кафе. Дориан вдруг вспомнила, как однажды ночью в компании друзей она случайно оказалась в каком-то закоулке и увидела грязного оборванца, рывшегося в помойном ресторанном баке. Она тогда здорово испугалась и убежала. Почему она не предложила этому бедолаге хотя бы немного денег? Тем более что денег у нее тогда было предостаточно.
— Нет аппетита, — Дориан решительно отодвинула салат: — Лучше принесите еще бокал вина.
Будь у нее чуть побольше денег, она заказала бы целую бутылку. Вообще-то она не привыкла топить горе в вине, но сейчас глоток-другой ей не повредил бы.
— Возьмете салат с собой, мисс?
— Спасибо, не надо.
Не хватало еще питаться объедками из ресторана! Но тут она вспомнила о пустых полках на своей элегантной кухне, которую недавно выписала из Франции. Да и в огромном хромированном холодильнике хоть шаром покати. На десять долларов не особенно разгуляешься. Она улыбнулась официанту:
— Я передумала. Пожалуй, заверните этот салат, я попробую его дома.
— Ну и что ты собираешься теперь делать? — спросила Тигги, дождавшись, пока официант, вернувшийся с бокалом вина, не оставил их одних.
— Питаться объедками из ресторана.
— Я не об этом, как ты будешь жить-то без денег?
— Понятия не имею. Может быть, ты купишь у меня что-нибудь из драгоценностей?
— Мне не по карману. — Тигги принялась подкрашивать губы. — Сама знаешь, у меня денег в обрез.
— Хочешь знать, что я собираюсь делать?
Тигги неуверенно повела плечом:
— Я слышала, как наша горничная говорила однажды матери, что они питаются какой-то китайской лапшой. На восемьдесят долларов можешь купить себе много-много лапши.
— Запрусь, наверное, и не стану выходить, пока не закончится весь этот кошмар.
— Да ты что? Серьезно? Выходит, ты не полетишь с нами в Козумэль?
Дориан даже застонала в ответ. Друзья собирались на недельку-другую слетать на знаменитый мексиканский остров. Еще вчера в это же самое время она мечтала о том, как будет потягивать через соломинку холодный как лед знаменитый коктейль «Маргарита». И вообще, разве она не заслужила, чтобы позагорать на пляже в веселой компании. И вот, пожалуйста, в одно мгновение все эти радужные картины превратились в мираж. Она никогда не сомневалась в верности своих друзей. Но теперь сомнения стали одолевать ее. Как они отреагируют на ее неожиданное банкротство? А вдруг вся их дружба держалась только на ее капиталах? Не бросят ли они ее в беде также бездумно, как она сама бросила на произвол судьбы бедняка возле мусорного бака?
Дориан так рассчитывала на Тигги, надеялась, что та скажет: «Успокойся, Дориан, мы по-прежнему друзья!» Однако Дориан почему-то испугалась заговорить с ней о самом главном и в конце концов решила не делиться с Тигги своими мыслями.
Зазвучал телефон в сумочке. Она взглянула на дисплей. Экран высветил номер Малкома.
— В чем дело? — спросила она без обиняков. — Бабуля Прю требует, чтобы я вернула твои восемьдесят долларов?
Когда Малком закончил говорить, Дориан ответила:
— Понимаю, ты разыгрываешь меня. У тебя нет чувства юмора. Разве я могу всерьез относиться к столь нелепому предложению?
Малком продолжал настаивать и еще раз напомнил о том, в каком отчаянном положении оказалась Дориан. В конце концов он взял с нее обещание немедленно приехать в его офис. Дориан все яснее осознавала, что действительно попала в сложную ситуацию. Скрепя сердце она согласилась.
— Мне пора, — объяснила она подруге.
Дориан взяла со стола пластмассовую коробку с салатом и извлекла из портмоне драгоценную двадцатку. Тигги решительным жестом откинула со лба темно-каштановую прядь и выложила на стол две банкноты.
— Позволь расплатиться за тебя. Береги деньги. Они тебе еще пригодятся!
— Спасибо, Тигги!
Дориан часто оплачивала счета Тигги и других подруг в ресторанах. Непонятно, почему она вдруг испытала какое-то странное чувство именно сейчас, когда ее лучшая подруга решила расплатиться за нее? Неужели такое же чувство испытывают все, кому подают милостыню? Дориан часто бывала на благотворительных базарах. Участвовала в сборе средств для неимущих. Но ни разу не подумала о том, что чувствуют все эти люди, принимая помощь.
— Хорошие новости? — поинтересовалась Тигги.
— Смотря что называть хорошей новостью. Малком сказал, что подыскал мне работу.
— Работу? И что ты должна делать?
— Какой-то ковбой выиграл кучу денег в лотерею и желает, чтобы его обучали приличным манерам. Помнишь историю про Генри Хиггинса и Элизу Дулиттл? Только в данном случае наоборот.
Увидев непонимающий взгляд Тигги, она объяснила:
— Ты что, не видела мюзикл «Моя прекрасная леди»? С Рексом Гаррисоном и Одри Хепберн?
— Видела! — наконец вспомнила Тигги. — А он что? Собирается платить за уроки?
— Выходит, что так. Желает, чтобы его превратили в джентльмена из общества. Научили покупать модную одежду, выбрать приличный дом, разбираться в дорогих винах и тонкостях французской кухни. Малком говорит, что этот ковбой желает научиться бальным танцам и приобщиться к художественной литературе.
— Да ну. Именно такая работа тебе подходит! — радостно воскликнула Тигги.
— Ты думаешь? Такая работа скорее подходит для доброй феи из волшебной сказки. А у меня нет волшебной палочки.
Выйдя из прохладного ресторана на яркое полуденное солнце, девушки остановились возле «порше» Тигги.
— Малком говорит, что этот чертов ковбой хочет стать настоящим джентльменом, чтобы его принимали в высшем обществе. Представляешь? Хочет понять, как работают мозги у миллионеров, и использовать свое богатство в целях благотворительности.
— Как благородно! — саркастически фыркнула Тигги. — Да он настоящий филатроп…
— Филантроп! — поправила подругу Дориан.
Как понять капризы судьбы, в одночасье сделавшей нищего богатым, а богатую женщину — нищенкой. Нет в мире справедливости, решила Дориан.
— Так ты возьмешься за эту работу?
— Еще не знаю.
— Не отказывайся, — убеждала Тигги. — Это похоже на игру!
— Мне сейчас не до игры, понимаешь? Я не гожусь на роль феи. Одного не могу взять в толк: зачем удачливому парню понадобилось тратить деньги, чтобы понять разницу между вилкой для рыбы и лопаткой для торта? И при этом брать в учителя Дориан Беррелл?
— Соглашайся, Дориан!
Тигги села в машину.
— Кстати, а сколько он выиграл?
Дориан вздохнула. В сумме выигрыша и заключалась ирония судьбы.
— Пятьдесят миллионов долларов!
Глава вторая
Брайни Такер отложил в сторону глянцевый журнал, который ему предложила Тина. Сидя в приемной, Брайни чувствовал себя не в своей тарелке. Яркие цветные иллюстрации в журнале не привлекли его
