швыряя золотой.
– О, мне хватило бы и нескольких палат…-началась лекция про его упорный труд и королевскую щедрость. В это время золотой Мистериозуса достиг цели и заставил его заткнуть рот.
Ганс вошел в стерильно чистое, пахнущее моющим средством, стойло. В углу притулился тощий Искроног, взирающий на предложенную миску с чернилами и бумагу. Бедняга конь и не меньший бедняга его хозяин не могли понять, как это можно переварить. Этот вопрос Истериозус и задал конюху. Тот понес ахинею:
– Еще в древности неким С. К. Упердяем было замечено, что лошадям не нужна пища телесная. Но они все же страдают без пищи. Духовной. Они пишут на своем уникальном языке, который недавно расшифровали, и утоляют голод разума…
– Расшифровать-то просто!-разгневался Ганс.-Бедные лошади! Все их символы, и символ в виде подковы, и все остальные, обозначают 'двинуть бы хозяину этой самой подковой'! Я с ними согласен!
– Может быть, вы и правы, но убирайтесь-ка отсюда со своими взглядами, смахивающими на лошадиную революцию!-Что Истериозус и проделал.
Искроног шел вяло. К счастью, скоро попался ручеек, который конь вмиг осушил, и заросли крапивы, от которых через секунду ничего не осталось. Ведь бедняжку морили голодом, пока хозяин размещал ум по палатам.
Аахен остался позади. 'А-А-А!'-заорал Ганс, случайно обернувшись. 'И-го-го!'-заржал конь. 'Нет, дружок, Игогохена еще не основали'-сказал Ганс.-'Ну и слава Богу!'
Путь их лежал на север, к оврагу с остатками Уухена. Овраг был уже совсем близко. Искроног тревожно заржал и бросился назад. Мистериозус его понял: из-за деревьев выплывал призрак.
Глава 10.
Ганс крепко намотал поводья на руку. Истерика Искронога – этого еще не хватало! Сам он при виде призрака испытал двойной трепет. Один трепет был холодный и неприятный, как всегда в таких ситуациях. Другой был сладкий и предвкусительный: призрак есть признак близости бесследно исчезнувшего Уухена. Кто еще, кроме него, мог привести Мистериозуса на нужное место?
Ганс спрыгнул с коня, взял его под уздцы и пошел прямиком на призрака. Колени его, честно говоря, слегка дрожали, но когда идешь прямиком к цели, не стОит отвлекаться на такие мелочи. Хотя призрак был крупного размера (со скидкой на то, что размеры нематериальных предметов – вещь условная) и весьма устрашающий. Костяком его имиджа служил скелет, украшенный полуистлевшими лохмотьями и ржавыми цепями. На шее болтался амулет 'совиный глаз' – такой красивый, глаз не оторвешь!
Как завороженный, шел Мистериозус на призрака, волоча за собой Искронога, а призрак тихо отступал, плыл по лесу над заросшими тропами. Так двигались они медленно и долго луна и звезды успели уже быстренько прокрутиться по небу и скрыться за набежавшими тучами.
– Пора бы показаться Уухену, – подумал Ганс. Но вместо Уухена впереди показались кочки и заросли тростника. Болото!
Призрак расхохотался дьявольски истерическим смехом, надулся выше деревьев, лопнул и исчез во всех направлениях сразу. Во всяком случае, звуки инфернальной истерики еще долго доносились до ушей усталых путников со всех сторон. А может, это было эхо.
Следом в истерику впал Искроног. Только Ганс удержался, стоя на краю болота, явно с трясиной.
– Одно из двух, – думал он. – Либо на месте Уухена теперь болото, либо призрак специально завел меня подальше от города, чтоб неповадно было соваться. Эх, хорошая вещь Средневековье, одно плохо – друзей у меня тут нет. Пока. Спросить совета не у кого, кроме Искронога. Ладно, двигаться ночью по болоту опасно, заночую здесь, а утром видно будет, что к чему и где мы есть.
Он привязал коня к дереву, заметил по звездам направление, откуда пришел, и стал устраиваться сам. Тут ему в голову пришла еще одна мысль, и он завопил на все четыре стороны:
– Эй, истероид с 'совиным глазом'! Я здесь никого не знаю, скажи хоть, как тебя зовут? Меня – Ганс Мистериозус! Йоханнес!!! Мистериозус!!
– Несс! Стериозус! – радостно ответило стереоэхо.
Глава 11.
Ганс обрадовался, что ему вежливо ответили. Нету в Средневековье таких слов, какими в 21 веке истерят, цензора на них нет, привезти надо!
– Несс-уменьшительное от Лох-Несс?-продолжил он переговоры.
– Не Лох-Несс!-возмутился призрак.
– Лохом прозвали непонимающие современники?-доперло до Мистериозуса.
– Не понимаю их и я.-отозвался Стериозус.
– Скажешь, где Уухен?
– У-у! Хрен!
– Невежливый!
– Вежливый!-на этом разговор прервался. Поскольку истерить Ганс не хотел.
Он стал укладываться на ночлег. Посильнее привязал Искронога, подложил под голову седло и уснул. Не бог весть что, но после Охохохена-рай. Ночь прошла спокойно. Временами раздавалось ржание, временами-вой призрака, но Ганс только надеялся, что это не истерика, и спал дальше. Под утро проснулся голодный:
– Несс, где еда???
– Нет-с!… Вот балда!
Вокруг, конечно, росла черника, но ей не наешься, да и рисковать не стоит. Хорошо Искроногу! Он увидел на болоте сочную траву и стал есть. Рискнул и Мистериозус. Съев всю чернику, он вдруг заметил что-то вкусное, лежащее около трясины. Съел. Противоестественно конечно, но его не засосало. Он увидел еще что-то вкусное и пошел по зову желудка вглубь болота бок о бок с Искроногом.
Показались колышущиеся строения. Сначала Ганс решил, что это-глюки, вызванные полным счастьем (по-немецки вышел бы каламбур) набитого желудка. Но тут что-то доперло и до его мозга. Добро пожаловать в Уухен, город призраков!
– Добро пожаловать!-прокричал Стериозус, встречая гостей.
Глава 12.
Ганс с Искроногом в поводу шел по тоненькому, чуть колышущемуся слою мха, но вопреки законам болотной природы и съеденным блюдам не проваливался в трясину.
Улицы болотного Уухена были покрыты мхом и ряской, а дома заменяли собой кочки. Они были как раз такими, какими их Мистериозус себе представлял – приземистыми, скорее деревенскими, чем городскими, без всякого архитектурного стиля. Все правильно, VIII век примерно, романскому стилю еще рано распространяться по лесам и болотам.
