Пока они разговаривали, к дому подкатил микроавтобус «Скорой помощи», и оттуда пружинисто выпрыгнул… майор Ватутин в белом халате – в первый момент Анна его даже не узнала, а за ним – еще трое аналогично одетых «санитаров». Причем двое несли самые настоящие медицинские чемоданчики. Правда, в том, что их содержимое имеет хоть какое-то отношение к медицине, Анна сильно сомневалась.
Увидев прибывших альфовцев, Егоров сейчас же присоединился к бригаде «Скорой». Анна, чтобы не остаться в стороне, бросилась следом. Но у подъезда он остановил ее и сурово спросил:
– Зачем ты вышла из машины?
– А что мне там делать? – резонно ответила она.
Грозный вид Егорова не предвещал ничего хорошего. Анна уже приготовилась вернуться обратно. Но в этот момент Ватутин открыл входную дверь, и она, опередив Егорова, проскользнула в подъезд. Поняв, что так просто от нее не отделаться, Егоров хмуро сказал:
– От меня ни на шаг.
Собственно, чего она и хотела.
Тем временем Ватутин, взглянув на номера почтовых ящиков, объявил:
– Квартира на девятом этаже. Вы двое контролируете лестницу, мы площадку и входную дверь.
Кабина лифта оказалась тесной. Альфовцы буквально прижали Анну к Егорову, так что его распоряжение – насчет ни шага в сторону – оказалось выполнено в точности. Хотя нужная квартира, по словам Ватутина, находилась на девятом этаже, на лифте доехали до десятого. Ватутин с одним из своих бойцов спустился вниз, но уже через минуту поднялся обратно.
– Железная дверь, один замок, внутри все тихо, – сообщил он Егорову. – Будем входить?
– Подожди. – Егоров задумался, потом вынул телефон и снова куда-то позвонил. – Есть сведения о хозяйке квартиры?.. И никто не побеспокоился?.. Ясно. Отбой.
Он снова взглянул на Ватутина.
– Наталья Перова, работает менеджером в фармацевтической компании, но на работе не появлялась уже четыре дня. По словам сослуживцев, ни ее домашний, ни мобильный телефоны не отвечают.
– Будем входить? – повторил Ватутин.
На этот раз Егоров не задержался с ответом и утвердительно кивнул:
– Да.
Следом за альфовцами, бесшумными тенями скользнувшими вниз, вместе с Егоровым Анна спустилась на девятый этаж. Егоров хотел оставить ее на лестнице, но она напомнила ему о его собственном распоряжении.
– Вы же сами сказали, Андрей Геннадьевич: от вас ни на шаг.
Он только покачал головой в ответ и промолчал.
Перед дверью подозрительной квартиры на корточках сидел в наушниках один из «санитаров» и водил по двери прибором, очень похожим на медицинский фонендоскоп, только большего размера. Встретившись взглядом с Ватутиным, он отрицательно покачал головой. Они обменялись непонятными жестами. После чего «санитар» убрал «фонендоскоп» в стоящий рядом с ним медицинский чемоданчик и достал оттуда пинцет или зажим, какими пользуются хирурги во время операции. Анна подалась вперед, чтобы как следует рассмотреть инструмент, но Егоров, как всегда оказавшийся начеку, цепко и довольно больно схватил ее за руку. Пришлось остаться на месте. А действие между тем приближалось к кульминации. Скинувшие медицинские халаты альфовцы встали по обеим сторонам двери с оружием в руках. Егоров тоже извлек из кобуры свой «макаров», да еще и встал впереди, загородив весь обзор. «Хирург» вставил в замочную скважину свой инструмент, поковырялся там, пробуя замок на ощупь, и несколько раз повернул, причем, как показалось Анне, безо всяких усилий. Она затаила дыхание, а колдующий с замком альфовец потянул дверь на себя, и та беззвучно приоткрылась. «Вот так работают воры-домушники, – подумалось Анне. – Интересно, что подумают жильцы, если выйдут сейчас на площадку?» Пока она размышляла, как все происходящее выглядит со стороны, «хирург» пристально осмотрел приоткрытую дверь, даже вставил в щель зеркальце на длинной телескопической ручке и, убедившись в отсутствии растяжек и прочих сюрпризов, широко распахнул ее. В тот же миг пара вооруженных бойцов во главе с командиром ворвалась в квартиру. Удивительно, что Егоров при этом даже не пошевелился и опустил свой пистолет, только когда из квартиры выглянул Ватутин.
– Все чисто, Андрей Геннадьевич. Можно заходить.
– Никого? – Похоже, Егоров остался разочарован.
– Абсолютно. Взгляните сами.
Ватутин посторонился, пропустив Егорова и его помощницу в квартиру.
Едва переступив порог, Анна сразу поняла, что здесь живет женщина, причем одна. На вешалке легкий плащ и кожаный пиджак, вполне возможно, что греческий или итальянский, а если даже турецкий, то очень высокого качества. На полке перед зеркалом целых три флакона туалетной воды: «Шанель», «Кристиан Диор», «Ральф Лорен». В тумбе для обуви аккуратно расставлены женские туфли, ботинки, полусапожки. Ни одной мужской пары, даже тапочек.
Егорова прихожая не заинтересовала, и он сразу прошел дальше. Когда Анна заглянула к нему в комнату, он как раз рассматривал автодорожный атлас Москвы. Причем держал его довольно странно – за углы. Чтобы снять потом отпечатки пальцев, сообразила Анна.
Комната тоже была оформлена в чисто женском стиле. Удобный диван, глубокие мягкие кресла, куда можно забраться с ногами, а при желании даже подремать перед телевизором. На полках в серванте всевозможные вазочки, ароматизированные свечи, некоторые очень даже симпатичные. Журнальный столик с прозрачной стеклянной столешницей, а на нем – совсем не к месту оказавшийся здесь ноутбук. Анна подошла к компьютеру и хотела открыть дисплейную крышку, но Егоров молниеносно схватил ее за руку.
– Не трогай! Может быть заминирован. Пусть сначала проверят специалисты.
Она изумленно округлила глаза.
– Заминирован?
– Излюбленный метод «духов», – невесело усмехнулся Ватутин. – Заложить взрывчатку в корпус из-под фотоаппарата, радиоприемника или сотового телефона и оставить на видном месте. В Чечне и Афгане сколько наших солдат из-за этого погибло или покалечилось, и не пересчитать.
Больше в гостиной смотреть было не на что. Анна заглянула в спальню, но и там не нашла ничего интересного и прошла на кухню. Кто-то сказал, что женщину лучше всего характеризует состояние ее кухни. Если это так, то образ хозяйки получался довольно странный. Зачем, например, ей понадобилось уставлять весь подоконник всевозможными консервами: зеленым горошком, ананасами в собственном соку, красной и белой фасолью, маринованными огурчиками, дальневосточными крабами, печенью трески и красной икрой? И что здесь делают пакеты с курагой, черносливом и очищенной голландской морковью, если им самое место в холодильнике? Анна приоткрыла дверцу холодильника и заглянула туда…
– А-а-а!!!
Крик вырвался против ее воли. Если бы она знала, что там увидит, то, наверное, смогла сдержать себя, а так…
– Что?! Что случилось?! – одновременно выкрикнули ворвавшиеся на кухню Ватутин с Егоровым.
От волнения она не смогла произнести ни слова и просто молча указала дрожащей рукой на холодильник, а когда Ватутин открыл дверцу, резко зажмурилась. Несколько секунд, пока мужчины разглядывали страшную находку, на кухне стояла тишина. Потом Егоров взял ее за плечи и сказал:
– Пойдем в комнату. Тебе незачем на это смотреть.
Анна беспрекословно позволила ему вывести себя из кухни. Он, безусловно, прав: ей вовсе не обязательно смотреть на труп. Она и так уже видела их более чем достаточно. Вот только скорчившееся в холодильнике тело женщины с белым инеем на ресницах и черной полосой вокруг шеи она, наверное, не забудет уже никогда.
– Тебе легче? – заботливо спросил Егоров, усадив ее в кресло.
Анна слабо кивнула.
– Принести что-нибудь выпить?
– Воды.
