– Давай в долину! – перегнувшись через переднее сиденье, Егоров показал Ватутину на карте нужный квадрат.
Обнаруживший следы боец плюхнулся на переднее сиденье, рядом с командиром. Ватутин дал газ, и «УАЗ» покатил вперед.
– Товарищ полковник! Смотрите! – воскликнул сидящий на переднем сиденье спецназовец, когда, преодолев горный перевал, машина съехала в зажатую скалами долину.
Обернувшись в сторону реки, мимо которой проходила дорога, Егоров увидел бредущего по каменистому берегу человека, а когда Ватутин подъехал ближе, узнал в нем Алексея Белькова. С его мокрой одежды стекала вода, а сам он с трудом держался на ногах. Не дожидаясь, когда Ватутин затормозит, Егоров распахнул дверь и, на ходу выпрыгнув из машины, бросился к Алексею.
– Андрей... Геннадьевич... – узнав его, облегченно выдохнул Алексей.
– Где Ирина?!
– Ее увезли... вместе с Лобановым... на вертолете, – тяжело дыша, ответил Алексей. – Боевики отвлеклись, когда заталкивали в вертолет Ирину, и я прыгнул в реку. Они стреляли мне вслед, но не смогли попасть.
– Где?! Где это произошло?!
– Там, – Алексей махнул рукой в сторону нависающего над рекой скалистого утеса у себя за спиной.
– Осмотрите место! – обернувшись к машине, скомандовал Егоров высунувшемуся из окна Ватутину.
Тот понимающе кивнул и, развернув машину, снова выехал на дорогу и помчался к указанному Бельковым утесу. Проводив взглядом армейский «УАЗ», Алексей устало опустился на камень.
– Они налетели внезапно, – повесив голову, пробормотал он. – Мы шли по тропе к машинам, когда они появились. Меня ударили по голове. Я потерял сознание, очнулся только в багажнике их джипа...
Егоров ничего не понимал. Тропа находилась под постоянным наблюдением оставленных возле машин дозорных – они не могли не заметить террористов!
– ...Привезли сюда, – Алексей обернулся в сторону утеса. – Когда приземлился их вертолет, боевики стали по очереди переводить нас из машины в вертолет. Меня вели последним. Наверное поэтому мне удалось сбежать.
Егоров взглянул на утес, на вершине которого сейчас стоял армейский «УАЗ». Машина с трудом уместилась на краю скалы. Как пилоту террористов удалось посадить там вертолет? И для чего?! Ведь здесь, на берегу, приземлиться проще и гораздо безопаснее. А если кто-то из пленников попытается сбежать, бросившись в реку, его без труда можно вытащить оттуда.
Оглянувшись вокруг, Егоров опустил глаза вниз и, заметив на одном из камней у себя под ногами бурый потек, нагнулся к нему. Кровь! В полуметре от первого кровавого пятна он обнаружил второе, а чуть дальше еще несколько кровяных мазков, вытянувшихся в цепочку частых следов – женских следов!
Егоров вздрогнул, словно его ударили под дых. В грудь, в голову, в живот – воображаемые нокаутирующие удары сыпались со всех сторон. Он медленно повернулся к Белькову:
– Алексей, ты не ранен?
Тот отрицательно покачал головой.
– Нет. Они в меня не попали.
Не попали, потому что не стреляли! Потому что ты не прыгал с обрыва, на который не садился вертолет! Он приземлился здесь, на этом берегу! И здесь террористы затащили в вертолет Лобанова и Ирину! Это ее кровь осталась на камнях, когда боевики волокли девушку к вертолету! В мозгу Егорова треснуло и рассыпалось на осколки кривое зеркало, искажающее истину и выдающее за правду уродливую, отвратительную ложь.
На ватных ногах Егоров вернулся к сидящему на камне Белькову.
– Зачем? Зачем ты предал Ирину, Корчагина, его жену, старшую дочь и внука?
Обернувшись к Егорову, Бельков попытался вскочить. Но Егоров опережающим ударом опрокинул его на камни и выхватил из кобуры свой пистолет.
– За сколько ты продал их террористам? Облегчи душу перед смертью.
Егоров говорил тихим голосом, но от этого его слова звучали еще более угрожающе, а его месть казалась неотвратимой.
Сухо щелкнул взводимый курок.
– Что Вы делаете? Нет! – вскрикнул Алексей, пытаясь отползти.
– Товарищ полковник! – раздался сзади удивленный возглас вернувшегося после осмотра утеса спецназовца.
Но Ватутин придержал своего бойца за руку и, глядя на скорчившегося у ног Егорова Белькова, произнес:
– Я больше сотни раз высаживался с вертолета на самые разные площадки и могу сказать: там, – не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону высящегося над рекой утеса, – сесть невозможно. Площадка слишком узкая, а скалы так близко подступают к ней, что вертолет неизбежно зацепил бы за них своим винтом.
– Ты же известный журналист. Печатаешься в половине московских газет. Ответь, чего тебе не хватало? – устало произнес Егоров.
Но Бельков только затравленно молчал.
– Как хочешь, – Егоров поднял пистолет, направив Белькову в лицо.
– Нет!!! – в ужасе закричал Алексей, заслонившись ладонью от нацеленного в лицо пистолета. – Вы же ни черта не знаете, что мне пришлось пережить в плену у чеченцев! Нас взяли вместе с Жанной Савельевой, корреспондентом первого канала, в Грозном, прямо на улице! Где было ваше ФСБ, когда чеченцы и арабы насиловали ее каждый день?! А потом они сунули мне в руки нож и приставили к голове пистолет. Я не убил – я спас ее! Слышите, спас! Она сама уже не хотела жить, после того, что с ней сделали! Они все равно замучили бы ее. А я избавил ее от страданий! А этот ваш афганец – все называли его Али или Алик – снимал все это на пленку! Он стоял у меня за спиной с видеокамерой и снимал, как Жанна... как я ее... – Бельков разрыдался. – Потом он показал мне отснятую кассету и сказал, что я свободен. А когда я вернулся в Москву, его люди разыскали меня и напомнили про ту пленку.
– И ты стал работать на них, – утвердительно сказал Егоров.
– Да, черт возьми! – размазывая по лицу слезы, выкрикнул Бельков. – Потому что хотел жить, а не гнить в тюрьме за убийство, которое было не убийством, а спасением!
– Куда террористы увезли Ирину и Лобанова?! – оборвал его причитания Егоров.
– Да не знаю я! – выкрикнул Бельков. – Они указали мне место, куда привести Ирину и профессора. Я понятия не имел об их планах! А когда они все погрузились в вертолет, Алик велел мне сбросить их машину с обрыва и возвращаться к вам.
При последних словах Белькова Ватутин утвердительно кивнул, а Егоров болезненно сморщился и, обернувшись к майору, сказал:
– Забери его, пока я действительно не пристрелил эту сволочь!
– Пошли.
Подойдя к Белькову, Ватутин схватил его за шиворот и, рывком поставив на ноги, повел к машине. Егоров этого не видел. Он отвернулся к реке, чтобы спецназовцы и разоблаченный предатель не увидели выступившие у него на глазах слезы.
Ирина доверилась ему. Она знала про угрожающую ей и Лобанову опасность и, тем не менее, прилетела сюда, потому что верила, что он ее защитит. А он не сумел этого сделать. Егоров не понаслышке знал, как обходятся с захваченными женщинами чеченские боевики и арабские наемники, и понимал, какая участь ожидает Ирину. То, что террористы, наверняка, попытаются использовать девушку в качестве средства давления на Лобанова, лишь на какое-то время отсрочит ее страшный конец.
Егоров в отчаянии уставился на зажатый в руке пистолет. На какую-то долю секунды самоубийство показалось ему единственной возможностью избавиться от терзающих душу переживаний, но уже в следующее мгновение он осознал полную бессмысленность такого поступка. Выстрел в висок не избавит Ирину от страданий и не защитит тысячи и миллионы людей, над которыми нависла ядерная угроза.
Егоров спрятал оружие обратно в кобуру и решительно направился к машине. Стараясь не смотреть на Латыпова и Белькова, которых Ватутин посадил рядом друг с другом, он достал с переднего сиденья
