– Послушайте меня. – По-старчески скрипучий раздраженный голос Эдварда стал громче, как будто он прижал трубку ближе ко рту. – Вы должны кое-что узнать. Я там больше не работаю.
– Что? – Теперь уже Декер всерьез удивился.
– Я досрочно ушел в отставку шесть месяцев назад. На лбу Декера забилась жилка.
– У меня забарахлило сердце. Теперь я вне игры, – сказал Эдвард.
Декер выпрямился, увидев движение на балконе театра. Он почувствовал, что у него стиснуло грудь, когда он разглядел, что человек прошел вдоль балкона и остановился возле лестницы, ведущей вниз.
– Я говорю с вами абсолютно искренне, – продолжал Эдвард. – Если тот человек, с которым вы работали в прошлом году, наблюдает за вами, я не знаю, ни кто приказал ему заняться этим, ни по какой причине.
– Скажите им, что я хочу, чтобы они это прекратили! – потребовал Декер. Стоявший на балконе человек – это оказалась Бет, – нахмурившись, всматривался в ту сторону, где он находился. Потом она обхватила руками укрытые шалью плечи и начала спускаться по лестнице. Музыка сделалась громче.
– У меня больше нет на них никакого влияния, – сказал Эдвард.
Бет спустилась до конца лестницы и направилась к нему через двор.
–
Декер повесил трубку на рычаг в тот самый момент, когда Бет приблизилась к нему.
– Я начала волновался за вас. – Прохладный ветерок трепал волосы Бет, ей было холодно и она дрожала. – Вас долго не было...
– Прошу простить меня. Это дела. Последняя вещь на свете, которую мне хотелось бы сделать, это оставить вас там в одиночестве.
Бет с озадаченным видом уставилась на него.
Женский голос, доносившийся из театра, был исполнен отчаяния и муки. Бет повернулась в ту сторону.
– Я думаю, что как раз сейчас Скарпья обещает Тоске, что помилует ее возлюбленного, если она отдастся ему.
Во рту Декера вдруг сделалось сухо, как будто он наелся пепла, – потому что он лгал ей.
– А может быть, сейчас Тоска наносит Скарпьи смертельный удар.
– Так что вы намерены делать: остаться и дослушать до конца или отправиться домой? – В голосе Бет звучала грусть.
– Домой? Ради бога, конечно, нет. Я приехал сюда, чтобы наслаждаться вашим обществом и оперой.
– Хорошо, – ответила Бет. – Я рада.
Когда они приблизились к лестнице, музыка дошла до фортиссимо и резко смолкла. Наступившую тишину прервал гром аплодисментов. Двери открылись. Зрители повалили из зала, чтобы погулять в антракте.
– Хотите еще горячего шоколада? – спросил Декер.
– Если честно, то сейчас я выпила бы вина.
– Я составлю вам компанию.
10
Декер проводил Бет через темные ворота и заросший цветами двор и остановился перед ее дверью в кругу света от лампы, которую Бет оставила гореть над входом в дом. Она продолжала плотно кутаться в шаль. Декер не мог понять, что было причиной этого – холод или нервозность.
– Вы не шутили, когда говорили о том, как прохладно здесь может быть ночью даже в июле. – Бет глубоко вдохнула, словно смакуя, воздух. – Интересно, что это за аромат? Пахнет почти как шалфей.
– Это, вероятно, кусты чамизы, которые растут вдоль вашей дорожки. Они сродни полыни.
Бет кивнула, и Декер полностью уверился в том, что она действительно нервничает.
– Что ж. – Она протянула ему руку. – Спасибо за замечательный вечер.
– Это доставило мне удовольствие. – Декер принял ее ладонь в свою. – И еще раз прошу прощения за то, что оставил вас одну.
Бет пожала плечами.
– Я на вас нисколько не обиделась. Вообще-то я привыкла к этому. Так постоянно поступал мой муж. Он всегда сбегал с любых развлечений, чтобы сделать деловые звонки или ответить партнерам.
– Сожалею, что вернул вас к болезненным воспоминаниям.
– Вы ни в чем не виноваты. Не волнуйтесь по этому поводу. – Бет поглядела на землю, потом в небо. – Это было серьезным шагом для меня. Вчера вечером и сегодня вечером... первый раз с тех пор, как Рей умер... – Она замялась. – Я вышла с другим мужчиной.
– Я вас понимаю.
– Я часто задумывалась, смогу ли заставить себя вновь пройти через это, – продолжила Бет, немного помолчав. – Не только стеснение из-за того, что я встречаюсь с мужчиной после десяти лет замужества, но больше того... – Она снова умолкла, подбирая слова. – Боязнь того, что я изменю Рею.
