должен уважать своего отца. Но это же ложь, что это норма. До каких же пор нам придется растить сына во лжи?!
Это уже непереносимо. Я не вынесу этого. Это уже не жестокость — этому нет названия.
— Лида… Лида. Ну, как ты так можешь? Тебе ведь потом стыдно будет за эти слова…
Тут как-то зашел ко мне в редакцию один «чайник». Анкету предложил — насчет ВЦ, то бишь внеземных цивилизаций. Есть ли они, нет ли их? Когда их обнаружат да почему до сих пор не обнаружили? Как выглядят инопланетяне? Ну, и все в таком роде. «Чайницкая», конечно, идея — на сто процентов: откуда рядовому читателю знать все это! Да и потом, не наша это проблематика: мы ведь все больше о нравственных аспектах науки пишем, хотя и бывают всякие исключения и отступления. В общем отфутболил я его в «Науку и общество». Им эта тема ближе. Хотя и они вряд ли заинтересуются: больно уж «чайницкая» идея.
Но теперь вот подписная кампания на носу. Надо бы читателю что-нибудь интересненькое представить. Хотя в общем-то года два уже как лимит на подписку установлен — не очень-то разбежишься на газету подписаться, даже если большим желанием воспылаешь, — но по старой памяти начальство каждую осень о подписной кампании толкует. Да оно в общем-то и полезно такие разговоры вести в качестве профилактики — полезно время от времени подхлестывать сотрудников под тем или иным предлогом. Ведь если не подхлестывать, если все предоставить самому себе, то… Согласно второму закону термодинамики все неудержимо стремится к праху и тлену. Если же о газете вести речь — все менее интересной становится газета. Для широкого читателя, я имею в виду. Падает ее интересность, если не прилагать специальных усилий, не встряхивать время от времени всех, от кого зависит, чтобы она не падала.
Так вот, подписная кампания. Одними нравственными аспектами ее не вытащишь. Наука-то в общем интересна не нравственными аспектами, а той новой информацией, которую она дает человеку. А более того — всякого рода гипотезами, всякими рассуждениями о еще непознанном. Ну, разумеется, это должны быть достаточно строгие рассуждения — наука есть наука. Но все-таки, когда дело касается гипотез — тут гораздо больше простора для фантазии, чем когда речь идет об уже известном. А стало быть, и интереса для читателей больше. Ведь интересно то, о чем можно пофантазировать.
Так что ВЦ — это, в общем-то, как раз то, что надо. Хотя и написано о них уже о-го-го сколько, однако новый поворот всегда можно отыскать.
Разумеется, связь с инопланетянами, мягко говоря, не самая острая и животрепещущая проблема, но, с другой стороны, можно и ее представить достаточно актуальной, если опереться на какие-то свежие события. Да зачем далеко ходить — вот, например, в предпоследнем номере «Науки и общества» один членкор написал, что, в общем-то, разумная жизнь — штука маловероятная, что, может быть, кроме как на Земле, нигде ее больше нет. Врезать этому членкору — повод вполне благопристойный: все-таки заявлять во всеуслышание, пусть даже в предположительном духе, что мы совершенно одиноки во Вселенной, — поступок довольно легкомысленный. Стоит ли огорчать стольких людей, которые свято верят в существование ВЦ? Причем ведь утверждается это без каких-либо особых аргументов и доказательств. Так, захотелось человеку сказать нечто оригинальное. Нет, долбануть по нему — святое дело. Кстати, и найти авторов для такой статьи будет нетрудно: у многих на него чешутся руки — большинство-то все-таки держится противоположного взгляда на ВЦ.
Пожалуй, действительно стоит заказать статью с критикой членкора.
А внизу можно будет подверстать анкету этого «чайника» (кстати, я даже телефона его, кажется, не записал). В качестве гарнира. А что? Вполне нормально будет. Мешок ответов придет. По читательским откликам мы сразу вперед вырвемся. Ну, может быть, не вперед (с судебными очерками нам все-таки тягаться трудно), но последнее место покинем, это точно. А то ведь на всех планерках склоняют: мол, наука меньше всех получает писем (как будто неясно: никогда научная публикация, как бы ни была она интересна, не в состоянии заставить стольких людей взяться за перо, как нравоучительный очерк о каком-нибудь там «случае из жизни»).
Одним словом, ваше предложение принято, товарищ Борисов (так, кажется, фамилия этого «чайника»)!
Конечно, напечатать это все будет непросто: опять начнутся разговоры — мол, зачем это да для чего это, да не наша это тема. Но авось по случаю подписной кампании проскочит. Сами же ведь вы требуете интересных материалов. Пусть мне кто-нибудь докажет, что это меньше людей интересует, чем что-либо другое. Грош мне цена как журналисту, если я ошибаюсь — если это не одна из самых интересных тем.
Интересует ли она меня самого? Не знаю. Честно говорю: не знаю. Я давно перестал думать о таких вещах. Я всегда думаю только о том, интересен ли будет читателю тот или иной материал. И всегда стараюсь добыть самое-самое-самое интересное (разумеется, далеко не всегда это мне удается — тому есть тысяча всевозможных причин). Я, наверное, нахожусь в таком же положении, как дегустатор пирожных (не знаю, существует ли такая должность). Он тоже со временем должен научиться думать об одном — понравятся ли эти пирожные тем, для кого они предназначены. И забыть думать, вкусны ли они для него самого.
Наверное, чаще всего пирожные, которые он пробует, для дегустатора не вкусны — ведь в конце концов у него должен выработаться особый вкус — работа его неизбежно ведет к этому. Между тем, конечно, каждый день ему приходится иметь дело с «серийной» продукцией. Нет, определенно «серийные» пирожные ему не должны казаться вкусны. Но он, будучи профессионалом, должен уметь безошибочно оценивать — вкусны ли они будут для среднего покупателя.
Так же обстоит дело и со мной. ВЦ мне определенно не интересны. Я сыт по горло этими пирожными. Я с удовольствием прочел бы что-нибудь философское, глубокое — о человеке, о его психике, о мотивах его поступков… Но я точно знаю, что для среднего читателя ВЦ интереснее. (Если я ошибаюсь — грош мне цена).
Это, разумеется, не значит, что я лучше, тоньше, умнее, чем средний читатель. Просто я объелся пирожными. Нормальный человек сколько пирожных ест? Наверное, одно за два-три дня, за неделю… А мне каждый день по десятку интересных статей приходится читать. Интересных своим предметом (большинство из них плохо написаны — от этого и не увидят никогда света). По десятку пирожных.
…Кстати говоря, я где-то читал в мемуарах: Вавилов (Сергей Иванович) очень любил торты, ими в основном питался — кусок торта и чай.
Но это все же не то, что работа дегустатора.
Впрочем, если уж говорить начистоту, более жгучий интерес вызывают у среднего читателя летающие тарелки. Тема, близкая к ВЦ. Но ВЦ — это, как бы сказать, чересчур научно, чересчур академично. То ли дело НЛО — неопознанные летающие объекты. Сказки? Выдумки? Да черт его знает… Я бы не стал изъясняться так категорично. В конце концов, о том, что видели тарелки, сообщают люди, не ожидающие от этого абсолютно никакой выгоды. Для чего, спрашивается, им выдумывать? Другое дело — что именно они видели…
Вот только вчера письмо пришло:
«Дорогая редакция! Хочу сообщить о необыкновенном явлении, которое мне пришлось увидеть. Это было 14 июня, в субботу, в ночь под воскресенье, ровно в 12 часов. Ночь была темная, но звездная. Как-то нечаянно я подняла голову и вдруг увидела странное явление: но темному небу со скоростью самолета летел желтовато-белый предмет круглой формы, а за ним тянулся след такого же цвета. И дорожка, и шар были как будто освещенные солнцем. В момент, когда я заметила шар, след от него стал расширяться, и образовалась овальная туманность с половину 4-подъездного дома. По краям туманности — четкие очертания. Когда овал замкнулся, на шаре произошла вспышка, он оторвался от туманности, а по ней пошли волны зигзагами, постепенно затухая. Шар полетел дальше без изменений, но след за ним уже не тянулся.
Шар — величиной немного меньше солнца, летел с запада (со стороны г. Георгиевска) на восток. Дорожка за шаром тянулась от горизонта до того места, где образовалась туманность, то есть до центра