехзначный номер. А далее следовал список показателей, включая вес, рост, цвет волос, черты характера, способности, предпочтения. Он читал анкету и хмурился все сильнее. Этот список вполне мог относиться к нему самому, во всех деталях.
– Что это такое? – спросил он.
– Отец Мии, – ответила она, высоко подняв голову, что, видимо, стоило ей некоторых усилий.
Кэм покачал головой:
– Похоже на меня.
Она постаралась улыбнуться:
– Ты угадал.
Кэм удивлялся все больше и больше:
– Наоборот. Я теперь вообще ничего не понимаю.
Она вздохнула глубоко, очень глубоко:
– Кэм, отцом Мии стал донор в клинике по охране семьи и детства. Я его не знаю. Я никогда не видела его. Я просто выбрала его из списка доноров.
– Что? Безрассудство какое-то.
– Да. – Она приложила руку к груди. – Вот до какой степени я безрассудна. Я побывала в трех клиниках, просмотрела все их списки доноров. Я искала такого, который как можно больше походил бы на тебя. Я не могла иметь тебя, поэтому постаралась найти наибольшее сходство и воссоздать то, что мы могли бы иметь вместе с тобой.
Он едва верил своим ушам. Все это было как к научно-фантастическом рассказе. Он тряхнул головой:
– Диана, я не могу поверить…
В ее глазах блеснули слезы.
– Ты возненавидишь меня? Я знала, это безумие. Мне казалось, я совершаю преступление. И я знала, что отрезаю себе путь к отступлению и если я так поступлю, то воздвигну между нами преграду, которую нельзя будет преодолеть. Но это казалось неважным, ведь у меня оставалось все меньше надежды когда- нибудь увидеть тебя снова. – Диана опять глубоко вздохнула и покачала головой. – Но я должна была продолжать жить и перестать тебя ждать.
– И ты забеременела. – Кэм хмурил брови, пытаясь усвоить информацию. – Искусственное оплодотворение?
– Да.
– А потом я вернулся.
Она кивнула:
– Откуда я знала, что ты вернешься когда-нибудь? Кэм, прошло десять лет. Твои родные вели себя так, словно ты умер. Я ничего не могла узнать.
– О Диана! – Он протянул руки, обнял ее и рассмеялся. – То есть ты хочешь сказать, что на самом деле носишь моего ребенка. Или мою факсимильную копию. И нет никакого другого мужчины. Только безымянный донор.
– Вот именно.
Он опять рассмеялся, потом поцеловал ее и посмотрел в ее милое лицо.
– Давай поженимся.
– Подожди, Кэм…
– Я говорю серьезно, Ди. У нас уже есть общий ребенок. Нам не хватает только обручальных колец.
– А как же твоя семья?
Он кратко пересказал ей свой разговор с дедом.
– Дед практически дал мне разрешение на тебе жениться. Не то чтобы мне это было надо, но так спокойнее.
Она заглянула ему в глаза:
– Ты уверен?
– Уверен. – Он еще раз поцеловал ее губы. – Скажи «да».
И она широко улыбнулась ему:
– Да.
Кэм пустился в пляс по комнате.
– Я безумно люблю тебя, – сообщил он ей. – Вчера вечером, когда я пригласил тебя на танец, ты была так красива. Я еле сдерживался.
– Это был очень милый праздник. Хотя он и не принес тебе богатой невесты.
– Се ля ви, – сказал он и наклонился, чтобы поднять какие-то бумаги. Они выпали у него из кармана, пока он плясал.
– Что это? – спросила она, увидев свое имя на одном из листов.
Он заколебался, потом кивком предложил ей сесть за стол.
– Я получил эти сведения несколько дней назад, но не решался сказать тебе. Видишь ли, я предпринял попытку узнать, что сталось с твоей матерью.
Она вдруг застыла.
– Как?
– Здесь, в этих бумагах, то, что мне удалось узнать. – Он разложил на столе несколько листов и достал еще несколько из конверта. – Она умерла от рака в одной из клиник Сакраменто. Примерно тогда, когда тебе было шесть лет.
Диана вперила взгляд в бумаги.
– И что это значит?
– Я думаю, так говорят все бумаги, все записи, что у твоей матери обнаружили рак желудка и она отправилась в клинику, чтобы попытаться одолеть болезнь.
– Значит, она не сбежала с другим мужчиной? Она не решила, что ненавидит нас и не может с нами оставаться? – Глаза Дианы вдруг наполнились слезами. – Ох, Кэм, я не знаю, что думать. Как ты все это узнал? Почему папа ничего не сказал мне?
– Я думаю, она надеялась поправиться и вернуться к вам. Она думала, у нее есть шанс. Но судьба распорядилась по-другому. А уехала она потому, что не могла в таком состоянии заботиться о вас и ладить с твоим отцом.
Диана нахмурилась:
– Ты думаешь, мой отец знал?
– Кто теперь может сказать, что он знал, а чего не знал? Я слышал, он в то время был в очень скверном состоянии из-за того, что много пил. Возможно, она сказала ему, но он был слишком не в себе, чтобы понять, о чем она говорит.
– Или он был не в себе из-за того, что она сказала ему.
– Возможно. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, как было на самом деле. – Он задумался. – А у нее не было семьи? Никого, кому она могла тебя доверить?
– Только бабушка со стороны отца. Тогда она была еще жива. В те дни я проводила много времени в ее доме. Но ее не стало, когда мне было десять лет.
– И она никогда не говорила с тобой о том, почему твоя мама не с вами?
Диана покачала головой:
– По крайней мере, я этого не помню. Мне ведь было только шесть. Может, она сказала мне что-то, чего я тогда не могла понять. А может, просто промолчала. Людям ее поколения это было свойственно.
– Верно.
Диана зябко поежилась.
– Мне потребуется время, чтобы усвоить это. Такое облегчение знать, что она не просто сбежала, и в то же время все так грустно… Даже как-то нереально. Словно речь идет о ком-то другом.
А Кэм удивленно смотрел на конверт, который лежал в куче других бумаг.
– Подожди-ка. А это что такое? – Он взял конверт в руки. – Его уже принесли? Наверное, положили вместе с другими письмами, я случайно прихватил его с собой. Я просил одного знакомого разузнать про
