благоразумно не лезла в наш разговор. Да и вообще, вернувшись с обеда, она была на редкость тиха и незаметна.
— Так зазываешь, значит. Может, я вообще… того… стесняюсь.
— Ты?.. — Браун задохнулась от возмущения. — Стесняешься?!
— А что? Если девушка из семьи потомственных ведьм, так все человеческое ей сразу чуждо?
— Ну, я не то хотела сказать…
— Люси! — крикнула я.
— Чего? — отозвалась та из противоположной от нас секции.
— Как думаешь, я стеснительная?
— Чего?! — вытаращилась на меня нарисовавшаяся в проходе Вине.
Чего да чего. Вот заладила. Неисправный пугач воров прямо. Вечно они у мамы сбоят при повторном заговоре.
— Браун считает, что я наглая, как фейри.
— Я такого не говорила! — запротестовала Мари.
— Но подразумевала.
— Ничего подобного! Вине, скажи ей!
— Да ну вас, сами разбирайтесь, — отмахнулась Люси. — Мне работать надо.
Коллега нырнула обратно в свою секцию, а мы с Мари снова остались с глазу на глаз.
— Так что ты с приостановлениями делаешь? — как ни в чем не бывало поинтересовалась я. — Подшиваешь куда-нибудь? Как их поглядеть?
Подруга молча протянула мне увесистую папку-регистратор.
Служебные записки о приостановлениях были подшиты по дате вступления в силу, поэтому отыскать нужную оказалось не так уж трудно. Как уже упоминалось выше, поднять зомби можно только в течение трех дней после смерти — за этот период клиентов у банка скончалось не так уж много. Тем более что приостановление с интересовавшей меня датой смерти так и вовсе было в единственном экземпляре.
Дэниэл Смит-Эванс. Двадцать шесть полных лет. Адрес регистрации: Ларквилидж, один «а», Спринг- стрит.
Вот как на самом деле звали зятя Бернарда Спэрроу. И умер он, по версии властей, от «летального приступа острой респираторной инфекции». Ну что ж, вполне благовидный предлог, звучащий намного пристойнее настоящей причины смерти.
Интересно, что бы на это сказала специальная инквизиторская комиссия по делам «возвращенцев с того света», особенно в свете того, что у суккуба остается влияние на поднятого мертвеца, а?
«Куда интереснее, как отреагировала бы эта комиссия на твое не лицензированное участие в сем неблаговидном деле. Не стоит вмешивать в дела семьи посторонних». — Бабушкин голос послышался мне столь отчетливо, что я невольно вздрогнула.
— Ты чего? — Мари бросила на меня взгляд через плечо.
Я поежилась:
— Да так. Почитала. Аж страшно как-то стало.
Подруга все поняла по-своему:
— Вот и я говорю, хватай мужика, пока еще есть кого. Последний раз спрашиваю: пойдешь с нами в «СноуВайт» в следующие выходные?
— А?.. — Не до конца осознавая, зачем мне это нужно, я запустила в программе выгрузку приостановленных договоров за последний месяц с разбивкой по датам и остаткам задолженности. — Ну да, пойду.
Мари опешила от моей покладистости.
— Правда?!
— Угу. Только скажи этому своему… как его там?
— Ричард Кларк.
— Вот ему самому. Пусть друга приведет посимпатичнее.
Подруга рассмеялась:
— Ты нашу службу безопасности видела? На красавчика, вроде Тэмаки Хиро, можешь не рассчитывать.
— Чтобы отхватить кого-то вроде Тэмаки Хиро, надо самой походить на шикарную Магдалену Клинтон, а не унылую Элеонору Спэрроу.
Хоуп не удержалась и вылезла из-за перегородки.
— А почему именно на Клинтон?
— Ну она… такая… — блеяла я, затрудняясь с описанием. — А я…
Вот как внятно и не подозрительно объяснить, почему я в данном случае назвала имя Магдалены?
— В первую очередь, не надо быть дурой. — Мари, как всегда, была безапелляционна. — А во вторую, просто необходимо тратить деньги на себя и шмотки. И краситься тоже лучше не забывать. Внутренняя красота, конечно, хорошо, но мужикам подавай что-нибудь более наглядное и доступное. Думаешь, пригласил бы меня Ричард, если бы я одевалась, как ты?
— Ну, спасибо!
— Да пожалуйста!
Мы гордо развернулись друг к дружке спинами. Словно в насмешку, на экран выскочило сообщение об ошибке и невозможности выгрузить заданный отчет. Еще две попытки результатов не дали.
Вот так под конец смены я оказалась в кабинете у программистов, а спустя пять минут — уже за его пределами.
Дежурство же в целом прошло спокойно. А к ночи неожиданно выпал снег. Легкий и мягкий, как гусиный пух. Он таял прежде, чем успевал коснуться мостовой.
Засунув руки поглубже в карманы, я вышла из банка, морально приготовившись к неторопливой вечерней прогулке по центру, по широкой дуге обогнув ярко-сияющий Банк крови.
Береженого… — сами знаете что.
Людей навстречу попадалось — раз-два и обчелся. Середина рабочей недели — после девяти вечера весь народ по домам разбредается, придерживая содержимое кошельков для пятницы. Стоило мне сойти с Университетского моста, прохожие пропали вовсе. А следом прекратился и снег.
Всю дорогу меня не оставляло странное чувство, что за мной кто-то наблюдает. Шаги за спиной. Смазанное движение в темной подворотне на грани видения. Поскольку район был одним из самых респектабельных, повсеместно висели мягко светящиеся хрустальные шары — инквизиторские «наблюдатели», но уютнее от них почему-то не становилось. Невольно я ускорила шаг, решив пожертвовать корпоративной маной — рядом с подземной парковкой в том фешенебельном доме, где проживал Хиро, был круглосуточный портал. Но как назло, попавшаяся по дороге телепортационная будка не работала. Висящая на двери наискось табличка извещала, что «магбанк проводит плановые технические работы».
Конечно, не мне бояться за жизнь, но страх за собственное барахло еще никто не отменял — рюкзак в клюве при всем желании не унести.
Я как раз вовсю уговаривала себя не поддаваться паранойе, когда с треском потух уличный фонарь. Мне на плечо легла рука, а тихий проникновенный голос произнес:
— Ну что, попалась!
Тело тотчас свело судорогой превращения.
Глава 17
Не знаю, кто испугался больше. Я, когда меня под внезапно потухшим фонарем схватили за плечо. Или Малыш, узревший мою перекошенную физиономию в перьях. Наверно, все-таки он, потому что я нашла в себе силы втащить парня за куртку в темную подворотню, прошипев при этом «Не орать!». В то время как
