подумать.
Мало того что погружение в собственное прошлое стоило Изабель немыслимых душевных сил, судьба приготовила ей еще один сюрприз. Адвокат сообщил ей, что «Дрэгон текстайлз» снова выставлена на торги, хотя этот факт огласки пока не получил. Кстати сказать, компания все же получила первый приз на международной ярмарке во Франкфурте.
Как-то вечером, включив телевизор, Изабель наткнулась на интервью с владельцем компании сеньором Барбой и его американским партнером Джулианом Рихтером.
– При всем нашем уважении к вам, сеньор Барба, надо заметить, что последние несколько лет ваша компания была на грани разорения. Неужели вы действительно рассчитывали получить первую премию во Франкфурте?
– Без сомнения, – улыбался в камеру Барба.
– Но каким образом?
– За основу дизайна наших новых тканей взята серия полотен известной художницы, уроженки Барселоны, Изабель де Луна. Как же мы могли проиграть!
Побледнев от злости и сжав кулаки, так что побелели костяшки пальцев, Изабель увидела на экране образцы тканей, рисунок которых полностью повторял «Видения в голубом».
– Как вы познакомились с мистером Рихтером?
– Джулиан Рихтер владеет одной из престижных нью-йоркских художественных галерей. Как вы знаете, я коллекционирую живопись. Мы с Джулианом знакомы уже много лет.
Камера переместилась в гостиную Джулиана, Изабель сразу же ее узнала. Кровь застучала у нее в висках, она прищурилась, но увы, ошибки не было. В центре голубого экрана самодовольно улыбался Джулиан Рихтер, а на заднем плане отчетливо виднелось ее полотно «Синее», символизирующее Смерть.
– Каким образом установились ваши деловые отношения с «Дрэгон»? Благодаря сеньору Барбе? – спрашивал журналист.
– Нет, – ответил Джулиан. – Я знал о проблемах «Дрэгон», поскольку давно следил за деятельностью этой компании. Однажды я имел удовольствие посетить предприятие с тогдашней владелицей и главным дизайнером компании Альтеей де Луна.
Изабель остолбенела. Журналист же продолжил свои расспросы:
– И когда это было?
– Во время моего приезда в Барселону летом шестьдесят третьего года.
Глава 28
«Вы приглашены на прием по случаю учреждения сеньоритой Изабель де Луна художественного фонда де Луна. Прием состоится 10 декабря 1990 года в половине восьмого вечера в «Эль кастель де лес брюшотс», Кампинас, Испания».
Приглашения предназначались для узкого круга лиц, их передавали лично в руки. К нескольким прилагались предложения войти в совет директоров-учредителей фонда. Посланец в таких случаях дожидался ответа.
При виде человека с непроницаемым лицом, одетого в роскошную ливрею, который вдруг вырос у нее перед столом, Нина насторожилась. Ей не хотелось читать приглашение и письмо Изабель в чьем-либо присутствии. Она предпочла бы вчитаться в каждую строчку не торопясь, чтобы понять, насколько Изабель искренна.
«Для автора популярной книги, которая возбудила живой интерес к семье де Луна, это приглашение всего лишь само собой разумеющаяся формальность. Как моя сестра, ты имеешь полное право занять место в совете директоров фонда, учреждаемого в память о моих родителях и твоих лучших друзьях, Мартине и Альтее».
Нине пришлось признать, что Изабель попала прямо в цель: Нина сама публично заявила о своем уважении и любви к семейству де Луна, а особенно к Изабель. Но как расценить отзыв Изабель о книге? Вряд ли она рада тому, что в результате публикации возобновились пересуды о виновности Мартина. И все же реакция Изабель на «Истинные цвета», вернее, отсутствие всякой реакции, вызвало у Нины восхищение, насторожило ее и одновременно раздосадовало. Изабель вполне могла бы привлечь ее к суду за искажение некоторых фактов. Или по крайней мере восполнить пробелы в биографии самой Нины, сознательно ею допущенные. Она не сделала ни того ни другого. Напротив, она протягивала Нине оливковую ветвь мира и предлагала престижное место в совете директоров фонда. Неужели ловушка?
– Так что мне передать сеньорите де Луна? – поинтересовался посыльный.
– Скажите сеньорите де Луна, что мисс Дэвис рада будет присутствовать на приеме.
Джулиан всегда был недоверчив. С особенным подозрением он относился к проявлениям доброжелательности со стороны тех, у кого были причины его ненавидеть. Изабель, без сомнения, знает новости о «Дрэгон текстайлз» и должна быть вне себя от злости на него за то, что он использовал ее полотна в коммерческих целях. Это обесценивало произведение искусства.
Кроме того, он сомневался, что Изабель простила ему грубые отзывы о «Видениях в синих тонах», то, что он подарил Грете Рид «Синюю луну», долгие, отвратительные переговоры о контракте, а также его мелкую месть в связи с тем, что она отказалась стать его любовницей. Конечно, он всегда обходился с Изабель по-свински, и все же ей не следовало оставлять его. Именно он сделал из нее художницу с мировым именем.
Но вместо благодарности Изабель переметнулась к Скай Хоффман и объединилась с этой предательницей против него. И что хуже всего, успех выставки Изабель принес галерее Скай популярность, вынудив его из кожи вон лезть, чтобы не утратить собственный престиж.
Дела шли из рук вон плохо. Грета начала бракоразводный процесс и, как обещала, вместо своих денег потребовала предоставить ей контроль над его галереей, коллекцией и будущими сделками. Если бы не спасительное предложение Пако Барбы, он точно бы не выкрутился. В последнее время «Дрэгон текстайлз» была его единственным источником дохода.
Бум восьмидесятых заложил основу всеобщего банкротства девяностых. Джулиану пришлось понизить цены на работы многих выставляющихся у него художников. Выставки мало кто посещал.
При мысли о делах Джулиан недовольно поморщился.
Он думал, что его размах, громкое имя и стаж в этом бизнесе позволят более или менее спокойно пережить сложившуюся ситуацию, но не тут-то было. В «Нью-Йорк таймс мэгэзин» сразу же появилась разгромная статья. Рихтер, оказывается, служил «ярким примером того, в каком упадочном состоянии находится сейчас рынок». Более того, следующие несколько абзацев были посвящены исключительным достоинствам Скай и непреходящей популярности Изабель де Луна, которую называли единственным художником современности, чьи работы, несмотря на кризис, не падали в цене. Джулиан пришел в ярость, прочитав эти строки.
И вот теперь Изабель прислала ему приглашение в Испанию на прием и пухлый конверт с письмом на многих страницах, в котором просила его войти в совет директоров-учредителей фонда.
Посланец, который ждал ответа, сообщил, что мистер Медина предлагает ему воспользоваться своим личным самолетом. Такая щедрость только усилила подозрительность Джулиана. Дружеское расположение, которое так стремился выказать Медина, никак не вязалось с тем фактом, что он уже давно перестал покупать у него картины, и более того, продал несколько полотен из своей коллекции галерее Скай, нарушив тем самым негласное правило, предписывающее возвращать картины прежнему владельцу.
Наверняка за этим приглашением что-то кроется. Изабель де Луна в Рихтере не нуждалась, а Филипп Медина вряд ли приглашал его прокатиться на своем водном велосипеде. Джулиана одолевали тревожные мысли, но после долгих колебаний он все же согласился, решив, что уж лучше прямо взглянуть в лицо опасности, чем дожидаться удара в спину.
И потом, ведь платить за билет на самолет не надо.
– Почему она прислала мне приглашение? Ведь она меня ненавидит, – заявил Пако в тревоге.
– Может быть, таким образом она хочет помириться.
– Полагаешь, спустя столько лет она все же убедилась, что это не я убил ее мать? – с недоверием переспросил он.
