документы. «Ты только впусти его к себе в кабинет, а дальше он объяснит тебе свои «полномочия», – мысленно добавил Берш, продолжая улыбаться.
Спокойный, уравновешенный тон собеседника и его располагающая к откровенности улыбка подействовали на Евгения Аркадьевича успокаивающе. «Возможно, они и вправду лишь хотят убедиться в безопасности ядерного производства, – подумал он. – Да и как может быть иначе, если они связаны с экологическим комитетом Госдумы?» То, что эксперты Государственной думы вряд ли стали бы шантажировать его видеозаписью любовной связи с несовершеннолетней девушкой, не пришло в голову Неверову.
Прочитав в глазах агента немое согласие, Берш направился к своей машине. Прежде чем снова сесть в нее, он вежливо попрощался:
– До свидания, Евгений Аркадьевич, – и, указав на его просевший на одну сторону джип, добавил: – Не забудьте накачать колесо, иначе можете испортить шину.
«Прощайте, Евгений Аркадьевич, – мысленно поправил себя Берш, последний раз взглянув в зеркало заднего обзора на оставшийся на обочине японский джип и суетящегося возле него человека. – Если все пройдет по плану, мы с вами больше не увидимся».
Отъехав на полкилометра от места встречи, Берш остановился, чтобы впустить в машину своего заместителя Артура Губанова.
– Он был один? – спросил Берш, когда Губанов занял соседнее сиденье.
– Тарас с Глебом вели его от дома. Слежки не было, – уверенно ответил Губанов. – Да и на шоссе никто не крутился.
– Я это заметил! – повысил голос Берш. – Вы проверили лесной массив?
– Лично все обошел. На сто метров вокруг не было ни одного человека.
– Хорошо, – подвел итог начальник службы безопасности. – Сейчас отвези меня в аэропорт, потом вернешься в город за своими людьми.
Обычно, получив приказ начальника, Губанов выражал одобрение и готовность выполнить его, но сейчас ничего подобного не последовало. Берш вопросительно взглянул на Губанова. Тот сидел в прежней позе и сосредоточенно смотрел перед собой.
– В чем дело?! – резко спросил начальник службы безопасности «Промэкса».
– Выезжать за город стало опасно, – нехотя ответил Губанов. – Менты перекрыли абсолютно все дороги и переписывают все въезжающие и выезжающие автомобили вместе с данными водителей и пассажиров. В самом городе тоже идут постоянные проверки документов. Ребята боятся лишний раз выйти на улицу, целыми сутками сидят в квартире. Чтобы заставить их проследить за Неверовым, мне пришлось пообещать им двойную оплату.
Берш на несколько секунд задумался, после чего сказал:
– Ты прав, оставаться в городе небезопасно. Если менты и фээсбэшники еще не начали поквартирный обход, то примутся за него не сегодня-завтра. Поэтому забирай своих людей, и сегодня же уходите из города. Уходить будете налегке. Тяжелое и громоздкое снаряжение оставьте в квартире. Если фээсбэшники обнаружат вашу базу, у них должно создаться впечатление, что вы все еще в городе.
– Но нам уже не придется возвращаться? – с надеждой спросил Губанов.
Берш усмехнулся в ответ:
– В город – нет, а вот на завод – да! Вернее, на его загородную площадку, – уточнил он. – Поедете туда как представители Министерства обороны с соответствующими документами. Наш друг только что передал мне их образцы. – Берш указал взглядом на перчаточный ящик, куда убрал полученную от Неверова папку.
Но его оптимистичный тон отнюдь не успокоил Губанова.
– На загородную площадку?! – переспросил он. – Где собирают боеголовки?! Да туда и близко не подступиться! Там же собственная охрана, да еще приехавшие из Москвы и из Нижнего фээсбэшники! От них поддельными документами не прикроешься! Проникнуть на сборочный участок – это не то что сунуть под нос городскому менту липовую ксиву!
– Успокойся. – Берш дружелюбно похлопал своего заместителя по плечу. – В момент проведения операции фээсбэшники будут совсем в другом месте. А что касается собственной охраны АМСЗ, то ее нейтрализует главный инженер. Ведь он теперь играет на нашей стороне.
– Неверов на это согласился? – подозрительно спросил Губанов.
– Разумеется, – Берш задумчиво улыбнулся. – Мы только что обо всем договорились.
У Губанова не нашлось достойных возражений, и он угрюмо молчал. Берш решил заканчивать разговор. Воспользовавшись молчанием заместителя, он сказал:
– Сейчас отвези меня на автовокзал и отправляйся за своими людьми. В понедельник встречаемся в Москве. Ровно в десять в своем кабинете я жду тебя вместе с твоей командой для заключительного инструктажа.
Прежде, ставя задачи своему заместителю, Берш всегда поручал Губанову самому инструктировать привлекаемых к операции людей. Но сейчас начальник службы безопасности корпорации отступил от данного правила. И Артур Губанов понял, что в этот раз его команде предстоит особо ответственная операция.
Глава 56
АГЕНТУРНАЯ ВСТРЕЧА
В обеденном зале ресторана и одновременно ночного клуба «Розовый фламинго» царил полумрак, нарушаемый лишь огнями горящих на столиках свечей да световыми бликами, рассылаемыми по залу вращающимся под потолком зеркальным шаром. Полумрак зала, расположенные на значительном расстоянии друг от друга столики и, главное, весьма дорогие даже для Москвы входные билеты делали оперативное наблюдение за гостями ночного клуба крайне затруднительным, а для рядовых сотрудников государственных спецслужб исключали такую возможность напрочь.
По этим причинам Шон выбрал «Розовый фламинго» в ответ на просьбу о встрече своего куратора. В отличие от Шона Берш не был завсегдатаем ночных клубов и сейчас, оказавшись в непривычном для себя месте, несколько растерялся. Вот уже в течение пятнадцати минут он обдумывал, как начать разговор с агентом, и безучастно взирал на сцену, где в такт медленной музыке раскачивалась из стороны в сторону смуглая сексапильная певица в блестящем облегающем платье. Отчетливо проступающие под тканью формы указывали на то, что платье она надела на голое тело. Впрочем, собравшаяся в ночном клубе публика иного и не ожидала. Девушка на сцене пела на португальском. Конферансье объявил ее как специально приглашенную из Бразилии звезду. В том, что его слова ложь, Берш убедился, едва певица открыла рот. Она не знала португальского языка, которым бывший разведчик владел в совершенстве, а лишь повторяла заученные слова жалостливой песни.
Берш недовольно поморщился. Ему не нравилась ни выдающая себя за бразильянку певица, ни само эротическое шоу с вульгарными и явно бездарными актрисами. Берш взглянул на Шона. На его губах, напротив, застыла плотоядная улыбка. «Как ему может нравиться эта безвкусица? – раздраженно подумал руководитель службы безопасности, наблюдая за агентом. – После лучших варьете Европы и Америки – как не увидеть разницы между профессионализмом и халтурой?»
– Браво! Давай еще, детка! Иди сюда, мы тебя утешим!
Мысли Берша оказались прерваны громкими выкриками и резкими хлопками. Так публика отреагировала на окончание выступления певицы. Девушка на сцене отошла от микрофона и провела по телу руками, демонстрируя его совершенство. «Тогда уж начала бы мастурбировать прямо на сцене. Большинству это бы точно понравилось», – оценил Берш финал композиции.
– Ты зря хмуришься, – увидев недовольную ухмылку на лице Берша, заметил Шон. – Девочка, конечно, такая же бразильянка, как мы с тобой, но в последнем куплете ей удалось выжать вполне натуральную слезу. Так что талант у певички есть.
Берш перевел взгляд на Шона и понял, почему ему не нравится и программа, и вся обстановка ночного клуба. Причиной беспокойства и раздражения является элементарный страх перед сидящим рядом с ним человеком. Берш понял, что после встречи с «агентом-ликвидатором» в переходе метро, едва не закончившейся для него трагически, он уже никогда не сможет избавиться от внушаемого Шоном
