— О, но... — Она прикусила нижнюю губу, оставив восклицание неоконченным. Что тут скажешь, ведь даже ее собственная мать вышла замуж не по любви, а с целью дать имя будущему ребенку.
Неужели в этом и состоит суть всех браков? — подумала Джейн. Простая необходимость обзавестись потомством, чистой воды долг, а не любовь?
Интересно, герцог Сторбридж будет искать себе супругу, следуя тому же принципу? Выберет женщину, чтобы та подарила ему законнорожденных детей, наследников титула, а сам тем временем будет содержать в городе любовницу и продолжать вести вольную жизнь?
Неужели все мужчины высшего света поступают так?
Если да, то Джейн рада, что не принадлежит к этому обществу.
За свои двадцать два года Джейн слишком хорошо поняла, что значит быть нелюбимой, и не собиралась всю свою жизнь провести в эмоциональном вакууме. Но уж лучше остаться старой девой, чем страдать в браке без любви!
Кроме того, кто захочет теперь жениться на ней? На дочери женщины, которую бросил женатый любовник, узнав о ее беременности!
— Джейн?..
Джейн вздрогнула и вымученно улыбнулась герцогу.
— Похоже, ваши братья и сестра не так уж и плохи, ваша светлость.
— Просто вы их не знаете, — вновь поморщился он.
Хок заметил, что выразительные глаза Джейн то и дело затуманиваются печалью, хотя и не понимал ее причины. И еще он был уверен, что она скрывает от него гораздо больше, чем причину ссоры с леди Салби. И что Джейн не собирается выдавать ему свой секрет, он тоже не сомневался. Даже недолгое его знакомство с девушкой показало — Джейн почти так же нуждается в личном пространстве, как и он сам.
Хок внимательно посмотрел на нее:
— Но скоро узнаете. По крайней мере, с Арабеллой вы встретитесь, — добавил он, нахмурившись. Отчего-то его не радовала перспектива знакомства Джейн с красивым и нелюдимым Льюисом или проказником Себастьяном.
Вопреки тому, что мог подумать Себастьян во время их разговора на прошлой неделе, Хок обожал своих младших братьев. Но он знал их гораздо лучше, чем, возможно, им бы хотелось. И мысль о том, что один из этих красавчиков может увлечься наивной и прелестной Джейн, не давала ему покоя.
Девушка озадаченно уставилась на него:
— Каким образом, ваша светлость?..
— Уже лето, сезон подошел к концу, и моя сестра Арабелла, само собой разумеется, вернулась в Малберри-Холл.
Глаза Джейн превратились в блюдца. Леди Арабелла будет в поместье Малберри-Холл, когда они туда приедут? Она уже там, с нетерпением ожидает прибытия старшего брата?
Но как герцог собирается объяснить Арабелле присутствие Джейн, которая так долго ехала с ним в одной карете без дуэньи?
— Конечно, — тихо признала Джейн, густые ресницы легли на кремовые щечки. — Я... — Она облизала внезапно пересохшие губы. — Как вы собираетесь объяснить леди Арабелле мое присутствие, ваша светлость? — В зеленых глазах загорелась тревога. — Она ведь знает, что я не ваша подопечная.
Черные брови Хока сошлись у переносицы.
— Почему бы просто не сказать ей правду, Джейн? Что вы упросили меня взять вас с собой.
Джейн пораженно вытаращилась на него. Она не задумывалась над тем, какое объяснение герцог даст своим слугам. А если и задумывалась, то сочла, что никто из прислуги, работающей и проживающей в поместье Сторбриджей, не отважится поставить под сомнение поступки герцога. Но молоденькая и своевольная сестра вряд ли с готовностью примет Джейн, девушку, явившуюся из ниоткуда и даже без сопровождения!
Ага... наконец-то ему удалось стряхнуть с Джейн эту холодность, безмерно раздражавшую его, и вытащить ее из раковины, в которую она спряталась несколько минут тому назад, с удовлетворением отметил Хок. Обидно, конечно, но по ее оцепенению он понял, что она раздумывает над мотивами его решения взять ее в Малберри-Холл. И над тем, к каким выводам придет его сестра относительно этих мотивов.
До вступления в титул герцога Сторбриджа Хок был таким же отчаянным сорвиголовой, как и Себастьян, — долгие годы он пировал и буянил со своими шальными друзьями. Но последние десять лет наложили на Хока отпечаток и внесли в его жизнь изменения. Он стал холоден и сдержан и, как отметит Себастьян несколько дней тому назад, не выставлял свою личную жизнь напоказ. И если Джейн заподозрила его в том, что он способен привезти свою любовницу в Малберри-Холл — семейное гнездо Сен-Клер, дом, где сейчас находится его сестра, — это никуда не годится. Абсолютно неприемлемо. Неприемлемо настолько, что Хок даже решил — пусть Джейн помучается немного своими подозрениями. — Оставьте этот озабоченный вид, Джейн, — поддел он ее, привалившись к спинке сиденья. — Никто, включая мою сестру, не посмеет поинтересоваться, какую роль вы будете играть в моем доме.
И какую же? — спросила себя Джейн. У нее голова пошла кругом. Неужели она неправильно поняла герцога вчера вечером, когда он настоятельно требовал, чтобы она продолжила путь под его протекцией? Не намекает ли он сейчас на то, что в оплату проезда она станет его любовницей, несмотря на все его предыдущие заверения?
— Бросьте, Джейн. — Он подался вперед и взял обе ее ладошки в одну руку. — Там, в дюнах, два вечера тому назад, вы не сочли мои... ухаживания отталкивающими.
По правде сказать, Джейн не видела в герцоге Сторбридже ничего отталкивающего. Более того, его прикосновение вновь пробудило в ней страстное желание, которое она испытала среди песчаных дюн. И о повторении, которого мечтала все это время.
Этот мужчина — Хок — разбудил в ней страсть, о существовании которой она и не подозревала, и даже теперь она чувствовала, как ее тянет к нему, как завораживают ее его пронзительные золотые глаза.
Это надо немедленно прекратить, в свою очередь внушал себе Хок. Надо отпустить руки Джейн, отодвинуться от нее подальше, прежде чем объяснять, какую роль он приготовил ей в Малберри-Холл.
Но, глядя на распахнутые мягкие губки, ощущая нежность ее кожи под своими пальцами, он был охвачен непреодолимым желанием, притянуть ее к себе, обнять и попробовать на вкус. Его тело отзывалось на это желание беспокойным трепетом и сильной пульсацией. Два вечера тому назад он твердо противостоял этому желанию, но сейчас уступил ему. Взгляд его затуманился, он без труда пересадил ее — такую легкую, такую невесомую — к себе на колени, а руки тем временем гладили ее тело, губы впились в ее губки.
Предчувствия не обманули его. Губы ее оказались мягкими и нежными, гладкая кожа обнаженных рук походила на атлас. Он положил ладонь ей на затылок и еще крепче прижался к ней губами.
Его тело охватил огонь, горячий, жгучий, он силой проник в ее рот языком и ощутил влажный жар.
Ее кожа источала аромат экзотических цветов, смешанный с сексуальным возбуждением, давая Хоку понять, что Джейн вовсе не против его внимания, что она отвечает страстью на страсть, бушующую у него внутри.
Он застонал, упиваясь ею и вкушая нектар ее губ. Его рука несколько раз нежно прошлась по стройной спинке и властно накрыла ее грудь.
Джейн опьянела от поцелуев Хока. А потом она словно умерла и попала на небеса — его рука легла на ее грудь, на одну из тех самых грудок, которые налились и стали тяжелыми от его поцелуев. У нее перехватило дыхание, когда он коснулся затвердевшего соска, между ее ног разлилось уже знакомое тепло.
Джейн понятия не имела, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они оказываются в постели, — из советов леди Салби своей дочурке Оливии она знала только, что, выйдя замуж, надо будет просто лежать и мучиться, если муж пожелает ее. Но это — быть в руках Хока, ощущать его поцелуи и такие интимные прикосновения — вовсе не было мукой! Напротив, она обессилела от желания!
