— Как странно! Вдруг монголы, вспомнив о своих подвигах при династии Чингис–хана, переделают свои кибитки на аэропланы и прилетят к нам, устроят и у нас во всем свете новое монгольское иго?
Вы бы, конечно, только рассмеялись, а между тем такое событие в XIII веке было еще более невозможно ввиду отсутствия аэропланов. Закончим же эту фантазию о монгольском когане Мункэ, имя которого сильно напоминает англосаксонское monach? — монах, его характеристикой в псевдолетописи «Ган–Му» под 1259 годом.
«У Абул–гази, — делает Бичурин примечание к этому месту, — осада им города Ха–Яжец описана в IV части, в гл. 4–ой на стр. 479», где он губернию Сы–чуань назвал Чинукачин, вероятно Чен–ду–чан, главный в губернии город; а город Ха–чжеу назвал Чин, т. е. Чен, что на китайском языке значит город.
Да и вообще говоря, есть много признаков, что автор псевдо–монгольских летописей о Чингис–Когане и его преемниках времени «татарского ига» пользовался фантастической книгой богодарованого когана, Абул–Гази, хотя есть и варианты, особенно в именах.50
50 Так в родословной Чингис–Хана Тобун Мэргынь назван Деюн–Баки, Бугу–Хаташ–Бакум Катагун, Бодонь–чар–Бундечжир–Могол (Абул–гази, часть II, гл. 15 и введение к 121 году в переводе Бичурина). А далее Бай–Шенхур назван у Абул–Гази — Басн–Кир, где Кир есть греческое «Господи»; Габул–Хан назван Кабулк–Ханом, Бурдам — Бартан–Ханом, Исукай — Иессуг– Багадур, Тэмуцин — Тамучином и т. д.
А потому не может считаться необоснованным и мой взгляд на Чингис–хана и его приемников в период «монгольского ига на Руси», как на призраки из пустыни Гоби, или как на отражение в миражах этой пустыни подвигов крестоносцев, действительно совершавшихся в то же самое время на противоположной стороне Азиатского континента в Сирии, Палестине, Малой Азии, Месопотамии и во всех тех странах, в которых было татрское (а не татарское!) иго.
Ведь все рассказы о нашествиях монголов на восточную Европу действительно похожи на смутное эхо крестовых походов. Сама ономастика достаточно указывает на это.
Мы видели здесь, что Великая и Малая Кумания (Kumanien — по–немецки), о жителях которых — куманах — говорят нам русские и иностранные летописи, до сих пор находятся на своем месте в восточной Венгрии. Великая Кумания между реками Тейсой, Дунаем, Татрскими (т. е. Татарскими) и Карпатскими горами. А Малая Кумания — между Тейсой, Дунаем и теми же Карпатскими горами. Нам говорят, что эти куманы (самое имя которых значит кумовья или братушки, как называют себя юго–западные славяне) половецкого происхождения… И с этим нельзя не согласиться, если под именем половцев мы будем подразумевать поляков или украинцев. Мы можем согласиться с П. Голубовским и другими исследователями русских летописей в том, что куманы составляли одно целое с печенегами, если слово печенег мы будем производить от русского слова печник, строитель печей, так как в той же существующей и до сих пор Кумании мы находим и графство Пешт, по–славянски Пещь (по–русски печь), и город Офен (что по–немецки значит тоже печь), да и его славянское название Буда–Пешт значит Будильная печь в смысле выплавки — чугуна (теперь доменная печь).
Мы можем согласиться с П. Голубовским (исследованием которого я много пользовался в этой главе), что и торки русских летописей те же самые куманы восточной Венгрии, если слово торки или турки мы будем производить от южно–русского тур — вол,51 откуда, кажется, имя Волынь — страна волов (хотя можно производить это название и от слова «воля»).
51 Однако здесь ономастика двоится. По–гречески вол называется таврос ??????откуда Таврида — страна волов и Турция. А название тур, вместо вол, даже и в XIX веке сохранилось в народных сказаниях на Украине (см. Киевская Старина, 1887 году, № 1).
Но допускать, что венгерцы и куманы пришли в современную Венгрию из Средней Азии в XIII веке, значит выходить уже из области точной науки в область фантасмагорий.
Основой переселенческих тенденций здесь служит, по–видимому, двойное значение слова турки, происшедшее из названия балканских славян туроводами (тур–ники — быч–ники), перешедшего затем и на покровителей их магометан, откуда пошел азиатский извод и самих венгерцев, и куманов. Я говорил уже здесь о розысках учеными XVIII—XIX веков Великой и Малой Венгрии где–то в Средней Азии и о том, что это привело к ничем не обоснованной догадке, что Великая, Малая и Высокая Татария (как называлась в действительности Великая, Малая и Высокая Кумания по имени своей самой выдающейся особенности Татрских, т. е. Татарских гор) находится на границе между Юго–восточной Европой и Средне–западной Азией. Благодаря этому заблуждению и стали называть «Малой Татрией», т. е. «Татарией», Казанские, Астраханские и Крымские колонии балканских ариан, бежавших от натиска христианства, а Большою Татариею окрестили современный Туркестан, на восточную возвышенную часть которого перенесли сверх того название Высокой Татарии, аналогично венгерским высоким Татрам. От такого недоразумения и в историю самого Венгерского государства вкралось, как и в русскую, локализационное недоразумение: «В царствование Андрея IV (1235—1270, т. е. в разгар насильственного окатоличенья западно–славянских ариан папскими орденами) вторглись, — говорят нам венгерские историки, — в Венгрию татары, принудившие короля бежать на Юго–Запад в Кроацию, а потом они были оттеснены обратно».
С нашей точки зрения это был натиск на чисто мадьярское правительство в тогдашней Венгрии тех же самых куманов из Татров, которые под именем Татаровей (или Тартаров — адских людей) сделали одновременное нападение и на русских, а мысль о приходе сюда с прибрежий Каспийского моря, в кочевых кибитках с женами и детьми, еще более нелепа географически и стратегически, чем и их приезд из Каспийской Степи на реку Сить, недалеко от русского города Мологи.
Тоже самое можно сказать и о появлении татровцев в Польше при Болеславе V (1226—1279). Из татровских гор это было легко, а попробуйте–ка из–за нижней Волги, и притом в действительности, а не на одной географической карте.
Таким же образом произошло и переселение первичных Болгар на русскую Волгу из–за смешения с нею старого арианского названия нижнего течения Дуная Раздельною Рекою (библейское — Фалег—Волег— Вольга). А кроме того и появление татар в Ярославле, Владимире и Нижнем Новгороде не относится ли вместо северных городов этого имени к Ярославлю, Владимиру Волынскому и даже к Нейбургу, т. е. тоже Новгороду, около Вены?
И вот, если мы станем на эту западническую теорию татрско–татарского ига, то в общем летописная история старинной русской умственной культуры вырисовывается в таком виде:
Первоначально со времени Владимира в Киевской Руси было греческое православие. В эпоху крестовых походов, с основания Латинской империи на Балканах, русские князья, а с ними и население, перешли к унии с католицизмом и стали ездить в Татры или за Татры на свое благословение и утверждение папским легатом в Кумании.
Начало этого обращения от православия к католицизму положил Рюрик (Ростиславович) в 1203—1204 году, когда захватил и разграбил Киевские православные церкви одновременно с захватом крестоносцами Царь–Града и с разграблением в нем греко–восточных церквей Балдуином при основании Латинской империи в 1204 году.
Этот период католической унии Киевских, Московских, Новгородских и других удельных княжеств продолжался, по–видимому, даже и позже обратного отнятия греками Царь–Града вплоть до 1389 года, когда Московско–Владимирский великий князь Иван Калита получил из ордена право лично собирать дань с русских княжеств и отвозить в Татары (Татры52). Но в это время уже начался из–за католических насильственных сборов поворот русского духовенства к одержавшей верх Византии, где в то время, после изгнания из Царь–Града католиков–крестоносцев в 1261 году, царствовали из династии Палеологов Андроник III (1332—1341) и Иоанн V (1341—1391), а греко–восточным патриархом был Иоанн XIV (1333—1347).
Такой поворот, конечно, был вполне понятен: кумир низверженный — не бог, и русскому духовенству
