были ей невидимы. Словно на них обоих были надеты белые маски с надписями «Мать» и «Отец». Словно у них совсем не было лиц.
За отцом в тени стояли двое мужчин. Одного она узнала по наклону плеч и вертикальному шраму на шее: это был Картрайт. Второго, худого и жилистого, прятавшего голову под воротник, она не узнала. Она посмотрела на мать и обнаружила, что та беззвучно плакала, слезы текли у нее по щекам. Она повернулась к отцу и чуть не упала в обморок от ужаса.
У него не было груди. Вместо нее была темная дыра, поглощавшая свет от кристаллов вокруг них и, казалось, грозившая поглотить в себя даже стягивающие ребра свода над их головами.
Он улыбнулся ей, а может, просто улыбнулся. Медленно, не отводя от нее глаз, он поднял руку, окунул ее в пустоту внутри себя и достал оттуда толстую пачку бумаги.
Ли рассмотрела бумагу и костлявую, с въевшейся в кожу угольной пылью руку, державшую ее. Она разглядела даже темную ленточку на запястье. Она видела все, фиксировала это, воспринимая подробности с сюрреалистичной точностью сновидения. Единственное, что она не заметила – по крайней мере, до того, как стало слишком поздно и ей начало жечь руки, – так это то, что собой представляла эта бумага.
Это были деньги. Деньги, которые она потратила пятнадцать лет назад.
СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА. ШТАБ КЛОН: 22,10.48
Нгуен сидела за своим письменным столом у высоких окон. Румяный закат отсвечивал от ее форменного кителя, заставляя ярко блестеть эполеты, окружая ее прямую фигуру ореолом цвета червонного золота.
– Ну, – сказала она. – Управляющий станцией затеял что-то нечистое. По-твоему. Но у тебя, насколько я понимаю, нет доказательств, кроме факта, что он плохо относится к своей любовнице. Ли, в работе с квантовым конденсатом каждый нечестно играет. Ставки настолько высоки, что трудно удержаться. Если он действительно в чем-то виновен, то в АМК, возможно, уже знают об этом и совсем не обрадуются, если услышат о… Как, ты сказала, его зовут?
– Хаас.
– …если услышат от нас о Хаасе.
Ли помедлила с ответом. Нгуен продолжила:
– А что с Гоулд?
– Она прибудет во Фритаун через двадцать дней.
– Тогда тебе нужно будет закончить все к этому сроку.
– Мы не сможем закончить это дело без нее.
– Нет. Так не пойдет. Мы можем ее снова потерять. Она сможет получить какую-нибудь информацию – Бог знает, какую и для кого, – прежде чем мы перехватим ее корабль. Двадцать дней. Это все, что у тебя есть. А ты тратишь свое время на этого мелкого жулика и его подружку.
– Но убийство Шарифи…
– Ты не поняла, Ли. Убийство Шарифи – если ее действительно убили – это второстепенная задача. Настоящая цель – узнать, над чем она работала и кому передавала информацию.
– Да, но эти две вещи взаимосвязаны. Хаас был…
– Не хочешь ли ты мне сказать, что Ханна Шарифи тратила время на то, чтобы уличить какого-то воришку в ущерб своим исследованиям?
– Нет, но…
– Тогда давай договоримся. Мне нужны записи данных Шарифи. Мне нужно знать, кого она с ними знакомила. И более всего я желаю знать, какие меры нам следует принять, чтобы они не попали не в те руки.
– Что значит – не в те руки?..
– Значит в любые руки, кроме наших. – Нгуен вздохнула и наклонилась ближе. – У меня – хорошие новости. Я видела проект решения Совета по Метцу. Это еще не официальный документ, но я думаю, что они снимут обвинения против тебя.
– Отлично, – сказала Ли, но мышцы на бедрах и плечах напряглись еще сильнее, в ожидании следующего шлепка.
– Если все пойдет так, то мне хочется поговорить о твоем новом назначении. На Альбу.
– Здорово.
– Конечно, если Совет примет решение в твою пользу. Некоторые из членов Совета все еще сомневаются, насколько мне известно.
В их числе и сама Нгуен, нет никаких сомнений.
– Что требуется, чтобы они склонились в мою пользу? – спросила Ли, включаясь в игру и проклиная себя за это.
– Простое и быстрое завершение расследования прежде всего.
Сначала пряник, потом кнут.
– И еще, – Нгуен сделала деликатную паузу, – придется тебе побыть немного без Коэна. Ты – прекрасный офицер. Хороший солдат. Но ты потеряла с ним голову. Коэн, несмотря на его очаровательную эксцентричность, вовсе не безобидный чудак. Разговаривая с ним, ты говоришь с советом директоров и единственным акционером самой большой многопланетной компании в пространстве ООН. Он контролирует космические маршруты и доступ в потокопространство почти на трети Периферии. Его корпоративный разведывательный отдел, без преувеличения, вдвое больше нашего управления внутренних расследований по численности… Ли рассмеялась.
