оказалась дома, взяла трубку, мы наскоро обменялись любезностями, и я спросил, не может ли она связаться с поверенным Барбары.
На том конце провода повисла тяжелая пауза, и Штеффи проговорила:
— Что стряслось?
— Да ничего особенного.
— Не заливай, Зак. С какой это радости тебе понадобился юрист?
Пришлось все ей рассказать. Когда я умолк, Штеффи закричала, заплакала, но быстро взяла себя в руки и пообещала сегодня же вечером поговорить с юристом, если сумеет связаться. В крайнем случае — в понедельник утром. Как только что-нибудь узнает, тотчас же мне перезвонит.
В столовую я заходить не стал, хотя и успел оценить вывешенное неподалеку меню: эскалопы с розмарином на шампурах, креветки с салатом из белой фасоли, голубятина в медовой корочке под оливково-лимонным соусом, седло барашка и рагу с черным перцем. У Крисси с Чарли за столиком было свободное место — видимо, приберегли для меня. Поесть я, конечно, не отказался бы, а вот общаться мне что-то не хотелось.
Я вернулся в свой домик. Дверь почему-то оказалась открыта — не припомню, чтобы я ее так оставил. Заглянул и увидел, что на кровати кто-то сидит. Это была Тиффани Сен-Джеймс.
— А-а, вот и крепенький пожаловал, — сказала она.
Я осторожно зашел.
— Удивлен?
— Несказанно.
— Рад?
— С чего это мне радоваться?
Она вздернула носик.
— Мог бы сказать, что рад.
После нашей последней встречи она переоделась. Теперь это была не пляжная девочка, а королева бала. Черное облегающее платье, черные шпильки на тоненьких ремешках. Для Харбор-Айленда немного чересчур. Волей-неволей приходила мысль: разоделась, а пойти некуда.
— Тиффани, что ты здесь делаешь?
— Мне было скучно. Хотелось чем-нибудь заняться. — Она поигрывала локоном, намотав его на палец: сунула в рот, пососала, взглянула на меня в упор. В зеленых глазах пылал огонь — хорошо отрепетированный огонь. Жалкое зрелище.
— Хочешь, пройдемся и что-нибудь придумаем? — предложила она.
— Нет.
— Тогда можно заняться чем-нибудь прямо здесь.
— Неудачная мысль.
— А по мне, так очень даже неплохая. — Она скинула туфли и прилегла на постель. — Иди сюда, расслабься.
Возле кровати стоял комод с зеркалом. Я подошел к нему и стал себя рассматривать. Потом обернулся к визитерше и говорю:
— Я похож на идиота?
Тиффани повернулась ко мне спиной. Протяжно вздохнула. Я уселся в кресло, рядом с которым стояло ведерко со льдом. Снял крышку. Взял бокал, плеснул джина, сыпанул пригоршню льда. В отличие от рома джин я пью только разбавленным. Пригубил.
Девица вскочила на постели и с лукавой веселостью отпрыгнула в сторону, словно приглашая меня поиграть.
— Что пьешь?
— Что нравится, то и пью. Спиртное.
— Ой, обожаю! Плесни и мне глоточек.
— Обойдешься.
— Почему?
— Молода еще.
— С чего ты взял?
— Тебе же девятнадцать.
— Кто проболтался?
— Линфильд Педерсон.
— Кто-кто?
— Здешний инспектор. Он к вам вчера приходил, про Брюса Геннона спрашивал.
— А-а, этот злобный дядька. Ему лишь бы поспрашивать. Такой допрос учинил.
— Что ты ему сказала?
— Да почти ничего. С ним Зой беседовала.
— Она всегда за всех отдувается?
— Ну в основном. Она же умная и знает, что да как.
— Где вы познакомились?
— С кем?
— С Зой и Бирмой Дауни.
— Да все по клубам тусовались. Бирма узнала, что я хочу быть моделью, и пообещала помочь. Она же раньше по подиуму ходила, только теперь ей уже под тридцать.
— А Зой?
— А что она?
— С ней тоже в клубе встретились?
— Ага, она подруга Чери.
— Это что за птица?
— Чери Свонсон. Тоже мечтает о славе модели. Мы с ней раньше вместе работали, а потом Бирма стала ей помогать деньгами, так что она ушла. Чери — красавица. Высокая, стройная и совсем без титек. Как я ей завидую! А то у меня слишком большие, уж очень. Ведь правда, как ты думаешь?
Я встряхнул лед в бокале. Джина осталось совсем на донышке.
— Ну а про Зой расскажи. Чем она занимается?
Девица пожала плечами:
— Кто ее знает. Ухаживает за Бирмой. — Она погрызла ноготь, сплюнула. — Раньше она, я думаю, была кем-то вроде личного тренера или инструктора. Она спортивная: каждый день пробегает по десять миль да еще владеет приемчиками — ну, наподобие карате, только по-другому называется. Кха-кхе…
— Тхе-квон-до.
— Точно. Какой ты умненький. И очень симпатичный. Нам с тобой непременно надо перепихнуться.
— Отвали, Тиффани.
Да, дулась она фирменно. Вот и теперь изобразила на редкость удачную физиономию.
— Какой ты грубый. А я-то собиралась тебя порадовать…
— Ты и Брюса Геннона порадовала?
Она вздрогнула — еле-еле, но я заметил.
— Хотела. Только у него всегда времени не хватало. Зато он обещал, что мы обязательно пересечемся и тогда… — Она оборвала фразу на полуслове. — Как жаль его. Такой умница, а как заговорит — просто Пол Маккартни.
— Как вы с ним познакомились?
— Само собой получилось. Приехала на Багамы, гуляла, шаталась…
Я сидел и прикидывал, кого я бы взял на роль Тиффани Сен-Джеймс, если бы моя жизнь была фильмом. Пожалуй, одну из сестер Аркет — ту, пухленькую, с писклявым кукольным голоском. Внешне — святая простота, и куда умнее, чем хочет казаться.
— Вы с Генноном переспали?
— А тебе-то что? — Она изобразила праведное негодование, так себе актриска. — Нет. Мы и
