– Это семья Бэби. И никаких приглашений мне не требуется, чтобы за ее семейством приглядеть.
Элла только языком поцокала. Этими доводами ее было не прошибить. Она сама была другом и Бэби Сагз, и Сэти, пока не случилось то Несчастье. С тех пор она один лишь раз поздоровалась с Сэти – кивнула ей тогда на карнавале, – обычно же и не смотрела в ее сторону.
– Там у них какая-то новая женщина живет. Я думал, может, ты знаешь, кто это?
– Да неужто б я не знала, если б в городе у нас кто-то новый объявился? – возмутилась Элла. – Какая она с виду-то, женщина эта? Ты уверен, что это не Денвер?
– Денвер я хорошо знаю. Эта похудее будет.
– Может, показалось?
– Я же своими глазами видел!
– Да в этом доме все что угодно увидеть можно.
– Оно так, конечно.
– Ты лучше Поля Ди спроси, – посоветовала Элла.
– Что-то я его никак найти не могу. – И это было действительно так, хотя нельзя сказать, чтобы он искал Поля Ди уж очень старательно. Не готов он был посмотреть в глаза человеку, чью жизнь сломал, когда притащился к нему с похоронными вестями.
– Он в церкви ночует, – сообщила Элла.
– В церкви? – Штамп был огорошен ее словами и страшно огорчен.
– Ну да. Попросил преподобного отца Пайка, и тот разрешил ему ночевать в подвале.
– Так там же холод собачий!
– Ну уж небось это он и сам знает.
– Зачем он это сделал?
– Похоже, чересчур гордый.
– Господи, зачем же в погребе-то! Любой из наших его бы к себе пустил.
Элла повернулась и посмотрела Штампу прямо в глаза:
– А что, у нас тут кто-нибудь мысли на расстоянии читать умеет? Ему всего и нужно-то было – попросить.
– С какой стати? Почему он должен кого-то просить? А самим предложить трудно было? Что же это делается, господи? С каких это пор чернокожий, приехав в наш город, спит в подвале, как собака?
– Не горячись, Штамп.
– Ну уж нет! Не будет мне покоя, пока у кого-нибудь из вас совесть не проснется и вы не станете вести себя как христианам положено.
– Да он там всего-то несколько дней.
– Ни одного дня он там не должен был быть! Ты все прекрасно понимаешь, Элла, но даже и пальцем не пошевелила, чтобы ему помочь! Не похоже на тебя. Мы ведь с тобой больше двадцати лет цветных из воды вытаскивали. А теперь ты мне говоришь, тебе, дескать, трудно человеку переночевать предложить. Рабочему человеку! Который уж как-нибудь сумел бы заплатить за себя.
– Если б он попросил, я бы ему что угодно дала.
– С чего это вдруг стало так необходимо, чтобы тебя просили?
– Я его слишком мало знаю.
– Ты знаешь, что он цветной!
– Ох, Штамп, да не терзай ты меня с утра пораньше! У меня и так настроения нет.
– Это из-за нее, верно?
– Из-за кого?
– Из-за Сэти. Он с ней сошелся и жил там, а ты не хотела, чтобы…
– Ну-ну, продолжай. Только лучше в воду не прыгать, коли глубины не знаешь.
– Ты это прекрати, девушка! Мы с тобой слишком давно дружим, чтоб ты передо мной прикидывалась.
– Ну послушай, кто знает, что там на самом деле происходило? Я и сама теперь не знаю, кто такая Сэти и откуда она родом.
– Что-что?
– Да, Штамп, я знаю только, что она вроде бы была невесткой Бэби Сагз, но теперь я и в этом не уверена. Где же он сам-то, а? И Бэби ни разу эту свою невестку в глаза не видела, пока Джон не притащил ее сюда да еще с новорожденной, которую я сама ей к груди привязала.
– Это я привязал девочку ей к груди! А к тому поезду с беглыми ты и вовсе отношения не имела! Что хочешь думай, дети-то небось ее сразу признали.
– Ну и что? Я ж не говорю, что она их матерью не была, но кто может подтвердить, что они действительно внуки Бэби Сагз? И вообще – как это ей бежать удалось, а ее мужу нет? И еще, скажи-ка
