страха.
– Я бы хотел еще раз поблагодарить тебя за услугу. Тогда, в КПЗ, ты сработал просто блестяще, – льстиво заметил Берш, обращаясь к Шону.
Наемный убийца тоже почувствовал волну страха, исходящую от заказчика. Ощущение, что он может напугать даже собственного куратора, оказалось довольно приятным. Поэтому в ответ Шон усмехнулся и сказал:
– Спасибо за благодарность, но мне вполне хватило моего гонорара.
В облике Шона уже ничто не напоминало зачуханного интеллигента, задержанного два дня назад патрульным нарядом милиции возле казино «Адмирал». Процесс обратного превращения начался сразу после выхода из КПЗ и занял менее двух часов. Ровно столько времени потребовалось Шону, чтобы привести себя в порядок и избавиться от своего «рабочего» костюма. В иных обстоятельствах костюм можно было и сохранить до тех пор, когда вновь потребуется прибегать к испытанному образу. Но как профессионал он, конечно, знал, что в кармане пиджака сохранились микрочастицы яда, использованного при покушении на сутенера. Такую улику ни в коем случае нельзя было оставлять следствию, и пиджак сгорел в пламени его домашнего камина, пока сам Шон принимал душ, смывая с себя пыль и запахи милицейской камеры. Отправляясь на встречу в ночной клуб, Шон надел один из своих лучших английских костюмов, а для усиления эффекта повязал элегантный галстук-бабочку. Последняя деталь оказалась явно лишней. Большинство посетителей ночного клуба не были столь придирчивы в выборе одежды. Как успел разглядеть Шон, некоторые даже пришли в откровенно мятых рубашках или вовсе без галстуков. Впрочем, Берш тоже оделся элегантно, и рядом с ним собственный наряд уже не казался Шону чересчур изысканным.
– Будем считать, что реверансы закончены. Можешь переходить к делу, – продолжал Шон, заметив, что куратор никак не может собраться с мыслями после его бесцеремонного ответа. – Ведь не ради благодарности ты вызвал меня на встречу.
– Ты прав, – ответил Берш, старательно изображая улыбку. Но в темноте напряжение лицевых мышц оказалось совершенно напрасным. – Мне вновь нужна твоя помощь.
– Кто же мешает тебе на этот раз? – вполне искренне усмехнулся Шон.
Берш сделал вид, что не расслышал его последнего вопроса.
– Один человек обещал мне помочь. Но боюсь, что, когда настанет срок выполнить обещание, он может и передумать. Поэтому мне нужно, чтобы в этот момент рядом с ним оказался ты и при необходимости помог ему советом или действием.
Шон изумленно взглянул на заказчика. Ничего подобного ранее ему слышать от куратора не доводилось. Но мозг наемного убийцы быстро перебрал все возможные смысловые варианты странной просьбы и безошибочно выдал верный ответ:
– Как с тем директором детективного агентства?
– Да, – коротко ответил Берш.
– И кто же этот человек?
– Главный инженер одного оборонного завода, – ответил Берш.
В течение следующих пяти минут он в деталях изложил агенту суть предстоящей задачи. Шон слушал молча, ни мимикой, ни движениями не выражая своего отношения к его словам. Со стороны могло показаться, что он вообще не слушает, так как взгляд Шона был обращен на сцену, где после скрывшейся за кулисами певицы появились две стриптизерши, остервенело сдирающие друг с друга одежду. И только когда куратор закончил, Шон сказал:
– Ты знаешь – это не мой профиль.
– Знаю, – не стал спорить Берш. – Но и ты знаешь – больше мне не к кому обратиться. С такой задачей можешь справиться только ты.
Вместо ответа Шон вынул из стоящей на столике изящной подставки бумажную салфетку и, что-то быстро написав на ней, передвинул по столу к своему соседу. Берш взял в руки салфетку и в свете горящей свечи прочитал сделанную на ней размашистую надпись «500 000».
– Это хороший гонорар, – заметил Шон, видя, что заказчик медлит с ответом. – Думаю, не ошибусь, если предположу, что цена того предмета, который ты с моей помощью собираешься вывезти с завода, на несколько порядков больше.
Агент был абсолютно прав, тем не менее Берш попробовал возразить:
– Его еще нужно продать. Ты же просишь деньги сейчас.
– Разумеется. Впрочем, я не настаиваю. Если хочешь сэкономить, попробуй сам убедить своего человека.
Собственное предложение показалось Шону настолько забавным, что он не сумел сдержать непроизвольно возникшей улыбки. И улыбался он ровно до тех пор, пока заказчик не вернул ему салфетку, сопроводив словами:
– Контракт твой. Действуй.
Получив согласие, Шон взял со стола салфетку и смял ее в бумажный шарик. После этого он начал мять шарик в ладонях, пока тот не превратился в труху.
– Как ты предпочитаешь – по счету или наличными? – поинтересовался Берш, следя за руками своего агента.
– Наличными. Действительность вынуждает придерживаться общепринятых в родном отечестве форм, – ответил тот.
Теперь встречу можно было заканчивать, и Берш с облегчением встал из-за столика.
– Уходишь? – безразлично поинтересовался Шон. – А я, пожалуй, еще задержусь.
И вновь повернулся к освещенной софитами сцене, где полностью избавившиеся от одежды стриптизерши занялись лесбийской любовью.
Глава 57
ВЕТРОВ: «УТРЕННИЕ НОВОСТИ»
Когда мой начальник ведет расследование, он забывает буквально обо всем. Даже о том, что его подчиненный может остаться голодным. В чем я очередной раз убедился, заглянув сегодня утром в гостиничный номер Чернышова. Местные коллеги устроили нас в заводскую гостиницу АМСЗ. Только мне достался обычный номер, а Чернышову «полулюкс». Разница заключалась в том, что у Чернышова в номере имелся холодильник, телевизор и электрочайник, а у меня вместо них – вторая кровать, на которой, правда, никто не спал, так как я жил в номере один. По той причине, что холодильник и чайник имелись только у Павла Андреевича, мы с ним договорились завтракать в его номере. Однако, когда я в предвкушении чашечки кофе и пары-тройки бутербродов вошел в номер Чернышова, то обнаружил полное отсутствие того и другого. Вместо того чтобы готовить бутерброды или хотя бы кипятить воду для кофе, мой начальник сидел за столом и вычерчивал на листе бумаги какие-то схемы. Страсть Павла Андреевича к прикладному черчению нам с Олегом Муромцевым хорошо известна. Не буду спорить, составленные Чернышовым схемы часто помогали нам понять расстановку сил во время проведения оперативной комбинации и даже замысел противника. Но ведь не в ущерб завтраку следует заниматься чертежным проектированием! Я укоризненно посмотрел на Чернышова и, забрав с холодильника электрический чайник, пошел наливать в него воду. Чернышов, по-моему, даже не заметил моего осуждающего взгляда, настолько увлекло его собственное занятие.
– Ну, все, Павел Андреевич, сворачивайте свои чертежи! – решительно заявил я, когда вода закипела. – А то даже хлеб порезать негде.
Чернышов оторвал взгляд от лежащей перед ним схемы, посмотрел на меня и неожиданно спросил:
– Тебе не кажется, что прошло слишком много времени?
– А я о чем! Уже десять минут восьмого, а мы еще не завтракали!
– Да нет, я не об этом. – Чернышов пренебрежительно махнул рукой в сторону чайника, батонов хлеба и варено-копченой колбасы, которые я уже достал из холодильника.
Вот всегда он демонстрирует пренебрежение к еде, в то время как еда для оперативника – первое дело! Потому что какая работа на голодный желудок, пусть даже оперативная?! Но мой начальник этого упорно не
