буду скучать без тебя.
– И я тоже, – отозвалась Бет. – Это будет долгая неделя.
9
– ...Умер молодым.
До Декера донесся сзади обрывок разговора нескольких женщин. Он потягивал «Маргариту» и слушал игру джазового трио, разместившегося в углу просторной гостиной. Одетый в смокинг пианист прекрасно играл вариации на скачущий мотив «Лунной реки» Генри Манчини.
– От туберкулеза, – послышалась ответная реплика. – Всего-то в двадцать пять лет. А начал писать только в двадцать один. Просто поразительно, как много он успел сделать за такое короткое время.
Декер отвлекся от пианиста и принялся рассматривать две сотни гостей, приглашенных его клиентом, кинопродюсером, на вечеринку по случаю фиесты. Пока одетые в форму официанты разносили коктейли и изысканные закуски, приглашенные переходили из комнаты в комнату, восхищаясь роскошным домом. Местные знаменитости непринужденно переговаривались друг с другом. Но в этом доме внимание Декера привлекал один-единственный человек, и это была Бет.
В первое время знакомства Декера с нею она носила только одежду в стиле Восточного побережья. Но постепенно ее вкусы стали меняться. Сегодня вечером она нарядилась в праздничное одеяние в юго- западном испанском стиле с бархатными темно-синими юбкой и верхом, которые необыкновенно выгодно подчеркивали ее серо-голубые глаза и темно-рыжие волосы. Волосы она собрала в «конский» хвост, стянув их серебряной заколкой, сочетавшейся с цветочным серебряным ожерельем. Она сидела среди нескольких женщин у кофейного стола кузнечной работы, перекованного из старинных железных ворот. У нее был спокойный непринужденный вид, как будто она прожила в Санта-Фе самое меньшее двадцать лет.
– Я не читала его с тех пор, как закончила Калифорнийский университет, – призналась одна из женщин.
– Но что заставило вас заинтересоваться поэзией? – спросила другая женщина таким тоном, как будто одна эта мысль приводила ее в ужас.
– И почему именно Китс? – полюбопытствовала третья.
Декер невольно сосредоточился. До этого момента он не знал, какого писателя обсуждали женщины. Названное имя через сложную цепь ассоциаций привело его память в Рим. Он даже сделал усилие, чтобы не позволить себе нахмуриться, поскольку перед ним ярко предстал Брайан МакКиттрик, за которым он шел по Испанской лестнице мимо того самого дома, в котором умер Китс.
– Я – просто так, для развлечения, – не без жеманности сообщила четвертая женщина, – слушаю курс в Сент-Джонском колледже. Он так и называется: «Великие поэты-романтики».
– Ах, – отозвалась вторая женщина, – могу предположить, какое слово в названии этого курса вас привлекло.
– Это совсем не то, что вы думаете, – не пожелала уступить четвертая женщина. – Это не имеет ничего общего с теми романами, которые вы любите читать, и, признаюсь, я тоже их читаю. Это совсем другое. Китс действительно писал о мужчинах и женщинах и о страсти, но вовсе не это было для него главным.
Настойчивое повторение имени Китса заставило Декера вспомнить не только о МакКиттрике, но и о двадцати трех погибших американцах. Его встревожило то, что поэт, чье имя считалось синонимом правды и красоты, мог накрепко связаться в его сознании с рестораном, заполненным обугленными трупами.
– Он писал об эмоциях, – кротко пояснила четвертая женщина. – О красоте,
Мрачные, как погребальный плач, строки Китса сами собой прозвучали в мозгу Декера. И, не успев даже сообразить, что он делает, Стив присоединился к разговору.
– О прекрасном, которое становится еще прекраснее, душераздирающе прекрасным, когда на него смотришь глазами очень молодого, но уже обреченного на смерть и знающего это человека.
Женщины удивленно воззрились на него, все, за исключением Бет, которая на протяжении разговора прочти не сводила с него взгляда, исполненного затаенной нежности.
– Стив, я и подумать не могла, что вы что-то понимаете в поэзии, – сказала четвертая женщина. – Только не говорите мне, что вы тоже посещаете какие-нибудь курсы у Святого Джона, когда не заняты помощью людям в поисках таких прекрасных домов, как этот.
– Нет. Я просто запомнил несколько строчек из Китса с колледжа, – солгал Декер.
– Ну, теперь вы совсем заинтриговали меня, – присоединилась к разговору еще одна из женщин. – А что, Китсу действительно было двадцать с небольшим лет и он умирал от ТБЦ, когда писал свои знаменитые поэмы?
Декер кивнул, а в ушах у него, как наяву, звучали выстрелы, отдававшиеся эхом в пустынном темном залитом дождем дворе старого римского дома.
– Он умер в двадцать пять, – повторила четвертая женщина. – И похоронен в Венеции.
– Нет, в Риме, – поправил Декер.
– Вы уверены?
– Дом, в котором он умер, находится рядом с Корабельным фонтаном Бернини, направо, если спускаться по Испанской лестнице.
– Вы говорите так уверенно, будто сами там были.
Декер пожал плечами.
