пистолет и нажала на курок.
Если бы остался хоть один патрон, она убила бы и меня – за компанию с Пити.
– Все хорошо, – сказал я как можно спокойнее. – Ты и Джейсон в безопасности. Я не собираюсь обижать вас.
Но темная ярость в глазах Кейт говорила о том, что она не верит моим словам.
– Никто вас не тронет, – сказал я ласково. – Разреши помочь вам. Пожалуйста.
За спиной я почувствовал сильный жар. Услышал треск и гул огня.
– Мы должны уходить отсюда.
Я шагнул вперед. Кейт бросилась в сторону.
– Джейсон? – спросил я. – Где Джейсон? Господи, он не ранен?
Я заглянул под дерево, возле которого в последний раз видел Джейсона, а Кейт рванулась мимо меня. Я бросился за ней, боясь, что сейчас увижу бездыханное тело сына.
Он стоял у ручья, и я с облегчением перевел дух. И тут Джейсон бросил в меня камень.
Булыжник угодил мне в грудь.
Я уже не чувствовал боли. Все, чего мне хотелось сейчас, – вывести сына отсюда.
– Все нормально, Джейсон. Теперь тебе нечего бояться...
Должно быть, покрытый кровью и копотью, я был неотличим от Пити.
Вскарабкавшись по склону, он бросился в лес.
Шатаясь от ран, я последовал за ним, хотя гудящее пламя едва не заставило меня повернуть назад.
Жар усиливался. Гулко выстрелило горящее дерево. Стена огня достигла кустов.
– Джейсон!..
От дыма першило в горле. Согнувшись и кашляя, я заставил себя идти вперед.
На какое-то мгновение дым рассеялся, и я увидел сына, который метался среди горящих кустов. Но вот он обернулся, заметил меня – и побежал дальше.
Я бросился за ним. Неожиданно навстречу Джейсону вылетел огромный язык пламени: он закричал, отшатнулся, потом заметался, видимо потеряв ориентацию. В этот момент я нагнал его и повалил на землю: через миг над нашими головами с гудением пронесся огненный вал.
Из последних сил ухватившись за Джейсона, я потащил его назад. Он лягался и бил меня. Потом я получил оплеуху от Кейт.
– Отпусти его! – визжала она.
Втроем мы скатились к ручью и рухнули в воду. Они продолжали бить меня и лягаться, но я не сопротивлялся. Постепенно удары ослабевали.
Кейт и Джейсон, тяжело дыша, смотрели на меня.
– Я вас люблю, – сказал я.
Что-то неуловимо изменилось в их глазах, словно они смутно припоминали времена, когда эти слова звучали привычно.
– Побудьте здесь. Мне еще нужно кое-что сделать, – попросил я и потащился к тому месту, где лежало изуродованное тело Пити.
Кровь покрывала моего брата с головы до ног, но мне этого было недостаточно. Он уже возвращался однажды. Мне хотелось знать наверняка, что он умер и никогда не вернется опять – даже в ночных кошмарах.
Я ухватил Пити за ноги... Сил у меня оставалось так мало, что вытащить его из оврага наверх шансов у меня не было. Я уже готов был сдаться, как вдруг увидел руки Кейт. Она не сказала ни слова, просто помогла мне вытащить Пити вверх по склону.
Мы бросили его в огонь.
Только после того, как тело загорелось и явственно запахло паленым мясом, мы заковыляли назад к ручью.
У воды Кейт упала, но не позволила мне притронуться к ней и поднялась сама. Потом, когда мы пошли дальше, она и Джейсон все время держались на безопасном расстоянии от меня.
Эпилог
Некоторое время мы провели в госпитале. Меня допрашивала полиция и прокурор; они хотели знать, почему я не пустил власти по следу Пити. Я объяснял, что события опередили меня; нельзя же было напрямую заявить, что я боялся не застать Кейт и Джейсона в живых.
Несмотря на мои заверения, полицейские упрямо твердили, что мною двигала только месть, что я поступал ничем не лучше, нежели Пити.
Поэтому мне пришлось предстать перед большим жюри. Как объяснил прокурор, меня могли обвинить в том, что я присвоил себе функции правосудия. Однако сомневаюсь, что в этом самом жюри нашелся хоть один человек, который, увидев мою загипсованную руку и ожоги на лице, не решил, что с меня и так достаточно.
Прошло три недели, прежде чем нам разрешили уехать. Я заплатил одному человеку, чтобы он отогнал
