– Снежный мостик обрушился под тобой, и ты упала в расщелину. Я вытащил тебя и принес в хижину.
Марисса приподняла голову и огляделась:
– Нам это удалось! О, благодарение кристаллу!
Заметив потемневшее лицо Брейса, она озабоченно спросила:
– Брейс, что еще произошло?
– Спастись удалось только нам с тобой, Марисса.
Она снова обвела взглядом комнату.
– Родак! Что случилось с Родаком? – В ее голосе звучала тревога.
– Он спустился за тобой в расщелину, а когда выбирался оттуда, неся тебя на плече, снежный козырек обрушился.
Ее глаза расширились:
– И он погиб при падении?
– Не знаю.
– Что это значит? – Она вцепилась в руку Брейса. – Ты не спустился за ним?
– Уже почти стемнело, предстояло добраться до хижины, а я не знал, что с тобой. Мне пришлось выбирать, и я поступил так, Марисса.
Она опустилась на бок, избегая его взгляда.
– Будь проклят этот громадный инопланетянин, – чуть слышно пробормотала она. – Он ведь меня не выносил!
– Думаю, твои слова здорово позабавили бы его. – Брейс притянул ее к себе. – Но что я вижу, Марисса? Неужели ты плачешь о жадном симианине?
– А что, если это так? – всхлипнула она. – Я имею на это право, даже если ты не разделяешь моих чувств!
Он погладил ее влажные волосы, пахнущие травой:
– А если бы на дне расщелины лежал не Родак, а я, ты уронила бы хоть одну слезинку?
– Возможно. – Откинув плед, она обмерла от удивления.
– В чем дело, госпожа?
– Я… я совершенно голая, и ты тоже!
– Это надежный способ согреться.
– Но я уже согрелась! – Марисса села и прикрылась пледом. – И ты тоже можешь одеться.
– Марисса, я только грел тебя.
– У меня нет никаких подозрений, – ответила она. Она взглянула на его широкую грудь и сильные руки. «Клянусь Хрустальными Огнями, – подумала Марисса с восхищением. – Он так чудесно сложен!» Однако его сила внушала ей страх, хотя он никогда не пытался посягнуть на нее. Теперь Марисса полностью доверяла ему, поэтому опасалась не его силы, а своих чувств к Брейсу.
Он не спускал с нее жадных, голодных глаз. Этот взгляд возбуждал в душе девушки что-то первобытное, пугающее и вместе с тем приятное.
Она размышляла, как бы сменить тему разговора. Взгляд ее задержался на кладовке.
– Я хочу есть, – сказала Марисса.
Брейс усмехнулся:
– Клянусь, я думал именно об этом.
– Ну что ж. – Марисса встала и, чтобы не упасть, ухватилась за полку над очагом. Потом подоткнула плед и взглянула на Брейса: – Ты скоро встанешь?
Он не отрываясь смотрел на ее узкие плечи и тонкие руки. В неверном пламени очага кожа девушки казалась золотистой. Брейс вспомнил, как ощущал нежность этой кожи под своими ладонями.
Сделав над собой нечеловеческое усилие, он отбросил эти мысли. Сейчас они неуместны. Но, боги, как же он хотел ее! И она правильно поступила, сменив тему разговора, иначе их чувства вышли бы из-под контроля. Но несмотря на охватившее его желание, он почувствовал, что сильно проголодался.
К счастью, в кладовке оказалось мясо, из которого Марисса приготовила густую похлебку, добавив в нее сухие овощи и приправы. Пока она занималась этим, Брейс то и дело поглядывал на девушку, любуясь изяществом ее движений.
Странно, размышлял он, но до сих пор ни одна женщина не казалась ему столь прекрасной и привлекательной, как Марисса. И столь же странно, что она так холодна. Но он все равно мечтал слиться с Мариссой в единое целое и разделить с ней восторг страсти.
Брейс спросил себя, не влюбился ли он, но тут же усмехнулся такой нелепости. Марисса, с ее резкостью и агрессивностью, совсем не его идеал женщины. И все же именно она сейчас была нужна ему.
Марисса повернулась к нему, держа в руках горшок. Перехватив его пламенный взгляд, она удивленно приподняла брови:
– Что случилось?
Брейс покачал головой:
– Ничего, Марисса. Просто после всего, что нам пришлось пережить, после трудов и утрат нет ничего приятнее этих минут – простой радости находиться рядом с тобой.
Ее глаза расширились, она расправила плечи и направилась к столу.
– Кажется, ты уже сходишь с ума от голода, – заметила Марисса и поставила горшок на стол.
Положив ему на тарелку большую порцию, она сказала:
– Ешь. Скоро тебе полегчает.
Он улыбнулся и молча принялся за еду. Опустошив две тарелки, Брейс с облегчением вздохнул:
– Ты великолепно готовишь в походных условиях. Когда мы вызволим Магический кристалл и твою сестру, а потом разберемся с Фироксом, давай возьмемся еще за одно-два подобных дельца. Надеюсь, они принесут нам больше прибыли.
Марисса улыбнулась:
– Конечно, у нас чудесная команда. По крайней мере мы научились приходить к взаимному согласию.
– Мы научились многому, – заметил Брейс.
– Неужели?
– Ты и сама знаешь, что это так, Марисса. Но я жалею, что мы с тобой встретились при таких обстоятельствах. Прости, что я еще более усложнял их, например, не подумав как следует, потащил тебя в горы в такую метель. Из-за меня погиб Родак, и я едва не потерял тебя.
– Ты был удручен смертью отца и жаждал мести. Я понимаю это.
Брейс опустил голову.
– Но ведь я воин! Мне следует знать, что, идя в бой, нельзя поддаваться эмоциям, если хочешь выжить. – Он печально посмотрел на нее. – Я боюсь, Марисса. Со мной что-то происходит, что-то точит меня изнутри, и я не знаю, как справиться с этим.
Марисса села на лавку рядом с ним и взяла его за руки:
– Что бы ни случилось, я с тобой, Брейс. Элайя и Тирен говорили нам, что для успеха нашего предприятия нужны мы оба, и я все больше убеждаюсь в справедливости их слов.
– Но не в твоей воле спасти меня от безумия! – воскликнул он.
Она сжала его руку.
– Тебе это не угрожает, Брейс.
– Но от этого умер мой отец, и я уже рассказывал тебе, что и сам, находясь в заключении, едва не впал в безумие. Боюсь, я унаследовал эту слабость, которую чует Магический кристалл. Возможно, спустя какое-то время камень начнет преследовать и меня.
– Испытания, выпавшие на твою долю, помрачили бы рассудок любого человека. К тому же безумие, которого ты так страшишься, может наслать на тебя Магический кристалл. Твой отец сказал, что кристалл станет преследовать тебя и доведет до безумия, если ты узнаешь тайну. Теперь она известна тебе.
– Что я знаю? – Он горько усмехнулся. – Что камень уязвим и какое-то озеро на Мораке может воздействовать на него? Едва ли, владея этими сведениями, я представляю для кристалла опасность. Во
