– Ты не сказал об этом мне, зато рассказал Нине.
– Я ничего ей не говорил. Она лжет.
– Она лжет, но все, что она говорит, – правда. – Внезапно ее осенило: – Так вот почему ты собирался заставить Джулиана изменить свое мнение относительно «Видений в голубом»! Потому что он забрал у тебя твои же деньги?
Молчание Филиппа она восприняла как признание.
– А тогда, на Мальорке, ты разозлился на Джулиана, потому что он вел себя как мой хозяин, в то время как мой настоящий хозяин – ты?
– Изабель, не раздувай из мухи слона. Да, я выплачивал тебе гонорар за твои картины. Я делаю то же самое и для других художников, в талант которых верю. В этом и заключаются обязательства патрона.
– Я думала, мы с тобой любим друг друга. А теперь ты говоришь, что мы всего лишь патрон и художник.
– Все совсем не так…
– Благодарю за поддержку, – произнесла она ледяным тоном, – но я в состоянии обеспечить себя сама. Мне не нужны твои деньги. И ты сам мне тоже не нужен.
Она направилась к двери, но, увидев Грету Рид, рванулась к ней и, протиснувшись сквозь толпу посетителей, потребовала от той объяснений, как у нее оказались ню и где она приобрела «Голубую луну».
Памятуя о присутствии прессы, Грета ответила спокойно и с достоинством:
– Мне предложили сделать из этих картин интересную выставку. А что касается «Голубой луны», то я приобрела ее и еще несколько работ из серии «Видения в голубом» как уплату за долги.
Смущение Изабель мгновенно сменилось яростью.
– Вам должен Джулиан Рихтер?
Грета чуть не рассмеялась. Вряд ли кто-либо представляет себе истинную сумму его долга.
– Я партнер Джулиана по галерее Рихтера. Он развернул дело на мои деньги. Именно мои деньги выручают Рихтера, когда его авантюры с треском проваливаются.
– Он говорил, что мои последние работы ему не нравятся.
– Джулиан лжец и никудышный бизнесмен. Они чудесны, дорогая. И вы сами это знаете. К счастью для меня, вы сильно уязвили мужское самолюбие Джулиана, поэтому в уплату за долги он предложил мне несколько ваших картин.
Странно все как-то, подумала Изабель.
– Я понимаю, что долг можно выплатить картинами. Это обычная сделка. Но я не понимаю, почему вы до сих пор не расторгли соглашение с Джулианом, несмотря на его неспособность вести дела.
– Но это же проще простого, – ответила Грета, усмехаясь. – Он мой муж.
Глава 20
«Что правда, то правда, – думала Нина, – месть сладостна». В Париже, когда она попросила Изабель дать ей эксклюзивное интервью, эта доморощенная О'Кифф отмахнулась от нее, как от назойливой мухи. Теперь она наверняка поняла, как могущественна Нина, как хитра и умна, и будет относиться к ней с должным почтением.
Просматривая в офисе Греты кассету с сегодняшней записью перед одиннадцатичасовым эфиром, Нина мысленно поздравляла себя с победой. Наконец-то справедливость восторжествовала! Она, Нина, наверху. Изабель же – на самом дне.
Правда, вечер ей все-таки подпортили. Ей стала угрожать эта девица по имени Скай.
– Я знаю, кто ты и что скрываешь, – заявила она, тряхнув своей курчавой темной гривой. – Или ты вычеркнешь Изабель де Луна из своего черного списка, или я сообщу твоим коллегам кое-какие факты твоей личной биографии!
Нина презрительно усмехнулась, вздернув нос, и небрежным взмахом руки положила конец разговору, но угрозы Скай не на шутку ее встревожили – глупо было бы их игнорировать.
Вторым неприятным моментом явилась встреча с Филиппом Мединой. Он шел к выходу, а Нина направлялась в офис Греты. Они чуть не налетели друг на друга. Нина не знала, что именно успела рассказать ему Изабель, а поскольку пройти незамеченной не представлялось возможным, она изобразила на лице улыбку. Но его ледяной взгляд мгновенно ее отрезвил. Нине оставалось только гадать, что последует за ее сегодняшним репортажем.
Сидя в такси, она постаралась выбросить эти пустяки из головы и сосредоточилась на предстоящем вечере. В предвкушении собственного триумфа она организовала у себя на квартире праздничный ужин, посвященный открытию выставки. Приехав за полчаса до прихода гостей, она торопливо проверила, все ли готово к вечеринке, включая вазы с цветами и закуски. Потом дала последние указания официантам.
После этого Нина удалилась в свою комнату, чтобы переодеться, и, окинув довольным взглядом спальню, мысленно восхитилась своим вкусом. Когда здесь жила Джоди Катлер, обстановка была под стать хозяйке – мрачная и обшарпанная. Меньше чем за полгода Нине удалось превратить эту берлогу в приличное жилье. Теперь каждый скажет, что живущая здесь леди – благородного происхождения.
Вбежав в гардеробную и раздвинув двери платяного шкафа, Нина невольно улыбнулась, вспомнив тот вечер, когда Энтони предложил ей сюда переехать. Это случилось вскоре после того, как они вернулись из Парижа. (Сладострастная, но весьма продуктивная ночь, проведенная с Коуди Джексоном, возбудила ревность Энтони. Он ждал ее в отеле, но она вернулась только под утро. И Гартвик понял, что ее мазила- неудачник кое-чего да стоил.) Итак, они с Энтони были на ее старой квартире – готовились к благотворительному вечеру. Все еще мокрый и возбужденный после их совместного душа, любовник заявил, что хочет посмотреть, как Нина вытирается. Ему нравилось наблюдать, как она прикасается к плоти, которой он только что наслаждался, и растирает тело, которое он тискал, мял и брал силой. Но ее ванная комната была слишком мала для такого шоу. Разозлившись, он подошел к платяному шкафу, в котором висело несколько его костюмов. Снял с вешалки темно-синий пиджак от Армани и хотел было бросить его на постель, как вдруг ощутил слабый цветочный аромат. Ему показалось, что в комнату вошла Нина, он даже оглянулся, но рядом никого не было. Значит, этот запах распространяет смесь из сухих лепестков или ароматическая свечка. К сожалению, он снова ошибся. Тогда Энтони поднес пиджак к носу, и его опасения подтвердились: его костюм пропах викторианскими духами-саше.
– Нет, это просто невыносимо! – воскликнул он, с грохотом захлопнул двери шкафа и вихрем влетел в ванную. – Здесь и развернуться-то негде!
Нина не только согласилась с ним, но и предложила альтернативный вариант. Джоди Катлер переехала с Шестьдесят шестой улицы сразу же после скандала, и ее бывшая квартира до сих пор пустовала. Энтони такое решение проблемы виделось единственно приемлемым, а Нина к тому же считала его справедливым. И чтобы не повторять ошибок Джоди, она, прибегнув к услугам адвоката, подписала двухгодичное соглашение на субаренду.
– Если мы вдруг поссоримся в постели, – заявила она Энтони, – я не хочу наутро просыпаться на улице.
Теперь у нее была мраморная ванная, и божественная гардеробная с зеркальными шкафами, и трюмо с канделябрами. На встроенных в стену полочках выстроилась коллекция дорогих духов, серебряных коробочек и вееров, на комоде – орхидея в серебристо-зеленом горшочке.
Обычно процесс переодевания занимал у Нины довольно много времени. Ей нравилось любоваться своей комнатой, но сегодня надо торопиться. Она быстро освежила макияж, натянула на себя черные шелковые брюки и черную шифоновую блузку и сунула ноги в туфли на высоком каблуке. На шее она застегнула жемчужное колье, которое, по ее словам, досталось ей в наследство от мамы. Посмотревшись в зеркало, она склонила голову набок и одобрительно кивнула.
Приветствуя гостей, Нина еле сдерживала свою радость. Перед ней проходили сплошь известные лица, у стойки бара, беседуя с Джулианом Рихтером, красовался ее возлюбленный Энтони Гартвик. Вокруг ее почетного гостя, Коуди Джексона, кружился рой разодетых, пышноволосых светских пчелок, обожавших молодых знаменитостей.
Нина прохаживалась среди гостей, оживленно обсуждая открытие выставки и принимая комплименты своим фамильным безделушкам с изяществом, достойным богатой наследницы. О Дюранах она теперь и не вспоминала. Они остались в прошлом – в чужом прошлом.
