Диана хочет связать свою жизнь, рассеялись и испарились. Кэм держал ее в своих объятиях, и именно тут она и должна была находиться. Теперь он мог предъявить свои права на нее, и, если какой-то другой мужчина вознамерится их оспорить, пусть лучше захватит оружие.
Задыхаясь в его объятиях, Диана спрашивала себя, откуда взялась эта страсть. Желание завладело ею, зажгло внутри ее пламя, подобного которому она прежде не ведала. Она вдруг сделалась мягкой, как масло, она таяла от его прикосновений. Диана знала, что это безумие, игра с огнем, но ничего не могла поделать. Она жаждала большего, жаждала лихорадочно, всем своим существом.
Билли опять заскулил, и волшебство исчезло. Они оба стояли, тяжело дыша, потрясенные тем, что только что пережили.
– О боже, – сказала Диана, глядя на Кэма широко открытыми глазами.
– Ух, – согласился он и, взяв ее лицо в обе руки, посмотрел ей в глаза так, словно увидел в них нечто бесценное.
– Тебе… лучше уйти, – сказала она, отступая и мотая головой, словно для того, чтобы прогнать искушение.
Он кивнул.
– Правильно, – сказал он голосом хриплым от еще не улегшейся страсти. Он не рискнул снова прикоснуться к ней. Вместо этого он послал ей воздушный поцелуй, а потом вскочил в машину и уехал.
Диана следила за машиной, пока свет ее фар не исчез за поворотом. Тогда она закусила губу и спросила себя: «Почему мне так нравится страдать?»
– Чем более жадной ты становишься, – сказала она вслух, – тем сильнее будешь тосковать о нем, когда он уйдет.
Но, с другой стороны, она не могла не признать, что в данный момент это ее не слишком беспокоит. Теперь в ее жизни есть еще одно воспоминание.
Несомненно, очень дорогое воспоминание.
Подготовка к празднику шла полным ходом. До торжественной даты оставалось подождать всего пару дней. Дженни с головой погрузилась в выбор музыки и музыкантов, прослушивала не только лицеистов, но и разные другие группы. Все свободное время уходило на приготовление угощений. В основном это были холодные закуски: сандвичи, пирожки, пирожные, фрукты. Роса раскладывала ингредиенты, а Диана и Дженни принимались резать и смешивать. Роса командовала плитой. Дженни мыла подносы. Диана складывала приготовленные блюда в разные емкости, и они все вместе ставили их в огромные холодильники.
Миссис Ван Кирк тем временем занималась прочтением подтверждений участия в празднике и приготовлением карточек с указанием места за столами каждого гостя.
– Все пять семей прибудут в полном составе, – радостно сообщала она всем и каждому. – Я насчитала уже одиннадцать подходящих девиц. А будет еще больше. Когда они узнают, что Кэмерон ищет жену, тут же выстроятся в очередь. Он, знаете ли, пользуется популярностью.
Диане не надо было об этом рассказывать. Она все знала и так, и на сердце у нее лежала тяжесть. Она понимала – идут последние минуты ее общения с Кэмом. Его семья хочет, чтобы он женился на богатой. Именно так он и вынужден будет поступить. Он, возможно, еще не знает об этом, но она-то знает.
Кэм чувствовал себя виноватым в том, что оставил свою семью в беде десять лет назад, и теперь готов искупить этот грех и сделать так, чтобы его родные жили в достатке и благополучии. Следовательно, он должен жениться. Просто он еще не думал об этом спокойно, без лишних эмоций.
Для себя Диана все решила. Она выдержит этот бал, а потом поедет домой и всю оставшуюся жизнь не будет иметь никакого дела с Ван Кирками. Ни с одним из них. А еженедельную доставку цветочных украшений в их дом она возложит на Пенни. Это единственный способ сохранить покой и рассудок. Будет непросто, но она исполнит свой долг перед ребенком и одолеет боль. Иначе никак.
Кэм сидел в машине и смотрел на дом Ван Кирков. Он побывал в Сакраменто, провел кое-какие изыскания и привез новости для Дианы, которая там, в доме, работала над подготовкой бала. Он не знал, как она воспримет то, что он собирался ей сказать. Кэм даже не знал, как сам это воспринял.
Дедушка говорил, мама Ди оставила дочь, когда та была совсем маленькой, и что никто не знает, почему она так поступила. То ли она сбежала с другим мужчиной, то ли у нее просто больше не было сил терпеть мужа-пьяницу. Но если так, почему она бросила свою дочку? Теперь найти ответы на эти вопросы гораздо легче, чем тогда, когда не было ни компьютеров, ни свободного доступа к некоторой официальной информации.
Сперва Кэм не собирался предпринимать ничего такого. В конце концов, если бы Диане это было нужно, она бы сама навела справки. А самовольные действия казались ему просто недозволенным вмешательством в ее личную жизнь. И все же ему очень хотелось узнать правду.
И вот он сидит и думает, стоит ли говорить Диане, что он сделал. И что узнал.
Нужна ли ей эта правда?
Но сказать надо. Произнося про себя проклятия, он вышел из машины и направился в дом искать Диану.
Та была явно чем-то взволнована.
– Привет! – торопливо сказала она. – Мне надо поговорить с тобой. Понимаешь, мне звонил Бен.
Кэм тут же ухватился за это обстоятельство:
– Зачем?
– Он настаивает, чтобы я продала ему свои права на нашу общую землю. – Она смотрела на Кэма тревожно и жалобно. – Как ты думаешь, что мне делать?
Кэм колебался. Он так и не смог узнать ничего определенного об участке. Причин отказать Бену вроде бы не было, но что-то во всем этом деле ему не нравилось.
– По-моему, тебе стоит подождать, – сказал он.
– Подождать – чего? – спросила она нетерпеливо. – Мы же видели землю. Она много не стоит. А я найду применение деньгам. – Диана погладила свой круглый живот. – У меня скоро будет ребенок, знаешь ли.
– Знаю. – Он улыбнулся радости, которой она загоралась каждый раз, когда упоминала о ребенке. – Я пытался понять, почему он так стремится выкупить у тебя эту землю, но до сих пор мне не удалось узнать ничего, никакого намека на то, что кроется за его нетерпением.
Он шел к Диане, чтобы рассказать, что он узнал о ее матери, но теперь, взглянув на нее, решил подождать. У нее слишком много забот. Его рассказ еще больше взволнует ее, а волнения ей ни к чему. Немного подумав, Кэм пожал плечами:
– Тогда, черт подери, возьми и продай ее. Почему нет?
– Хорошо. Я позвоню ему и попрошу подготовить бумаги. Бен сказал, что пошлет мне чек, как только я подпишу договор. – Она смотрела на него нерешительно, подняв брови. – Послушай, может, эти деньги могли бы пригодиться твоей семье?
– Брось! – Он улыбнулся ей. – Нам нужно неизмеримо больше, чем то, что ты получишь. Но все равно я ценю твое предложение. Спасибо.
Она кивнула:
– Ну хорошо. – И нахмурилась, уловив тревогу в его глазах. – Кэм, как идут поиски денег?
Он покачал головой и слабо улыбнулся:
– Никак. Учитывая современное состояние экономики, никто не хочет рисковать.
Ей было больно видеть тоску на его лице.
– А твое дело в Сан-Диего? Ты не думал… продать его? – Она с трудом выговорила эти слова.
– А ты как полагаешь? – Он провел рукой по волосам. Ему уже было неловко за свой резкий тон. – Конечно думал. Я даже пытался выставить его на аукцион. Но покупателей пока не нашлось.
– Ох… – Она начинала понимать, что дела обстоят действительно скверно. Ван Кирки, вполне возможно, лишатся дома, которым их семья владела больше ста лет.
Странно, что это пугает ее. Какое ей, казалось бы, до них дело? Эти люди презирали ее и ее семью – до недавнего времени. Они утопали в роскоши, когда она и ее отец едва сводили концы с концами. По крайней мере, так казалось со стороны.
