подземных пустот, рукавов, замкнутых лабиринтов привело к тому, что при поступлении в подземную часть мегаполиса огромных масс воды — как из емкостей, приподнятых над землей (бассейнов, резервуаров и т. п.), так и обвальным прорывом системы защиты от артезианских вод, — там образовались своеобразные воздушно водяные потоки, которые противодействуя друг другу, находили самые неожиданные пути распространения.
Грубо говоря, если проследить линию общего уровня воды под землей, то заполнение пустот никак не соответствовало простому закону сообщающихся торричеллиевых сосудов, в которых, независимо от сложности форм, жидкость устанавливалась на одном определенном уровне. Я уж не говорю о том, что многочисленные этажи подземной части города не были выведены строго параллельно по отношению друг к другу и не были сообщающимися. Если, скажем, набить сетку разнокалиберной посудой — флаконами, бутылками, банками, а затем погрузить на некоторое время под воду, то после извлечения ее из воды, мы бы обнаружили, что не все склянки наполнены водой, — некоторые наполнены частично, а некоторые вообще пусты. Это, конечно, слишком неуклюжая аналогия, однако она хорошо иллюстрирует сложившуюся под землей ситуацию. Подземные помещения на разных уровнях, как склянки, побывавшие под водой, были заполнены с такой же причудливой случайностью.
Более того. С момента катастрофы прошло уже довольно много времени, но движение водяных масс под землей не уравновесилось и не прекратилось. По распоряжению Папы в Москве уже начались восстановительные строительные работы. В первую очередь аварийщикам, конечно, нужно было бороться с подземным хаосом. Полуграмотные ассенизаторы и заумные академики и архитекторы, которые с готовностью взялись за эту работу, даже толком не разобравшись в подземной топографии, принялись бессистемно латать шлюзы и подключать целые каскады сверхмощных насосов. Но это лишь усугубляло хаос и нарушало едва установившееся равновесие. Вода находила все новые пути, пробивала себе новые ходы — то капала по каплям, то обрушивалась целыми потоками. Она то неподвижно стояла в помещениях, то вдруг с шумом и ревом устремлялась куда то вниз. То что еще недавно было предметом национальной гордости как одно из чудес света, теперь превратилось в какой то зловещий предательский мир, где было полным полно ловушек и гиблых мест.
Тут то и пригодилась моя пространственная интуиция. Это было похоже на эффектную шахматную комбинацию или политическую коллизию, когда несколькими смелыми, почти авантюрными ходами, фигуры перемещаются так стремительно, что результат, который казался абсолютно невозможным, вдруг становиться легко доступным и очевидным.
То опускаясь на самые глубокие этажи, то снова поднимаясь, я вел своих спутников так, что им ни разу не пришлось даже замочить ног, — хотя сверху, снизу, справа и слева на нас были готовы обрушиться многие тонны воды. Мы слышали жуткое урчание этой огромной массы, от которой потрескивали бетонные перекрытия и выпучивались стальные переборки.
Распределение воды в подземных этажах произошло настолько странным образом, что в продолжении всего нашего пути нигде не была нарушена система электроснабжения и вентиляции. В частности, мы проходили несколько залов подземного торгового центра, где все находилось в таком же идеальном порядке, как и до катастрофы. Светились витрины ювелирных лавок и меховых магазинов, сверкали двери небольших ресторанов, на стойках баров рябили экраны телевизоров. Даже лифты, помещенные в автономные тоннели в виде прозрачных пластиковых труб, все еще работали… Но вся эта роскошь, как в заколдованном царстве, могла в любой момент исчезнуть в бешеных грязных потоках водяной стихии.
Именно так и произошло, когда едва мы только поднялись на лифте в один из верхних уровней. Заработавшая механика спровоцировала перепад давления. Где то случилась разгерметизация, и через шахту лифта, а также из под пола хлынула вода. К счастью, в этот момент мы уже пробегали по узким мостикам, проложенным рядом с воздуховодами вентиляции под самым потолком. Мы видели, как помещение, словно брошенное в воду решето, в считанные мгновения заполнилось водой. Вода остановилась всего лишь в нескольких сантиметрах от мостика, на котором мы стояли. В моей голове окончательно созрела идея, как нам проникнуть в здание Концерна. В данный момент мы находились практически под ним. Голова работала с поразительной ясностью.
Я уже проанализировал разницу локальных уровней воды и, зная особенности всех подземных коммуникаций вокруг, определил, какие из них и в каком соотношении заполнены водой. Кольцевой, наподобие тора, тоннель, являвшийся частью общей системы циркуляции воды, находился под тем самым искусственным водоемом, который находился в главном офисе Папы. «Лесное озеро». Причем несколько специальных шахт, поднимавшихся от тоннеля вертикально вверх как раз по периметру водоема, служили своеобразными водоотводами, через которые, в случае переполнения «озера», происходил сброс воды.
Мне также было хорошо известно, какие из тоннелей заблокированы герметическими заслонками, удерживавшими эти водяные массы, и я сообразил, что при разблокировании одной из заслонок, произойдет выброс воды в этот круговой тоннель… Таким образом, если в этот момент мы будем находиться на дне одной из вертикальных шахт, то при подъеме уровня воды в шахте, а затем и выравнивании его с уровнем воды в «озере», сможем всплыть и попасть прямо в пустоты на периферии водоема, отгороженные декоративными панелями и светящимися экранами, из которых был составлен «лесной пейзаж», — а уж оттуда не составит никакого труда добраться до острова, где в оригинальном рабочем кабинете Папы находятся средства связи и компьютерный пульт, за которым теперь единолично хозяйничает отчаянный Косточка…
Мы поднялись по лесенке на следующий этаж.
— Кажется, мы у цели? — поинтересовался Веня, когда мы вошли в небольшую служебную комнатку, сообщавшуюся с вертикальной шахтой, по стенам которой вилась винтовая лесенка, которая, в свою очередь, вела к канализационным решеткам, смежным с кольцевым тоннелем. В этой комнатке обычно дежурили техники операторы насосной подстанции, обслуживающей лесное «озеро». Теперь здесь, конечно, не было ни души. Все, слава Богу, эвакуировались еще в дни кризиса.
Вене нельзя было отказать в исключительной проницательности. Но я и не думал ничего от него скрывать. У меня был совершенно иной план.
— Так я угадал? — весело спросил он.
— Угадал, угадал…
Я подошел к телевизору, который стоял в углу комнатки и щелкнул выключателем. Телевизионщики уже успели открыть прямую трансляцию из здания Концерна. Папа, Мама и их охранники переместились из подвалов в один из внутренних холлов. Здесь они дожидались продолжения переговоров с террористами. Я догадывался, что, упирая на чувства, они снова будут уговаривать Косточку согласиться на беседу с глазу на глаз. Якобы уже было назначено время этой конфиденциальной встречи. Я также догадывался, что здание Концерна постепенно нашпиговывается лазутчиками из числа спецназовцев… Другие телекамеры продолжали демонстрировать внешнюю панораму с разных точек. В том числе с лоджии Шатрового Дворца, где среди наших теперь обосновался популярный телеведущий и очень патетично комментировал происходящее. Здание Концерна было блокировано тройным кольцом тяжелых армейских грузовиков. Автобус с детьми, затертый среди них, едва виднелся. Мы заметили, что свет прожекторов, расставленных повсюду уже мешается с бледным, но внятным светом зарождающегося дня.
Я начал объяснять Вене и Альге подробности идеи использования выравнивания уровней воды и проникновения в офис, но, видя их недоуменные лица, махнул рукой: слишком сложно для них. Альге, интересовавшейся архитектурой, я бы, конечно, сумел это объяснить, будь у нас побольше времени.
— Короче, — сказал я, — мы должны затащить в тоннель что-нибудь плавучее, вроде плота. Хотя бы один из этих диванов, набитых поролоном. А затем, пустив воду, останется лишь забраться на плот и дождаться, пока вода поднимет его наверх. Что то наподобие водяного фуникулера… Принцип ясен?
— Что ж тут непонятного, Серж, — пожал плечами Веня, блестя смеющимися глазами. — Ужасно похоже на поплавок в сливном бачке, верно?
Мы кое как выволокли диван из комнаты и спустили его вниз по ступенькам и, подняв канализационные решетки, подтащили диван под уходящую вверх узкую шахту ствол. Веня был прав. Это
