– А что она ела, вы помните?
– Вот что странно, она ела то же, что и я.
– Наверняка она съела что-то такое, чего не брали вы.
Графиня ощутила неловкость. Ей не хотелось, чтобы ее сочли обжорой, но…
– Ты знаешь, как я люблю поесть, Элпью. Ну и взяла всего понемножку. Чтобы попробовать. Я взяла по чуть-чуть со всех блюд до единого. Поэтому, даже если она что-то и пропустила, я ела все. – Графиня смущенно поерзала. – Такое искушение.
– Ну тогда ладно. – Элпью улыбнулась признанию графини. – Возможно, ваш желудок лучше приспособлен к этой пище. По здравом размышлении, миледи, на ум приходит другая мысль: если некто подсыпал яд, полагаю, этот человек опасался есть с того же стола, чтобы случайно не отравиться. Кто- нибудь привередничал за ужином?
– Да… в самую точку. За столом сидел человек, который брал еду и прятал в сумку. – Графиня выпрямилась, схватив Элпью за руку. – Изабелла Мердо-Мактавиш.
– Черт! – Элпью стукнула кулаком о кулак. – Жаль, я не знала этого раньше. Я бы порасспросила ее прошлым вечером. Она сказала, что считала Аурелию противной.
– Все считали Аурелию противной. И давай скажем правду – она была противной. Упокой, Господи, ее душу. – Графиня перекрестилась.
– Значит, все женщины определенного возраста, кроме леди Прюд, получили записки? А у леди Прюд, между прочим, какие-то делишки с Уэклендом, – заметила Элпью. – Я слышала, как они ссорились на кухне словно муж и жена.
– Леди Прюд? Она того же возраста, что и другие. – Графиня провела пальцем по губам, размазав помаду до носа. – И однако же Аурелия тоже получила записку. А ей, как и мадемуазель Смит, было всего шестнадцать или семнадцать лет.
– Получается, что все женщины, кроме вас, мадемуазель Смит и леди Прюд, получили записки с угрозами?
– Их можно так назвать, Элпью, но вспомни, что там на самом деле сказано?
– «Я нанесу удар сегодня вечером».
– Верно. Это скорее похоже на предупреждение, а не на угрозу.
Карета подпрыгнула на ухабе, и Элпью, слетев со своего сиденья, оказалась почти на коленях у графини.
– Леди Мердо-Мактавиш что-то затевает, – проговорила графиня, ссаживая Элпью. – Но мы знаем, где эта женщина сейчас, поэтому она нам не помешает.
– Тем не менее, графиня, вы должны проявлять бдительность. Не ешьте ничего в Сен-Жермене.
– Ты хочешь, чтобы я смотрела, как все эти восхитительные блюда отправляются в желудки других людей, и даже ни кусочка не отведала? – Леди Анастасия застонала. – Я превращусь в ходячий скелет.
– Каждый день я буду покупать на рынке свежие продукты и приносить вам.
– Но если заметят, что я избегаю есть за общим столом, то, случись новое отравление, меня сочтут главной подозреваемой.
– Тогда поступайте, как леди Мердо-Мактавиш: складывайте свою еду в сумку, когда никто не видит, а потом выбрасывайте.
– Ну и ну! – воскликнула графиня. – И зачем я только поверила в деньги, обещанные мачехой этой несносной девчонки, и мы притащились сюда, в эту забытую Богом страну? – Элпью прикусила губу, чтобы не повторить: «Я же вам говорила», – Я буду есть. На виду у всех буду есть, как король. – Элпью ждала. – Есть, как король, – повторила графиня и хлопнула в ладоши. – Вот, Элпью! Король Франции ест пальцами. Но на том роковом ужине я испугалась, что вообще ничего не получу, поскольку не принесла свой столовый прибор. Понимаешь? Прюд послала за вилкой и ножом для меня. У каждого человека в Сен-Жермене свой прибор.
– Вы хотите сказать?…
– Да. Наиболее вероятный источник яда, убившего Аурелию, ее же собственный прибор.
– И намазать ядом вилку или нож можно в любой момент в течение дня, кроме собственно трапез.
– Я должна раздобыть себе приборы просто ради безопасности.
– Нет, – возразила Элпью. – Ничего не стоит проникнуть куда угодно. Даже если вы спрячете вилку и нож под подушкой, я все равно буду волноваться за вас.
– Пищевое отравление. Все сидят по своим комнатам с поносом, – очень тихо сообщила графиня, хотя они в полном одиночестве стояли в липовой аллее парка. – Я точно умру голодной смертью.
Была середина дня. Графиня прибыла в замок вскоре после ужина и прошла прямиком в свою комнату, где перекусила позаимствованными в Версале припасами и довольно спокойно провела ночь. Встала она с колоколами и спустилась в часовню, где обнаружила, что все остальные обитатели мансарды остались у себя, страдая от несварения желудка.
– Вы видели Вирджинию? – поинтересовалась Элпью.
– Я заглянула к ней. Она крепко спала. Или притворялась.
– А другие?
– Я же говорю тебе… – Веером графиня заслонила глаза от палящего солнца. – На этот раз они все отравились.
– Что они ели?
– Устрицы.
– Если они едят устрицы в мае, [71] ничего удивительного, что у них понос. – Элпью с удовольствием обнаружила, что ее разместили в удобном городском домике напротив замка. Из своего окна она могла наблюдать за всеми приходящими и уходящими. – А есть кто-нибудь, кто не пострадал?
– Прюд. – Графиня снова огляделась. – Сегодня утром она была в часовне. На выходе пристала ко мне, почему мы уехали, не предупредив ее. И умоляла меня, во имя моих же интересов, присоединиться к одной из группировок. Я едва избежала членства в ее агиографическом обществе. [72]
– Когда заседание писательского кружка?
– Сегодня днем. Но из-за поноса вряд ли кто придет.
– Тогда у вас появится идеальная возможность, миледи, выполнить задания короля. Клуб будет в полном вашем распоряжении, поскольку шотландская прохиндейка сидит за решеткой, а остальные приклеены к клозетам. – Элпью осмотрелась, прежде чем достать карандаш и бумагу. – Давайте-ка быстренько составим наши списки, а потом я сожгу их в камине у себя дома.
– Правильно. – Графиня потрусила на террасу, к скамье, укрытой тенью и обращенной к речной долине.
– Леди Уиппингем, леди Прюд, мадемуазель Смит, герцогиня де Шарм и Изабелла Мердо-Мактавиш… – Элпью записывала имена. – Кто еще хотел устранить девчонку?
– Странно, – проговорила графиня, – но все, что связано с этим, кажется каким-то нескладным. Не знаю, в чем дело, но… что-то не сходится.
– Согласна. А что насчет Уэкленда и его кухни? – Элпью вздохнула. Ну и попали же они в переплет! Единственный путь к спасению лежит через раскрытие преступления, в котором нет никакой логики. – Давайте пройдемся по всем и дадим каждому мотив, каким бы смехотворным он ни казался.
– Хорошо. – Графиня растопырила пальцы и пересчитала участников ужина. – Подозреваю, что Вирджиния положила глаз на лорда Уиппингема. Если она всерьез намерена подыскать себе здесь мужа и сделала ставку на него, то вполне могла попытаться убрать соперницу…
– Не понимаю, мадам, что женщины находят в этом жирном, обсыпанном табаком пустозвоне? Да и вообще сначала ей стоило бы избавиться от его жены, а? – Элпью вписала Вирджинию. – И мне по- прежнему хочется узнать, чем этот бесстыдник занимался с женщинами, которых я видела в той комнате в городском доме. Вот бы заполучить телескоп и проследить за Уиппингемом, когда он в следующий раз отправится бродить по городу.
