— Но с какой стати? Ты едва нас знаешь. — Алекс схватил Шеннон за руку и развернул ее лицом к себе. И тут же оторопел, увидев невыплаканные слезы в ее зеленых глазах. — Что происходит?
— Ты же не хочешь, чтобы Джереми приходил ко мне, поэтому его елка и поезд должны быть лучше, чем мои. Тогда он не будет проситься в гости, а ты сможешь делать вид, что мы никогда не встречались.
Пораженный, он уставился в ее глаза, полные боли, и вдруг понял, как оскорбительно для нее прозвучали его слова вчера вечером. Но он и представить себе не мог, что Шеннон О'Рурк, такая беззаботная и уверенная, примет так близко его бестактные слова. Мог бы и догадаться. Она ведь рассказывала, что еще ребенком спрятала свою боль от всего мира. И, очевидно, продолжала прятать ее и сейчас.
— Я вовсе не это имел в виду, — произнес он растерянно. — Ты так поладила с Джереми… Но он не понимает некоторых вещей и надеется, что между нами что-нибудь произойдет. Я беспокоюсь из-за этого.
— И это так ужасно, да? Связаться со мной? — с болью спросила Шеннон.
Проклятье! Сам виноват, что его можно неправильно понять. А может, он действительно хотел, чтобы Джереми тянуло к Шеннон только из-за рождественской елки? Он проводил так много времени вдали от дома, потом заболела Ким… А теперь Джереми предпочитает проводить время с Шеннон, а не со своим родным отцом.
— Дело не в тебе, просто я не собираюсь жениться.
— Понятно.
Но обида в ее глазах не исчезла, и он тихо вздохнул.
— Ты красивая, Шеннон, ты должна это знать, — прошептал Алекс.
— Красивая. — Она произнесла это слово как будто впервые. — И что мне с этим делать?
— Ничего. Все. Я просто пытаюсь быть понятным для тебя.
Шеннон подумала, что китайские иероглифы и то понятнее. Она не понимала, почему ее так взбудоражил этот иррациональный мужчина. По ее просьбе Миранда потратила полдня, собирая украшения для этой проклятой елки, а вторую половину — показывая Шеннон, как правильно украсить дерево.
Теперь все О'Рурки узнают, что у Шеннон поехала крыша. Все будут приставать к ней с идиотскими вопросами, на которые придется отвечать. Что она ответит?
— Надо украсить камин, — сказала Шеннон, быстро поднимаясь. Если уж на то пошло, за исключением спальни Джереми, весь дом внутри выглядел довольно уныло, и только игрушки и книги выделялись яркими пятнами на фоне серовато-белых стен и бежевой мебели. Шеннон подвесила на крючки два рождественских чулка для подарков, затем приделала гирлянду из шелковых листочков падуба и ягод прямо над камином и поставила две свечи по краям. Теперь гостиная в доме Алекса Маккинзи выглядела очень празднично.
— Ну как?
Он ничего не сказал.
— Как я понимаю, мне лучше уйти. Вы с Джереми можете потом собрать железную дорогу, — и она направилась к двери.
Шеннон уже приоткрыла ее, когда рука Алекса с силой захлопнула дверь, он прерывисто дышал, склонившись над ней. Шеннон повернулась и посмотрела в его голубые глаза, полные сожаления… и тепла.
— Меня влечет к тебе, ты знаешь это. Но я не могу заводить связь со своей соседкой, на виду у своего сына. Тем более если не планирую жениться снова. Понимаешь?
Какие горькие слова!.. Но Шеннон вдруг ощутила, как его тело напряглось и прижалось к ней. Ответное чувство разлилось теплом в ее груди. Руки сами легли вокруг его шеи, и казалось, что по венам бегут электрические разряды, а не кровь.
— Я понимаю, — прошептала она.
Алекс наклонился и запечатлел поцелуй на ее губах, смелый и властный. Стон Шеннон потерялся где- то глубоко, и мир вдруг закружился вокруг нее.
Внезапно Алекс застыл… и секундой позже она узнала причину. Сверху раздался звук слабого кашля.
Алекс смотрел, как она тяжело дышит, пытаясь прийти в себя.
— Папочка? — позвал в тишине Джереми, все еще охрипший из-за простуды. — Я хочу воды.
— Оставайся на месте, — резко велел Алекс.
Наконец придя в себя, Шеннон вытянулась как струна и порывисто расправила одежду. Первой мыслью было уйти, но Алекс взял ее за руку, останавливая.
— Останься, — повторил он. — Мы должны поговорить.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Шеннон, сидя на полу, машинально собирала игрушечный поезд и пыталась понять, почему она позволила Алексу поцеловать ее.
Потому что ты хотела этого, вот почему! Целовать Алекса — дело безнадежное. Он же сказал, что не женится снова, но она так устала быть одна…
С мрачным лицом Алекс спустился вниз и сел на нижнюю ступеньку. Он молчал, и Шеннон, нервничая, пыталась понять, что будет дальше.
Глубоко вздохнув, она распрямила плечи.
— Разве ты не рад, что мы сделали это? — Ее голос сорвался.
— Что сделали?
Она прищурилась.
Если Алекс скажет что-нибудь оскорбительное, она влепит ему пощечину.
— Мог бы притвориться, по крайней мере.
Он вздохнул.
— Я не силен в притворстве, Шеннон. Я провел детство в зоне семейных военных действий, потом был кошмарный развод родителей, когда не знаешь, в какое мгновение начнется крик. С Ким я наконец обрел счастье, но второй раз на это не рассчитываю. Это одна из причин, по которой я не женюсь снова.
— Что-то не припомню, чтобы просила тебя жениться на мне.
— Роман я тоже не могу завести. Дело не в тебе, просто я должен думать о Джереми.
Шеннон с негодованием смотрела на Алекса, думая о том, до чего же самоуверенна сильная половина человечества!
— Отлично, потому что о романе я тебя тоже не просила. Забыл, что я собиралась уходить, когда ты остановил меня? Кроме того, это всего лишь поцелуй.
— Я в этом не уверен. — Алекс тихо буркнул проклятье. — Я не могу позволить, чтобы Джереми начал надеяться на то, чего не произойдет.
— Мы же решили, что не собираемся жениться, и заводить роман тоже. Я бы на твоем месте не беспокоилась, что Джереми будет на что-то надеяться.
— Ты же слышала, что он говорил о новой мамочке, — Алекс уныло посмотрел на нее.
Шеннон вздохнула.
— Это всего лишь детское желание. Ты же не думаешь, на самом деле, что Джереми знает, почему люди женятся, правда? Он еще слишком маленький для этого.
— Надеюсь, — произнес Алекс. Он вдруг представил, как через несколько лет будет говорить с сыном на сексуальные темы. Хорошо, если его не по годам развитой отпрыск не начнет обращать внимание на девочек к пяти годам.
Шеннон фыркнула, и Алекс удивленно посмотрел на нее.
— Что смешного?
— У тебя такой вид, как будто ты смотришь на болото, кишащее гадюками.
— Хуже. Я представил, как мне придется объяснять Джереми, откуда берутся дети…
