спецсвязи.
– Да, – коротко ответил связист. – Распишитесь и поставьте время получения. Сейчас 17.56, – произнес он, посмотрев на свои наручные часы.
Федоров расписался в соответствующей графе журнала регистрации, поставив напротив номера каждой телеграммы названное связистом время. Офицер сейчас же захлопнул журнал регистрации и, оставив на столе у Федорова пачку телеграфных бланков, немедленно ушел. Подполковник проводил своего нежданного гостя ироничным взглядом, после чего взялся за изучение доставленных им телеграмм.
Все телеграммы оказались суточными сводками происшествий. Сводки поступили из УВД Вологодской, Кировской, Архангельской областей, Республики Коми и Ненецкого автономного округа. Справедливо полагая, что соответствующие запросы были направлены во все из указанных им в докладной записке областей, Федоров решил, что руководство УВД самых ближних к Москве Ярославской и Костромской областей по какой-то причине решило не торопиться с ответом. Он быстро рассортировал полученные телеграммы по адресам их отправителей и начал читать поступившие сводки.
Федоров никогда не считал себя человеком впечатлительным, да и за годы службы в «Каскаде» повидал всякого. Ему приходилось собирать буквально по кускам разорванные в клочья от прямого попадания осколочных гранат тела своих бойцов. Он участвовал в опознании экипажа БМП: командира, механика- водителя и башенного стрелка, заживо сгоревших вместе с подорвавшейся на радиоуправляемом фугасе машине. После пожара от троих солдат мало что осталось. Их тела превратились в не поддающиеся описанию, скрюченные, обгоревшие головешки, и опознать погибших удалось только по местоположению их трупов в обгоревшем остове боевой машины. Тем не менее и сейчас сердце офицера, прошедшего через множество локальных войн и вооруженных конфликтов, то и дело сжималось от боли при прочтении сообщений об особо зверских изнасилованиях или убийствах, встречающихся в изучаемых сводках. Так постепенно Федоров прочитал и отложил в сторону сводки происшествий, поступившие из трех северных областей, и взялся за телеграммы УВД Республики Коми. Таких телеграмм было три. Первые две, со сводками происшествий за 29 и 30 мая, не содержали в себе ничего примечательного. Но третья, с приведенным в ней списком происшествий, случившихся в республике в пятницу 31 мая, заставила Федорова похолодеть и буквально впиться глазами в отпечатанный на принтере текст. Первым пунктом в этом списке шло сообщение о находке трупов пяти мужчин в одном из жилых дворов города Печоры. Один из убитых уже был опознан. Им оказался житель Печоры, некто Васков. Согласно заключению экспертизы, его смерть наступила в результате разрыва трахеи и смещения шейных позвонков. Остальные четверо погибших мужчин пока оставались неопознанными. Как значилось в приведенном сообщении, все четверо погибли от идентичных огнестрельных ранений головы пулями калибра 5,45 мм, предположительно выпущенных из пистолета марки «ПСМ». Федоров дважды прочитал поразившее его сообщение. После чего у него не осталось никаких сомнений, что совершенное в Печоре убийство пяти человек заслуживает самого серьезного внимания. Прихватив с собой последнюю сводку, а все остальные сложив в личный сейф, подполковник вышел из кабинета.
После последнего, весьма неприятного разговора со Звоновым Федорову не хотелось встречаться с непосредственным начальником. Но, несмотря на это, он очень надеялся, что начштаба окажется на месте. Увы, его надежды не оправдались. Кабинет Звонова оказался закрыт. И, судя по отсутствию в приемной его секретарши, нетрудно было догадаться, что начальник штаба сегодня уже не вернется на службу. Последнее Федорова никак не устраивало, так как, по его мнению, сообщение о совершенном в Печоре групповом убийстве требовало немедленных действий. Размышления о том, что можно предпринять в отсутствие начальника штаба, длились недолго, и, постояв в пустой приемной еще несколько секунд, Федоров направился к начальнику управления.
С момента перевода в центральный аппарат ГРУ Федорову лишь однажды довелось побывать в кабинете шефа военной разведки, во время своего представления на должность. Сейчас он шел туда второй раз и, как ни странно, не испытывал обычной в таких случаях робости. Ее вытеснило осознание важности начатых им розыскных мероприятий.
Молодой капитан, адъютант генерала, поднял на вошедшего в приемную подполковника вопросительный взгляд. Он не выказал удивления по поводу его визита, лишь продолжал молча смотреть на посетителя. Федоров на всякий случай назвал адъютанту свою фамилию и должность и попросил доложить о себе начальнику управления. Адъютант тут же вышел из-за стола и скрылся за двойными дубовыми дверьми. Он появился спустя несколько секунд и сразу предложил Федорову войти.
Руководитель одной из самых засекреченных российских спецслужб сидел за своим рабочим столом, вплотную примыкающим к длинному, вытянувшемуся вдоль кабинета столу для совещаний. Как и Федоров до визита офицера связи, генерал-лейтенант Дементьев тоже работал с документами. И что особенно поразило Федорова, начальник ГРУ при этом тоже закатывал рукава да еще и снимал галстук, чего сам Федоров себе уже не позволял. Сейчас, со снятым галстуком и расстегнутой верхней пуговицей, генерал выглядел не как начальник всесильной спецслужбы, а как обыкновенный пожилой и усталый человек. Но Федоров знал, что именно этот человек, которого он сейчас видит перед собой, разработал и осуществил операцию по получению материалов об американской технологии «стэлс», благодаря чему американские самолеты-невидимки отнюдь не являются таковыми для радаров российских систем ПВО.
Пока Федоров невольно разглядывал сидящего за своим рабочим столом генерала, возникла пауза. Начальник ГРУ даже вынужден был поторопить его:
– Слушаю вас, Иван Захарович.
Федоров поразился тому, что начальник управления помнит его имя. В действительности же Дементьев услышал о нем только утром во время доклада начальника штаба, представившего на рассмотрение начальника ГРУ составленный Федоровым план мероприятий по розыску группы диверсантов.
– Товарищ генерал, возможно, мы вышли на след разыскиваемой диверсионной группы...
Федоров начал объяснять, какую диверсионную группу он имеет в виду, но Дементьев остановил его:
– Я в курсе. Конкретнее.
– Вчера в Печоре при неизвестных пока обстоятельствах были убиты четыре человека. Все четверо оказались застрелены из пистолета «ПСМ», а именно такой пистолет был похищен у сотрудника службы наружного наблюдения Московского УФСБ его убийцей, являющимся членом разыскиваемой диверсионно- разведывательной группы. Через Печору проходит поезд Москва – Воркута, отправляющийся с Ярославского вокзала. По версии, которая представляется мне наиболее вероятной, именно с этого вокзала диверсанты выехали из столицы.
– И вы предполагаете, что этих четверых в Печоре убил один из разыскиваемых диверсантов, причем воспользовался для этого похищенным у сотрудника Московского УФСБ пистолетом? – закончил за Федорова Дементьев.
– Да, товарищ генерал, – подтвердил Федоров.
После прозвучавшего ответа Дементьев поджал губы и опустил взгляд к своему столу. Потом он снова поднял глаза на Федорова и прямо спросил:
– Вы способны определить, что печорское убийство совершено именно из этого пистолета?
Прямой вопрос требовал такого же прямого ответа.
– Да, товарищ генерал. В моем распоряжении имеются боеприпасы, отстреленные из пистолета убитого прапорщика.
При ответе Федоров не знал этого наверняка. Однако у него имелось заключение сравнительной экспертизы, подтверждающее, что среди всех собранных в тире Шипуновым гильз и пуль пистолетов «ПСМ» встречаются образцы с выраженными индивидуальными особенностями пистолетов самого Шипунова и двух стажеров из его бригады, которые фээсбэшник передал Федорову в качестве контрольных. Совпадений с пулями или гильзами, отстреленными из пистолетов водителей бригады наружного наблюдения, экспертиза не выявила. Но водители и не принимали участия во время последних тренировочных стрельб, а вот погибший прапорщик Авдеев принимал. Поэтому присутствие в общей массе отстреленных боеприпасов пуль и гильз от его пистолета Федоров считал весьма вероятным.
– Где вы планируете провести экспертизу? – задал новый вопрос начальник управления.
– Я бы хотел лично выехать в Печору, чтобы при необходимости безотлагательно начать там розыск диверсантов, – обозначил Федоров цель своего визита к начальнику ГРУ. – Когда речь идет о розыске и
