восковую голову, — действительно пошла в Сент-Джеймсский парк в ту роковую ночь, однако ушла оттуда живой...
— Мы же видели тело, Элпью! — Графиня грубо хохотнула. — Никто не может подняться и уйти без головы.
— Но кто сказал, что мы нашли тело Ребекки? Я опознала его только по одежде.
— Тогда кто?..
— Ее служанка Сара пропала, не так ли? Какая горничная, подвернись оказия, не наденет лучший наряд своей хозяйки, чтобы покрасоваться перед новым ухажером? — Элпью забрала голову у графини и осторожно поставила на соседний столик. — А мы знаем, что у Сары был поклонник...
— И правда, Элпью, поклонник, который собирался увезти ее в Америку... — Графиня энергично почесала в собственном парике, сдвинув его на ухо. — И между прочим, у Сары была плохая кожа, она наклеивала мушки. — Графиня встревоженно посмотрела на дверь. — Вероятно, этот титир, которого мы вспугнули прошлой ночью, и был Сарин ухажер. Может, он ждал ее здесь и подумал, что мы — это Ребекка, неожиданно вернувшаяся домой.
— Да... — Элпью посмотрела на восковую голову. — Но я подозреваю, что Сара уже никогда не вернется домой. Ребекка наверняка заманила ее в парк и...
— Зачем? Зачем Ребекке убивать свою служанку? Это не имеет смысла. Даже когда я думала, что ты сбежала с моим ужасным мужем, я хотела только как следует тебя выпороть. А убивать хотела не больше, чем...
— Но Ребекка совсем другое дело, мадам. Если все же она по какой-то причине убила Анну Лукас, возможно, что Сара об этом узнала. Скажем, нашла орудие убийства... Может, просто догадалась и стала угрожать своей госпоже разоблачением.
— Не знаю, Элпью. Что-то тут не сходится. — Графиня передернулась и направилась к двери. — Ясно одно: если Ребекка все еще жива, находиться здесь нам очень опасно. Давай-ка отсюда выбираться.
Уже спускаясь по лестнице, графиня сказала:
— Скорее всего ты права и тело принадлежало Саре. — Графиня накинула капюшон. Шел дождь, а ветер как будто еще усилился. — Одно несомненно — по улицам Лондона разгуливает сумасшедший убийца с топором.
— Вот вы где! — Тяжелая рука легла на плечо графини, когда она ступила на Литтл-Харт-стрит.
Графиня с воплем подпрыгнула. Развернувшись, она увидела промокшего насквозь Годфри, шатавшегося под порывами ветра.
— Я его нашел.
— Годфри! — Тяжело дыша, графиня схватилась за сердце. — Ты до смерти меня перепугал.
На красном кожаном поводке прыгал маленький Рыжик, непонятно только, приветствуя их или желая покусать.
— Кого нашел? — взвизгнула Элпью. — Эту мерзкую собачонку?
Словно поняв, песик оскалился и зарычал на Элпью.
— Нет, миледи, этого слоняющегося ненормального — Никама Роупера. Он живет в переулке Мермейд-элли. В доме с зеленой дверью.
Вход в переулок Мермейд-элли был зажат между корсетной мастерской под вывеской «Пшеничный сноп и корсет» и магазином готового платья под названием «Веселый моряк».
— Кстати, — прошептала графиня, — магазин готовой одежды рядом с Мермейд-элли.
— Никам Роупер не моряк, миледи, — проворчал Годфри. — Зачем ему готовое платье, которое шьют только для моряков, рыбаков и иже с ними?
— Ты знаешь, где этот человек сейчас, Годфри?
— Ну, я немного походил за ним. Оставил только потому, что увидел, как вы шли к квартире Ребекки. Он шел на запад. Думаю, собирался постоять часок у Энглси-хауса. Когда я его нашел, он час простоял около театра, потом еще час у ее дома, теперь скорее всего он опять идет к нам, потом снова к театру и — все сначала.
Графиня окинула взглядом грязный переулок, затем жуткую дверь и пыльные окна дома Никама.
— Почему ты так уверен, что это его дом?
— Ну, — сказал Годфри, — после первого круга я проследил его до Патерностер-роу. Увидел, как он нырнул сюда, но понял, что он заметит меня, если я войду в переулок следом за ним. Тогда я подождал на углу Аве-Мария-лейн и Амен-корнер, пока он снова не вышел. Тогда я порасспрашивал народ в переулке, придумал, будто у меня для Никама письмо. Трое указали мне на одну и ту же дверь, поэтому, думаю, ошибки быть не может. — Расправив плечи, он потер узловатые руки. — Тогда я побежал за ним и догнал его у театра, где он задавал свои вопросы. Там же всегда снаружи толкутся люди, сплетничают.
— Иди первая, девочка. — Графиня подтолкнула Элпью вперед. — Может, у него и правда есть жена.
Элпью постучала. Подождала немного, постучала еще раз. Обернулась к графине, и та кивнула. Элпью медленно повернула ручку, дверь со скрипом отворилась, и сыщицы вошли. Годфри уже занес ногу через порог, но графиня его остановила.
— Ты стой на часах у двери.
— И что?
— Если кто-нибудь придет...
— Никам, вы имеете в виду?
— Ну да. Если Никам придет, предупреди нас.
Пес уселся и принялся вылизывать себя под хвостом.
— Как?
Графиня поджала губы. Законный вопрос. Если Годфри увидит Никама в этом глухом переулке-тупике, убежать они смогут только ему навстречу, и Никам не сможет не заметить Годфри.
— Отвлеки его. Пригласи на чашку шоколада... Скажи, что нашел Ребекку. Что угодно!
Годфри с неохотой позволил оставить себя на улице.
Войдя, Элпью остановилась сразу за порогом. Графиня порылась в груде газетных вырезок, лежавших на маленьком столике. Сверху красовалась их собственная статья из «Глашатая»: «Вечер в «Причуде», ознаменованный...» Страница пестрела множеством подчеркиваний и многочисленными жирными восклицательными знаками, поставленными дешевыми коричневыми чернилами, несомненно, рукой Никама.
— Элпью, ты только посмотри...
— Ничего себе, мадам! — Элпью выхватила из кучи исписанный от руки клочок бумаги. — Это что такое?
— Да это же ты писала. — Графиня взглянула на смятый листок. — Кажется, это один из твоих знаменитых списков.
— Да, мадам, это именно он.
— Сиббер, Рейкуэлл, Лампоне... — Графиня еще раз пробежалась по списку. — Ты составила этот список подозреваемых еще в связи с убийством Лукас.
— Верно и еще раз верно, — вздохнула Элпью. — Но как он оказался здесь, в доме Никама Роупера, мадам?
— Ты хочешь сказать?.. — Графиня ошеломленно посмотрела на Элпью. — Только не говори, что этот тип шарил в нашем доме. — Она смущенно переступила с ноги на ногу, внезапно осознав, что сама шарит в его доме.
— Или так, мадам, — Элпью подала записку графине, — или наш голубок договорился с золотарями и вытащил ее из нашего мусора.
С отвращением плюнув, графиня бросила бумажку, словно горячий уголь.
— В каком же дерьме ему пришлось покопаться, чтобы найти ее.
Элпью прошла по коридору и, остановившись перед первой из двух комнат, тихонько повернула ручку. Медленно заглянула в комнату и вдруг, ахнув, отпрянула. Стала делать знаки графине, чтобы та вела себя потише.
