больших усилий сдерживать чувства, которые готовы были вот-вот вырваться наружу. – Ты должен сорвать миленький цветочек с одного из пяти кустов, найти супербогатую невесту и спасти дом, спасти наследие – все, все. Это твой удел, твое предназначение. Так тебя воспитали.
Он с удивлением уставился на нее:
– Ты что говоришь? Ты в своем уме?
– Просто я внимательно слушала твоего деда. И поняла – ты возненавидишь себя, если не сделаешь то, что тебя с детства приучили считать своим долгом. И тут ты ничего не можешь поделать.
Кэм выругался про себя и потряс головой. Его раздирали сомнения.
– А я получила совершенно обратное воспитание, – продолжала Диана дрожащим голосом. – Мой отец всегда говорил мне, что я – жалкая оборванка и не должна строить иллюзий и крутиться вокруг мальчишки Ван Кирка. Что эта публика никогда не примет меня. Тогда я ему не верила, но теперь вижу – он был мудр и понимал правду жизни.
– «Правду»… – насмешливо произнес Кэм. – Это не правда. Это чья-то бредовая выдумка под маской реальности. Ты упала в кроличью нору, Диана. Перестань слушать Безумного Шляпника.
Она почти рассмеялась:
– Твоего деда?
Кэм кивнул.
– Несмотря ни на что, я люблю старика. – Он пожал плечами. – И ты права. Я дал определенные обещания. И на мне лежит определенная ответственность. – Он протянул руку, схватил Диану и стянул к себе на колени. Оказавшись вдруг в его объятиях, она вздрогнула от неожиданности. – Но я никогда не женюсь на женщине, которую не люблю, – сказал он, – и это ты можешь зарубить себе на носу.
– Кэм… – Она постаралась высвободиться, но он не мог ее отпустить.
Он был тверд, силен, неизбежен, и она сразу поняла – ей его не остановить. На самом деле она и не хотела его останавливать, и, когда его губы коснулись ее губ, они оказались так горячи, что она содрогнулась. Его страстность потрясла ее, и ее страсть очень быстро поднялась навстречу. Жар его губ на ее коже охватил ее целиком. Она утонула в его поцелуе, как тонет пловец в теплом, манящем водовороте, и он завертел, закружил ее. Иногда она поднимала голову над водой, чтобы вздохнуть, но на самом деле ей хотелось оставаться там, внизу, в пучине его поцелуев. Их нежная сила кружила ей голову, воспламеняла желание.
Кэм так долго этого ждал! И теперь, движимый вырвавшимся на свободу импульсом, он целовал ее сильнее, глубже, стремился охватить ее всю целиком. Он проник под ее одежду, коснулся ее нежной плоти, узнавал ее, и ласкал, и парил в этом наслаждении, как орел в потоке горячего воздуха. Сейчас она принадлежала ему, и он должен был взять ее или погибнуть.
Верхние пуговицы блузки Дианы были расстегнуты, его горячие губы скользили по ее груди, а она таяла в его объятиях, и ее движения в такт его страсти и тихий, едва слышный голос молили о большем.
– Еще, – шептала она. – Пожалуйста, еще.
Все мысли о долге и обязательствах были забыты. Сама способность мыслить исчезла. Осталось только чувство, такое сильное, что Диана испугалась. Она принадлежала Кэму. Навсегда. Добро и зло ничего не значили. Она хотела только его и никого больше. Остальное – его забота.
И вдруг он отстранился.
Она подалась к нему, задыхаясь, почти моля о продолжении, но он смотрел на нее совершенно спокойно – воплощение дисциплины и самоконтроля.
– Вот видишь, Диана, – сказал он. – Это самое «нас» существует независимо от твоего желания. С этим ты не можешь не согласиться. А я ни на ком не могу жениться, потому что хочу тебя больше, чем хотел когда-либо кого-либо. – Он усадил ее обратно на ручку кресла и встал. – Увидимся утром, – сказал он и ушел.
А Диана осталась сидеть там, где сидела, потрясенная до глубины души, еще дрожа, как лист на ветру. Она как мягкая глина в его руках. Он может делать с ней все, что захочет. Ее тело ответит в унисон. Она совершенно беспомощна. Беспомощна перед лицом любви.
Глава 10
Время праздника пришло!
Все было готово для замечательного бала. Кэм позвал на помощь старых школьных приятелей, и они развесили в саду фонарики и оживили сделанный много лет назад искусственный ручей, который тек теперь через весь сад, бурля и пенясь, словно горный поток. Кэм даже ухитрился разместить фонарики под водой через неравные промежутки, так что вода сверкала, будто ее постоянно освещало солнце.
Гости начали собираться незадолго до наступления вечера. Веселое возбуждение, казалось, витало в воздухе вместе со звуками музыки и ароматом цветов. Диана знала очень немногих гостей – только родственников Кэма, которые пару раз приходили помогать готовить праздник. Большинство отпрысков пяти семей учились в частных школах, и у Дианы не было случая познакомиться с ними, а те, кого она когда-то знала, казалось, не узнавали ее.
Одним из удачных преимуществ гавайского стиля был тот факт, что никто даже не предложил ей надеть форму французской официантки, чего она опасалась вначале. Диана смогла облачиться в красивое длинное платье и украсить прическу цветами. И выглядеть не хуже большинства гостей.
– Я вполне сойду за одну из приглашенных дам, правда? – говорила она себе, лавируя между гостями. Однако она разносит подносы с бокалами, не так ли?
И сразу становится ясно, кто она на самом деле.
– О, дорогая моя, вы выглядите просто превосходно! – воскликнула миссис Ван Кирк, оглядывая Диану с ног до головы. – Мне так нравятся эти цветы у вас в волосах. Вы похожи на сказочную принцессу!
Мистер Ван Кирк, отец Кэма, ненадолго заехавший домой, выглядел наполовину раздраженным, наполовину довольным. Он кивнул в знак согласия с мнением своей супруги, но сказал только:
– Эй! А ведь я знавал твоего отца. Мы с ним были добрыми друзьями. О господи! Хорошие были времена.
Ей вовсе не хотелось слушать его рассказы.
Все хвалили такой красивый ручей, и огни, и музыку, а когда время коктейлей незаметно перешло в обеденное время, появились гавайские блюда.
Диане надо было убедиться, что еды хватит всем и все могут свободно подойти к столикам, так что она была очень занята и практически никого больше не замечала. Но время от времени ее взгляд отыскивал в толпе Кэма. И каждый раз она видела его в окружении женщин.
– Я уверена, он получает огромное удовольствие, – сказала Дженни, на этот раз скорее весело, чем обиженно. С ней был ее нынешний друг, Адам. Он ходил за ней как тень всюду, куда бы она ни направлялась, демонстрируя абсолютную покорность, что, кажется, нравилось Дженни.
Диана наполняла бокалы пуншем, сдобренным мятой и зеленым шербетом, когда Дженни подошла и слегка толкнула ее локтем.
– Смотри, там, у водопада. Три главные кандидатки.
Она подняла голову и посмотрела на трех красивых молодых женщин.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, хотя сильно опасалась, что знает ответ.
– Нам надо, чтобы Кэм женился на одной из них. Это самые богатые девицы.
– И самые красивые, – добавила Диана немного обиженно.
– Ну, знаешь, вон та, справа, Джули Рэнсом, не особо красива, – заметила Дженни. – Но у нее прекрасный характер.
– Замечательно. Все лучше и лучше.
– А тебе-то какое дело? Он должен выбрать одну из них.
– Я знаю.
– Говорят, эта рыжая, Тина Джастис, слишком доступна, но мила. А вон та, посередине, – Грейс Синклер, младшая сестра Мисси, на которой Кэм должен был жениться много лет назад. Ее считают чуть ли
