ли Любава Дмитриевна до главной цели своей жизни – триумфа своего горячо любимого сына. В 1174 г. ему все же удалось на несколько месяцев стать великим князем Киевским. После этого он тяжело заболел и умер.[566]
По-разному сложились судьбы дочерей Любавы Дмитриевны. После смерти в 1161 г. мужа, короля Гезы II, положение Евфросинии Мстиславны ухудшилось. Между ее сыновьями разгорелась борьба за престол. Мать поддержала старшего, как более законного наследника, но победил младший, став королем Белой III. Евфросинии пришлось покинуть Венгрию и отправиться с паломнической поездкой в Иерусалим. После возвращения на родину она вскоре умерла.[567]
Мария Мстиславна, рано овдовев, основала в Киеве в конце 40-х гг. XII в. Кириллов монастырь. В нем она построила каменный храм. На графити Софийского собора в Киеве зафиксирован факт покупки княгиней для монастыря «земли Бояновой». За нее она заплатила 700 собольих гривен. В 1179 г. Мария умерла, завещав похоронить себя в своем монастыре. В 1194 г. здесь же был похоронен ее сын Святослав Всеволодович,[568] успешно правивший в Киеве с 1176 г. до кончины.
В храме дочери могла обрести покой и Любава Дмитриевна, но более вероятно, что она захотела быть похороненной рядом с мужем в Федоровской церкви.
Необходимо отметить, что уже после кончины Марии Мстиславны ее родственник, племянник Рюрик Ростиславич, заказал роспись Кирилловского храма. Они сохранились до наших дней. В 1198 г. в память об умерших сыновьях и великих женщинах своего рода внук Любавы Дмитриевны новгородский князь Ярослав Владимирович построил церковь Спаса-Нередицы, в которой на фресках были изображены не только св. Ирина и Христина, но и еще 10 женщин, в том числе Анастасия и Евфросиния. Исследователи предположили, что Анастасия – это крестильное имя Любавы, а Евфросинией, возможно, звали мать, великую княжну, или жену-осетинку Ярослава Владимировича. [569] Если это предположение верно, то можно считать, что на фресках Нередицы представлены портреты сразу нескольких знаменитых женщин XII в. Хотя о жене Владимира Мстиславича, венгерской княжне, известно не так уж много, из скупых летописных заметок становится ясно, что она мужественно переносила все невзгоды, обрушившиеся на супруга, растила детей, хранила по возможности домашний очаг, никогда не предавалась унынию и не помышляла об отъезде на родину или об уходе в монастырь для обретения покоя.
Подводя итог жизни и деятельности Любавы Дмитриевны, следует отметить, что она стала активной продолжательницей Гертруды, боровшейся за права мужа и сыновей на киевский великий престол. Фактически именно она становится главной героиней междоусобной борьбы князей в 40-60-е гг. XII в. Хотя ее имя в летописях отсутствует, сама она многократно упоминается и как вдова Мстислава Великого, и как мать Владимира Мстиславича. Можно предположить, что благодаря ее энергичной деятельности в качестве тонкого и умного политика великокняжеский престол достался сначала брату ее мужа Ярополку, не имевшему наследника, потом ее зятю Всеволоду Ольговичу, за ним – пасынку Изяславу Мстиславичу, второму пасынку Ростиславу Мстиславичу и в конце концов даже ее родному сыну Владимиру. Не смогли надолго удержаться у власти ни Юрий Долгорукий, ни главный враг княгини Мстислав Изяславич.
Данных о церковном строительстве Любавы Дмитриевны нет, она, видимо, была занята торговлей и хозяйственной деятельностью. Посещая дочь в Венгрии, возможно, отвезла туда много различных товаров. В ответ зять одарил ее всевозможными ценностями. Их было так много, что летописец зафиксировал данный факт.
Анализируя летописные статьи о Любаве Дмитриевне, можно заметить, что их писал не только современник, но и очевидец всего происходящего. Поэтому можно предположить, что в это время летописные записи велись по заказу княгини. С их помощью она, очевидно, хотела доказать законность притязаний на великокняжеский престол своих ближайших родственников и, в первую очередь, сына. Ведь каждый из ее ставленников брал власть, минуя порядок престолонаследия. Потом эти записи попали в общерусский свод.
Большие выгоды, полученные Мстиславом Великим от брака со знатной новгородкой, были очевидны для современников. Поэтому Юрий Долгорукий, желая укрепить позиции сына Мстислава в Новгороде, всячески содействовал его женитьбе на дочери знатного и богатого новгородского боярина Петра Михайловича. Из недавно найденных берестяных грамот известно, что невесту звали Анастасией, а ее мать – Марией или Мореной. Свадьба состоялась в 1155 г., и для нее, по мнению исследователей, была написана икона «Знамение» и изготовлена местным мастером Костой серебряная чаша, ныне являющая одну из главных новгородских реликвий.[570] Правда, Мстиславу не удалось закрепиться в Новгороде – в 1158 г. он бы изгнан, а в 1162 г. вместе с матерью, византийской царевной, и братьями Василием и Всеволодом отправился в Византию. Там он получил в управление Аксалинскую область.[571] Анастасия, вероятно, разделила судьбу мужа, но их сын Ярослав, прозванный Красным, вернулся на родину и княжил в разных городах по указанию дяди, Всеволода Большое Гнездо. Несколько позднее примеру родственников последовал Мстислав Ростиславович, внук Юрия Долгорукого. Его женой стала дочь знатного новгородца Якуна Мирославича.[572]
Все это говорит о том, что с середины XII в. князья все чаще женились на местных девушках, чтобы с помощью их родственников укрепить свое положение и расширить земельные владения.
Глава 6. Женщины удельных княжеств
Процесс распада единого Древнерусского государства начался уже при наследниках Ярослава Мудрого. Правда, Владимиру Мономаху и его сыновьям, Мстиславу Великому и Ярополку, еще удавалось держать под своей властью большую часть земель и диктовать многочисленным князьям Рюриковичам свою волю. Но после смерти в 1139 г. Ярополка Владимировича процесс выделения из состава Руси самостоятельных княжеств приобрел массовый характер. Их правители уже не желали подчиняться великому князю Киевскому и вели самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику. При этом столицу своего княжества они стремились отстроить не хуже, чем Киев или Новгород. Это способствовало расцвету сразу нескольких древнерусских городов: Чернигова, Переяславля Южного, Полоцка, Владимира-Волынского, Галича, Смоленска, Владимира-на-Клязьме и др.
Большую роль в этом процессе играли не только сами князья, но и их жены, сестры, дочери, которые обустраивали наилучшим образом семейный быт, уделяли большое внимание церковному и монастырскому строительству, покровительствовали книжникам и иконописцам. Имена некоторых из них сохранились на страницах древнейших летописей. В их числе Агафья Ростиславна, жена черниговского князя Олега Святославича; Верхуслава Всеволодовна, дочь Всеволода Большое Гнездо и жена Ростислава Рюриковича; Анна Георгиевна, дочь Георгия Ярославича и жена Рюрика Ростиславича; Ольга Георгиевна, дочь Юрия Долгорукого и жена Ярослава Осмомысла; Мария Ясыня, жена Всеволода Большое Гнездо и др. Наиболее замечательные женщины были провозглашены святыми, и о их жизни были составлены жития. В их числе Евфросиния Полоцкая и Евфросиния Суздальская. Некоторые интересные сведения о женщинах содержат записи на материальных предметах: граффити на стенах соборов, печатях, бересте и т. д. В комплексе все дает возможность составить исторические портреты нескольких, наиболее выдающихся удельных княгинь.
Евфросиния Полоцкая
Евфросиния являлась одной из особо почитаемых и известных личностей в Полоцком княжестве. Поскольку она была рано канонизирована, то о ее жизни и деятельности книжники составили «Житие», представляющее главный источник для воссоздания исторического портрета этой женщины. Ныне сохранилось более 130 списков этого произведения, но самый ранний относится лишь к концу ХV в., и он довольно краток.[573] К числу дополнительных источников можно отнести изготовленный для Евфросинии крест (ныне он утрачен) и построенный ею Спасский собор в Полоцке, дошедший до наших дней.
«Житие Евфросинии» многократно публиковалось, начиная с XIX в. и заканчивая современностью. В настоящей работе использован текст, опубликованный в монографии Е. И. Малето «Антология хожений русских путешественников».[574]
Первые исследования, посвященные жизни и деятельности Евфросинии Полоцкой, появились еще в середине XIX в. и представляли собой пересказ ее «Жития».[575] К числу последних работ можно отнести очерки В. Б. Перхавко и Б. М. Клосса,[576] а также статью украинского исследователя Ю. Завгороднего, основанную на обширной историографии преимущественно богословского характера.[577]
В целом библиография исследований, посвященных Евфросинии Полоцкой, очень велика, поскольку в Белоруссии она является одной из наиболее чтимых святых. В настоящей работе рассматривается лишь ряд спорных
