— Скажите, это описание похоже на те, которые обычно помещают на коробках с видеоиграми?
— Не сказала бы. Обычно в аннотациях говорится о действии, от которого кипит кровь, изумительной графике и битвах с адским злом. Упор делается на внешние эффекты, а не на собственно содержание. Здесь же философское, чуть ли не экзистенциалистское описание. «Время — настоящий старьевщик, стремящийся наложить руку на наши жизни»! Так и представляешь себе, как Кьеркегор глубокой ночью в мрачном раздумье выводит эти слова.
— Что может означать упоминание о сорока часах? — спросил Ортега.
— Как правило, именно столько чистого времени занимают видеоигры, — ответила профессор Грэм.
— Значит, столько времени мне отведено на то, чтобы найти Аманду? — Бэленджер потер руку и с болью на лице посмотрел на часы. — Шестой час. Вчера чуть позже полуночи я очнулся в Эсбёри-парке. Сорок часов уже прошли. Да поможет мне Бог! Я потерял ее.
Пятый уровень
Дух творчества
1
— Кто-нибудь из вас читал Дороти Ли Сейерс? — спросил Повелитель игры.
Решив, что неправильно расслышала сказанное, Аманда поправила наушники.
— Кого? — отозвалась Вив.
Деррик, стоявший посреди руин церкви, посмотрел в ясное небо. От камней, из которых прежде были сложены стены, исходило тепло.
— Сначала вы хотели узнать, сможем ли мы догадаться, что такое склеп. Теперь спрашиваете…
— Аманда! — перебил его голос. — Может быть, вы расскажете нам о Сейерс?
— Почему она должна это знать? — возмутился Рей — Вы уже сказали, что Аманда — ваша любимица, а теперь небось хотите прибавить ей гандикап, задавая вопросы, на которые может ответить только она?
— Я работаю в книжном магазине, — отозвалась Аманда.
Она намеренно использовала настоящее время. Ей хотелось убедить саму себя в том, что жизнь еще может вернуться в нормальное русло.
— Да, я знаю, кто такая Дороти Ли Сейерс.
— Докажите, — потребовал голос.
— Это британская писательница, автор детективных романов. У нее был любимый герой, сыщик- любитель лорд Питер Уимзи. Из ее книг самая знаменитая, пожалуй, «Девять портных» — о церковных колоколах и трупе, найденном на колокольне.
— Нет, вы вообще обалдели! — Рей вытер рукавом потный лоб. — Часики-то тикают, а вы тут языками сплелись насчет какой-то английской писательницы.
В животе у него так громко забурчало, что все оглянулись.
— Благие небеса! — изумился голос. — Рей, неужели вы голодны?
Густо покраснев, тот посмотрел на своих спутников и заявил:
— Можете трепаться с этим парнем о чем хотите. Тратьте силы и время, если вам так хочется. — Он выхватил пустые бутылки у Вив и Деррика и ввел записанные на них координаты в свое навигационное устройство. — Пока вы здесь дурью маетесь, я постараюсь узнать, как победить в этой игре и свалить отсюда подобру-поздорову.
Рей взял две полные бутылки из тех, которые обнаружились после обвала, запихнул их в карманы и быстро зашагал вниз по склону.
— Он прав, — сказала Вив. — Нам необходимо добраться до следующего места.
Она подошла к куче камней и взяла две бутылки. Деррик последовал ее примеру. Аманда тоже нагнулась к груде обломков и обнаружила, что осталась лишь одна бутылка.
Вне себя от злости, она побежала вслед за остальными. Красная стрелка GPS-приемника указывала на узкий конец озера, возле которого лежали развалины Авалона. Глядя под ноги, чтобы не споткнуться на бегу, Аманда почувствовала, как слева ее накрыла тень, и посмотрела на запад. Над горами сгущались тучи.
— Буря идет, — сказал Деррик. — Через пару часов начнется.
— Аманда! — вновь заговорил Повелитель игры. — Вы не упомянули о том, что Дороти Ли Сейерс перевела «Ад» Данте.
— Вы заткнетесь когда-нибудь?! — взревел Рей, возглавлявший движение.
— Я лишь пытаюсь облегчить дело для всех вас, — ответил голос. — Хочу помочь вам понять игру. Сейерс написала еще и «Дух творчества». Вы читали эту книгу, Аманда?
— Нет! — пропыхтела та.
Она уже достигла подножия холма и почти догнала Деррика, Вив и Рея, спешивших к городу.
— Вы меня разочаровываете.
— Черт возьми, мой магазин вовсе не из числа самых больших!
— Но ведь у вас есть и магистерская степень Колумбийского университета по английской литературе.
Вив на бегу обернулась и обожгла Аманду злым взглядом.
— Мы не изучали детективных писателей! — выкрикнула та, и в наушниках послышался разочарованный вздох.
— Сейерс была благочестивой англиканкой. Но ее весьма тревожило противоречие между всеведением Господа и свободой воли, которой, как считается, наделены люди. Если Богу известно все, то Он знает, когда и как согрешит каждый из нас. Но это значит, что наше будущее зажато в тесные рамки и свободной воли у нас на самом деле нет.
— Заткнись! — заорал Рей, уже почти достигнувший заброшенного города.
— Потому-то Сейерс и написала «Дух творчества», — объяснил Повелитель игры. — Она решила, что Бог ведет себя как романист, определяет время и место действия. Он создает персонажи и представляет в общих чертах, как они себя поведут. Но — и это вам скажет любой писатель-прозаик — персонажи книги часто начинают своевольничать и отказываются повиноваться замыслу творца. Они существуют в сознании автора, но все же независимы, похожи на актеров, практикующих систему Станиславского. «Мне кажется, я не должен этого делать, — говорит один. — В этой сцене мой герой придет к правде». А другой: «Думается, я скорее откажусь от повышения, нежели стану работать с тем, кто мне не нравится». Сейерс по собственному опыту знала, что герои романов обладают свободой воли. Она думала, что ее точно так же имеют и люди. Нам предлагается сюжет, но порой мы решаем не следовать ему, чем изумляем даже Бога. Сейерс считала, что именно так мы можем достичь спасения, показать, сколь много в нас сокрыто, чтобы даже Бог удивился.
Рей, державшийся впереди, остановился и, пытаясь отдышаться, пристально разглядывал экран устройства GPS.
— Это здесь, — сказал он. — Те самые координаты.
Деррик, Вив и Аманда поравнялись с ним. На отросшей густой щетине Рея блестели капли пота. Деррик вынул из кармана бутылку с водой и с гулким звуком отхлебнул.
— Постарайся растянуть как можно дольше, — предупредила Вив.
Они находились в месте, которое некогда представляло собой улицу. По обе стороны тянулись густо поросшие полынью бугры, кучи развалин, оставшихся от домов. В отличие от церкви, сложенной из камня, жилые дома были деревянными, обвалившиеся стены и крыши лежали холмами, увенчанными коронами из
