Рядом с концертным залом Элпью оттолкнула с дороги мальчика, который гладил большого черного коня. Когда ей оставалось всего несколько футов, чтобы схватить волочившийся по земле поводок, Рыжик резко свернул на дорожку, шедшую вдоль берега реки.
Было темно. Ни одного мальчишки-факельщика на улице, и сумрачная река, казалось, всасывала последние отблески света, пробивавшегося из окон.
Элпью ругнулась, ударившись ногой о выступающий камень мостовой.
Пес остановился немного поодаль, залаял и встал на задние лапы. Он несколько раз подпрыгнул, потом забил передними лапками в воздухе, как делал всегда, когда ему что-то особенно нравилось. Элпью подкралась к нему, бросилась вперед, расставив руки, но Рыжик увернулся, метнулся дальше и свернул в Водные ворота.
Элпью, спотыкаясь, потащилась следом. Тьма стояла непроглядная. Собравшись с духом, Элпью нырнула в зияющую пасть ворот.
Она мгновение постояла на ступенях у кромки воды. Мутные воды Темзы плескались у ее ног. Прилив этим вечером был высокий. И ни следа собаки.
Элпью застонала. Несчастное животное, видимо, решило поплавать. Что ж, у нее не было никакого желания следовать его примеру. Она собралась вернуться на улицу через ворота, и в этот момент руки в черных перчатках зажали ей рот. Элпью боролась и вертелась, но вырваться не смогла. В темноте она ничего не видела. Только то, что державший ее человек был одет в черное, а с кожаной перчатки, крепко зажимавшей ей рот, свисала печально известная розовая ленточка титиров.
Встретивший графиню йомен был отменно учтив и проводил ее прямо в комнату Рейкуэлла. Назвать это помещение камерой у графини не повернулся бы язык, потому что она была обставлена и обогревалась лучше, чем любая из комнат в ее доме. Графиней на мгновение овладело искушение вступить в члены шайки Рейкуэлла в надежде, что ее арестуют за какую-нибудь провинность и заставят провести несколько месяцев с таким комфортом.
— Графиня Эшби де ла Любопытный Нос Зуш, если не ошибаюсь? — Рейкуэлл фыркнул, поднимая бокал хереса. — Не желаете ли распить со мной бутылочку вина? Этим вечером я лишен компании. Мои настоящие друзья еще не знают, где меня искать. — Он положил ноги в сапогах на стол. — Полагаю, вы здесь для того, чтобы набрать сплетен для своей очередной статейки?
Графиня присела на краешек кресла с дорогой обивкой, стоявшего у камина, в котором ревело пламя.
— Я здесь из-за Ребекки. — Она следила, не выдаст ли Рейкуэлла лицо.
— Из-за Смуглой Бек! — Он поднял брови. — Она прислала вас, чтобы вы угрозами заставили меня покориться?
— Где она? Я знаю, что вы держите ее под замком.
— Под замком? — Рейкуэлл засмеялся. — И каким же, по-вашему, образом, я, который сам сидит под замком, может учинить подобное безобразие?
— Я знаю, что здесь все стражники вам повинуются, потому что вы подкупили их подарками в виде чая и нантского бренди. — Графиня впилась взглядом в лицо, покрасневшее от жара камина. — Я знаю, что у вас есть способы добиться всего, чего пожелаете, милорд. И Тауэр большая крепость. Здесь много извилистых переходов и маленьких душных комнат. Где вы ее прячете?
Рейкуэлл пожал плечами и сделал глоток вина.
— Лорд Рейкуэлл, чего вы надеетесь добиться, пряча Ребекку?
Он молча долил себе хереса.
— Куда ваши молодчики увезли мистера Лукаса? И зачем было убивать Сару, да и Анну тоже?
— Мадам, о чем вы тут болтаете? — Со злобной усмешкой Рейкуэлл повернулся к ней. — Вы, мадам, окончательно повредились рассудком. А теперь вон отсюда! Стражник! — Он вскочил и подошел к двери. — Йомен Партридж... уведите эту безумную старую каргу и бросьте ее в ров! У нее не все дома!
Йомен колебался.
— Хотя лучше заприте ее в камере для женщин, а ключ выбросьте в ров!
Рейкуэлл одним махом опорожнил бокал и разразился дьявольским хохотом.
Элпью брыкалась, но держали ее крепко. Нападавший связал ей руки веревкой и подтолкнул к каменной скамье.
Она слышала вокруг себя шаги и различала тени мужчин, выгружавших из маленькой шлюпки и уносивших вверх по лестнице ящики. На соседней Бэкингем-стрит остановилась повозка, и Элпью поняла, что контрабандный товар носят в нее.
Когда повозка, сопровождаемая пешими контрабандистами, уехала, давление на рот Элпью ослабло. Она хотела было крикнуть, но на ухо ей прошептали:
— Ни звука! Ради своей госпожи.
Нападавший повернулся и пронзительно свистнул. В ту же секунду с террасы, через Водные ворота, затопали маленькие ноги.
— Это Тим. Я здесь. — Глаза Элпью попривыкли к темноте. Она разглядела маленького мальчика. Он протянул записку. — Это принесли для нее.
— Что в ней?
Элпью жалела, что не видит лица титира, потому что голос у него был какой-то странно мягкий.
— Позвали в Тауэр, — ответил Тим.
— И она поехала?
Мальчик кивнул:
— Я сам вызвал для нее карету.
— Хорошо. — Напавший на Элпью бандит высек огонь и зажег роговой фонарь. — Значит, она по- прежнему под нашим контролем.
Элпью повернулась, чтобы получше разглядеть этого человека.
Перед ней, в полном наряде титира, с коротко, как у мальчика, подстриженными волосами, подведенными бровями и маленькими усиками над верхней губой, стояла знаменитая актриса Ребекка Монтегю.
В сырой камере было темно, имелась лишь маленькая щель в стене. Графиня подумала, что в прежние времена, когда войны велись примитивными средствами, через это отверстие стреляли лучники. Она встала на цыпочки, чтобы выглянуть наружу, но ей не хватило роста. Графиня прислушалась. До нее донесся только плеск воды. Следовательно, это сторона Тауэра, обращенная к Темзе, а судя по шуму, похожему на рев водопада, ее камера находится рядом с Воротами изменников.
Нет смысла кричать в сторону темной вонючей реки, решила графиня. Днем — другое дело, тогда воды Темзы бороздят самые разнообразные суда, направляющиеся из Хэмптон-Корта и обратно, к морю. Но в такую бурную ночь, даже если на палубе стоящего на якоре корабля и будут матросы, ее голос потонет в завывании ветра.
Когда глаза привыкли к темноте, графиня принялась ощупывать влажные стены, везде натыкаясь на углубления: ряды букв и насечек, отмечавших дни. И она осознала, сколько людей сидело в этой камере до нее, причем так долго, что узники успевали выцарапать на каменных стенах свои имена и послания.
Графиня нашла дверь, тяжелую, с большим железным замком. Она посмотрела в замочную скважину, различила колеблющийся свет. Или свеча рядом, или факел в отдалении, кто знает.
— Эй! — позвала она на тот случай, если поблизости окажется какая-нибудь добрая душа. — Есть тут кто еще?
Затаив дыхание, графиня прислушалась. Ответом ей был только шум воды, вытекавшей через ворота.
Опустившись на каменный пол, леди Анастасия попыталась собраться с мыслями. Она молилась, чтобы этот странный мальчик Тим передал ее записку Элпью, иначе никто не узнает, что она здесь. Кто знает, каким образом этот Рейкуэлл держит в руках йоменов? Или только одного — стражника Партриджа? А поскольку он был вторым после Рейкуэлла, кто знал, где графиня, думать об этом не хотелось. Она читала
