ему не девушка на одну ночь! И как он только мог подумать, что я специально легла спать в его кровать, да еще и нагишом, чтобы соблазнить его! Одно я знаю точно: подобного никогда больше не повторится!
Пенни как раз собиралась перевернуть блинчик, когда сильные руки обхватили ее за талию и оттащили от плиты.
– Что ты делаешь! – негодующе воскликнула она.
– Мне одиноко одному принимать душ, дорогая…
Пенни прекрасно понимала, что значат его слова, и, не желая нарушать клятву, данную самой себе, исхитрилась-таки расцепить его руки:
– Тогда тебе следует купить резинового утенка.
Эрик развернул ее к себе лицом:
– Я же шучу, дорогая.
Пенни обратила внимание, что на нем всего лишь коротенькое полотенце, а капельки воды так завораживающе сексуально смотрятся на его широкой загорелой груди… Борясь с внезапной слабостью в ногах, она оттолкнула его и резко заявила:
– Мои услуги не продаются, ясно?!
Опешивший Эрик разжал объятия, и она отбежала к окну. Заметив, что Пенни избегает смотреть ему в глаза, он подошел к ней и, слегка тряхнув за плечи, спросил:
– Пенни, что случилось? Я ничего не понимаю! Ты какая-то странная.
– Блестящая догадка, Эйнштейн! – усмехнулась она, проскользнув у него под рукой и отбегая от него подальше.
– Я что-то не то сказал или сделал?
– Угадал. А я возвращаюсь домой. Прямо сейчас. Запомни хорошенько: мои услуги не продаются, и я не собираюсь принимать с тобой душ или спать в одной постели, – решительно сказала Пенни и направилась к двери.
Эрик ошарашенно смотрел ей вслед и ничего не мог понять. «Мои услуги не продаются!» Как понимать ее слова? – лихорадочно думал он. Надо срочно что-то предпринять, иначе она уйдет и больше никогда не вернется. Щелчок захлопывающейся двери неожиданно расставил все по своим местам. Эрик в два прыжка оказался в коридоре и успел перехватить Пенни у лифта.
– Подожди минутку! – воскликнул он, хватая ее за руку. – Я никогда не пытался купить тебя! И в мыслях ничего такого не держал!
– Не оправдывайся, Эрик, не надо. Когда вчера ночью мы были в одной постели…
– Заметь: в моей постели. Но я не затаскивал тебя туда силой и не приглашал в гости на чашечку кофе. Ты уже была там, когда я лег спать, забыла?! И, уж конечно, я не собирался заниматься с тобой любовью, так как не знал, что ты спишь в моей постели. Давай вернемся в квартиру и там спокойно все обсудим: здесь мне как-то неловко.
Когда они снова оказались в квартире, Эрик переоделся, и они продолжили разговор на кухне. Пенни решилась первой начать говорить и тут же пожалела о своей инициативе.
– Я спала и поэтому не сознавала, что делаю, – сказала она, прекрасно понимая, как глупо прозвучали ее слова. Но что ей еще оставалось делать?!
– Спала?! – негодующе воскликнул Эрик. – Ты хочешь, чтобы я поверил тому, будто ты просто спала, когда мы с тобой занимались любовью, и не ты стонала от удовольствия так громко, что тебя могли услышать аж в Калифорнии? Может быть, ты вообще не участвовала в том, что случилось сегодняшней ночью?!
– Сначала все так и было…
– Знаешь, мне почему-то трудно поверить! – откликнулся он, шагая по кухне. На столе дымилась горка блинчиков, а последний блин медленно подгорал на остывающей плите.
Пенни начинала злиться, что Эрик упрямо не хочет верить в правдивость ее слов, как же ей ему все объяснить?
– Думай, что хочешь, но я говорю правду! – воскликнула она, поворачиваясь к окну. – Когда я почувствовала тебя, лежащего рядом со мной, я подумала, что ты мне снишься, что я вижу сладкий сон… Ведь ты должен был вернуться только сегодня вечером!
– Сон? – задумчиво переспросил Эрик, останавливаясь посреди кухни. – Сладкий сон!
Пенни хотелось куда-нибудь спрятаться от его испытующего взгляда, но она преодолела себя и после минутной заминки ответила:
– Да, сладкий сон.
Эрик не знал, верить ей или нет. Ведь невозможно, чтобы человек спал и одновременно занимался любовью! – размышлял он. И она очень странная женщина, если действительно верит, что это был сон. Хотя чему я удивляюсь! Пенни – маленькая «серая мышка», для которой даже обычная деловая поездка в Калифорнию оказалась потрясающим событием. Что же говорить о сегодняшней ночи! Бедняжка совсем ошарашена…
– Ну, если ты действительно спала, – заметил он наконец спокойно, – мне даже страшно представить, на что ты способна, когда бодрствуешь…
Зеленые глаза Пенни загорелись:
– То есть ты хочешь сказать, что я хороша в постели?
Теперь настала очередь Эрика не верить своим ушам:
– Хороша? Нет, ты просто фантастически хороша! Мечта любого мужчины!
– В самом деле?!
– Конечно, – ни минуты не сомневаясь, ответил он и, чтобы побудить ее сделать еще один шаг ему навстречу, скромно улыбаясь, добавил: – Безусловно, дорогая.
Ему понравился яркий блеск в ее глазах, который вдруг напомнил ему, что еще совсем недавно Пенни была девственницей.
Она же была девственницей! – переполошился он. Вот почему она ведет себя так странно! Боже, я совсем забыл и не придал значения тому, что она сейчас чувствует… Какой же я болван! Я такого наговорил…
– С тобой все в порядке, Пенни? Я имею в виду… Надеюсь, я не сделал тебе очень больно?
Пенни мгновенно поняла, что он имеет в виду, и глаза ее наполнились слезами благодарности за столь трогательную заботу. Не зная, как еще можно выразить Эрику свою любовь, она подошла, быстро поцеловала его в губы и замерла, прижавшись к нему.
– Не плачь, пожалуйста. Я не хотел тебя расстроить. Честно, – добавил он, обнимая ее за талию.
– Ну, что ты! Я совсем не расстроена, даже наоборот. Я хочу сообщить тебе одну очень важную вещь.
– Какую же?
Пенни спрятала раскрасневшееся лицо у него на груди, поэтому ее голос звучал глухо, когда она ответила:
– Я плачу не потому, что мне больно и грустно сейчас, а потому, что ты завоевал мое сердце.
Честно говоря, ее слова оказались для Эрика полной неожиданностью: что такого особенного он сказал или сделал, чтобы она влюбилась в него? А Пенни тем временем продолжала говорить:
– Ты проявил такую нежность, такую чуткость ко мне. В общем, ты понимаешь, что я имею в виду.
Нежность? Чуткость? Я?! – Эрик не верил своим ушам. Не зная, что ответить на столь лестный отзыв в свой адрес, он просто погладил ее по голове. Ни Пенни, ни Эрик не знали, сколько времени они уже стоят на кухне вот так, прижавшись друг к другу, в полной тишине…
– А ты уверена, что совсем ничего не помнишь? – наконец осторожно поинтересовался он.
Она посмотрела на него еще влажными от слез бездонными зелеными глазами и, улыбнувшись, тихо ответила:
– Я помню все.
– Значит, ты признаешь, что не спала, когда мы занимались любовью?
– Ну, как тебе сказать. Ведь кое-что я просто не могла не почувствовать… В общем, ты меня понимаешь, – все же не сдавалась Пенни.
Да, Эрик тоже помнил, какие восхитительные ощущения он испытывал! И ему вдруг ужасно захотелось
