– Это не займет даже минуты.
Ли замолчала, надеясь, что Хаас не станет дожидаться, когда она попросит его выйти.
– Никаких проблем, – сказал он после короткой паузы. – Я вернусь через двадцать минут.
Ли показалось, что, прежде чем выйти, он бросил острый взгляд на ведьму, и она подумала, что становится слишком подозрительной.
Дверь за ним закрылась с легким шорохом, и они с Беллой молча посмотрели друг на друга. У Ли было странное ощущение того, что с плеч Беллы как будто свалилась тяжесть. Как будто одно только присутствие Хааса заставляло ее молчать. Она вспомнила напряженность в самый первый вечер, которая ощущалась даже биодетекторами кожи, и ей стало интересно, на чем держится власть Хааса над Беллой.
Белла глубоко вздохнула.
– Я не… Я хочу сказать… – вымолвила она и замолчала, словно натолкнулась на стену.
– Так что вы «не»? – спросила Ли. Но Белла только покачала головой.
Ли вернулась на свое место, села и докурила сигарету молча. Она пыталась поймать рыбку в мутной воде, позволив Белле сделать первый шаг. Белла знала гораздо больше Ли о событиях в шахте в тот день. И Ли подумала, что каждый мужчина, женщина или ребенок на этой станции знает больше нее.
– Гражданка… – сказала Белла.
– Здесь так не обращаются, – ответила Ли. – Люди здесь – граждане с рождения.
– Но не конструкции.
– Не конструкции, – согласилась Ли.
– И не Шарифи.
– Нет, – подтвердила Ли. – Не Шарифи.
Коэн был прав, как всегда: некоторые из свиней более равны, нежели другие.
Она посмотрела на лицо Беллы, наполовину закрытое тенью, и поймала себя на том, что искала в нем знакомые черты геномов компании «КсеноГен». Не слишком ли плавная эта линия лба, не слишком ли она закруглена, чтобы считаться полностью соответствующей образцу кавказской расы? И является ли эта поразительная комбинация бледной кожи и неуловимых китайских черт чистым совпадением или застенчивым эхом не столь далекой истории? Ей стало интересно, кого Шарифи напоминала Белле и кого напоминает ей она сама.
Идеальные передние зубы закусили совершенную по форме нижнюю губу. Совершенные по форме кисти сплетались пальцами, как два любовника.
– Кто убил ее? – прошептала Белла.
– Кто сказал вам, что Шарифи убили?
– Разве это важно? Ведь каждый знает… Прекрасные глаза странного неестественного темно-лилового цвета сверлили Ли.
– А что еще знает каждый?
– Я… я не со многими говорю. Только с Хаасом. Голос Беллы был на удивление низким, она говорила с акцентом, иногда запинаясь в поисках подходящего слова. Когда она произносила имя Хааса, ее голос зазвучал еще ниже.
– Я не знаю, кто убил ее, – сказала Ли. – Именно для этого я – здесь. Чтобы найти ответы.
Белла наклонилась вперед, и Ли услышала, как ненадолго прервалось ее дыхание.
– А когда вы найдете их? Что тогда?
Ли пожала плечами.
– Плохих парней накажут.
– Независимо от того, кто они?
– Независимо от того, кто они.
После этого уже не о чем было разговаривать. Белла сидела словно каменная. Казалось, она готова сидеть так вечно. И уж совершенно точно до прихода Хааса.
– У вас есть фамилия? – спросила Ли просто для того, чтобы сказать что-нибудь.
– Просто Белла, – ответила ведьма.
Она произнесла свое имя, как название на этикетке, ничего не имеющее общего с ней.
– У вас контракт с АМК, правда?
Рот Беллы стал напряженным.
– С Синдикатом Мотаи. АМК – вторичный держатель контракта.
– Извините, – сказала Ли. – Я ничего не знаю о… как все это организовано. Возможно, я сказала что-то очень глупое.
Она подняла глаза и обнаружила, что Белла пристально смотрит на нее.
– Что? – спросила она.
Белла прижала руку к жилке, пульсировавшей у основания ее шеи, жестом, который Ли узнала сразу же
