прятать мой добрый пьяница?
Я бесшумно соскочила на пол и выглянула в комнату. Играла музыка, хозяин опять спал. Бутылка, опустошенная наполовину, смутно поблескивала на столике, рядом валялось несколько окурков и недоеденный бутерброд с колбасой.
Несколько прыжков вверх – и вот заветная цель. Я ловко открыла лапой дверь и протиснулась внуть, протерев мехом всю многолетнюю жирную пыль, скопившуюся на верхних ярусах кухонной мебели.
Моему взору предстал квадратный глиняный сосуд, плотно заткнутый круглой деревянной пробкой. От пробки шел одуряющий запах. Вот оно! Я на мгновение задумалась, но таинственная внутренность глиняной бутылочки манила меня, как магнит. Зрачки мои расширились, усы затрепетали – и… Я толкнула ее лапой. Бутылочка медленно, как во сне, стала падать, я в ужасе зажмурилась…
Ударившись о край кухонного стола, она, естественно, разбилась вдребезги. По всему полу разлетелись черепки, а на месте падения стало медленно расползаться густое темное пятно, и в нос (кошачий Боже!) ударил запах валерьянки! Шерсть моя вздыбилась… Я фыркнула, соскочила на пол и бросилась вылизывать чертову лужу, проклиная себя за инстинкты. Но остановить меня было невозможно.
О, что было дальше… Запах настолько возбудил меня, что я словно сошла с ума!
Я мяукала, валялась и каталась, как одержимая.
В общем, оттопырилась я по полной программе, ибо запах валерианки – это настоящий кошачий 'экстази'!
Так в упоении я предавалась греху, пока на кухню, оторопело протирая глаза, не вошел хозяин…
Первым делом я получила хороший пинок, от которого с возмущенным мявом пролетела через всю кухню и врезалась в кучу бутылок. Слегка очухавшись, я увидела, как хозяин, временами хватаясь за плешь, с горестными воплями мечется по кухне, тщетно пытаясь спасти остатки таинственной жидкости. Но это было бесполезно – я тщательно облизала все черепки, а оставшиеся капли довольно быстро испарились. Живот мой так раздулся, что казалось – я вот-вот лопну, но разве можно было остановиться?..
Потряхивая головой, я еле-еле приняла гордую вертикальную позу и, обнаружив на лапах остатки 'огненной воды', с урчанием стала вылизывать их, вполуха прислушиваясь к стенаниям хозяина.
– Безродная тварь… Что ты наделала!.. – горько восклицал он. – Ты сожрала мой Эликсир!
Хозяин метнулся к шкафчику и стал рыться там, что-то бормоча, и, похоже, немного успокоился, вытащив из него еще одну, целую, бутылочку. Затем, продолжая стенать, он отнес ее к писменному столу и запер там, а ключ положил в карман штанов.
Я испуганно следила за ним.
Затем, нерешительно мяукнув, я подошла к хозяину и стала бурно тереться о его ногу, всем своим видом показывая, что не виноватая я – это все природа-мать!
– Уйди, – простонал хозяин, – хвостатая идиотка… Все твои незатейливые инстинкты! Ведь это должна была быть не ты… – он странно посмотрел на меня. – Теперь выкручивайся, как знаешь…
После этого хозяин замолчал, а я сидела у его ноги и преданно глядела ему в глаза. Травяной состав все еще кружил мне голову. Ужасно вдруг захотелось спать.
– Что мне теперь делать? Хорошо… – почесывая щетину на шее, хозяин на что-то решился, – придется тебе все объяснить… Потом!.. Черт! Сначала надо… Да-да… Мне нужно купить одежду! Надеюсь, что я еще успею… Сиди здесь!
До меня с трудом доходили его интонации – голову заволакивало блаженным туманом…
Что-то еще бормоча себе под нос, хозяин стал пересчитывать содержимое тощего бумажника…
Потом он посмотрел на часы и начал торопливо одеваться. Я растерянно наблюдала за происходящим.
Погрозив мне пальцем, хозяин схватил сумку и выбежал из квартиры…
Я подошла к входной двери и улеглась на коврик, рассеяно прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. 'Что так рассердило хозяина, – печально думалось мне, – какая-то маленькая бутылочка?.. И не за сырой ли печенкой он пошел?..' С этой волнующей мыслью я вытянула лапы, закрыла глаза и моментально уснула.
Проснулась я от холода. Ядреный морозец, проникнув в незакрытую фрамугу на кухне, пробрал меня до самых костей.
Я лежала навзничь у самой двери. Немного кружилась голова; я с трудом заставила себя сесть.
Мои бедные глаза с трудом различали очертания гардероба, тумбочки, зеркала.
Я принялась натужно соображать, где нахожусь, и что, собственно, произошло…
Пошевелив затекшими конечностями, я неуверенно встала. Зачесался бок, и попытка привычно вздернуть заднюю лапу чуть не стоила мне фатального падения. Что-то не то… Что-то произошло, пока я спала… Я с ужасом посмотрела на свои конечности…
Ешкин кот!
Я стала человеком!
Спотыкаясь, я неверными шагами подошла к давно не протиравшемуся зеркалу. На меня смотрела высокая молодая женщина с копной золотисто-рыжих волос и настороженными желтыми глазами. Одета я была в длинный мешковидный балахон, подпоясанный грубой веревкой. На ногах ничего не было.
Я долго стояла перед зеркалом, с любопытством разглядывая себя. И нельзя сказать, что я себе не понравилась. Могло бы быть и хуже. Скоро я улыбнулась и даже подмигнула своему отражению.
Кое-как пригладив волосы, я принялась осматривать свое рубище: не иначе, такая одежда была дана мне свыше оттого, что я уличная кошка! Нестерпимо захотелось есть – эта потребность потом никогда не покидала меня – сказалась, видимо, вечно голодная помойная жизнь. Зов желудка понес меня на кухню, где я ловко и с удовольствием повторила утренние манипуляции хозяина с яичницей.
Скоро на плите призывно запел чайник, наполняя душу теплом и умиротворением. Не знаю, как все это получилось, но быть человеком гораздо лучше! Сколько раз я завидовала людям, с тоской заглядывая в манящие домашним уютом окна, осатанев от холода и опасностей.
Ни за что не стану больше кошкой, хватит с меня!
Я злобно загремела сковородкой, погрузившись в свои мысли… Интересно, что скажет алхимик, увидев меня такой?.. А может, он пошел что-то купить для меня? Ведь он знал, что я стану человеком!
И не просто человеком, а ЖЕНЩИНОЙ! Ты удивишься, Марфа, но я не чувствовала особенного страха после превращения – может быть, потому, что в своей кошачьей жизни я навидалась всякого, и нервы у меня были, как у коммандос.
Однако, подумала я, надо бы мне хоть во что-нибудь переодеться.
По дороге в комнату я взглянула на часы – было около девяти вечера. Странно – хозяин должен был уже вернуться. Не иначе, где-то запил! Хотя, зачем ему? Дома водка еще осталась…
Недобрые предчувствия сжали мне сердце – и тут я вдруг инстинктивно почувствовала, что в этой квартире оставаться опасно. Словно подтверждая мои мысли, чирикнул дверной звонок.
Я дернулась и замерла. Тихо… Нет, опять… Кто-то настойчиво давил на кнопку. Я до смерти перепугалась. 'Бежать!' – мелькнула звериная мысль.
За дверью послышался разговор. Звонить перестали, и я, по кошачьи бесшумно прокравшись к двери, прилипла к глазку.
На площадке стояли двое мужчин, один из них в форме муниципала, второй смахивал на работника ЖЕКа… Я навострила уши:
– Говорю тебе, нет здесь никого! Бобылем жил, – сказал жековец.
– А ключа разве не нашли?
– Его кто-то обчистил, пока он лежал… Скоты…
– Ломать придется…
– Так слесарь уже на рогах! Может, отложим до утра?
Еще немного потоптавшись у двери, мужчины стали обзванивать соседей по площадке. Сердце мое оборвалось. Значит, с хозяином что-то случилось? Черт побери! Но чтобы это ни было – мне надо срочно смываться.
Я засуетилась… Надеюсь, алхимик не будет не меня в обиде, если я воспользуюсь кое-какими его вещами.
Перерыв весь шкаф, я выбросила на пол кучу плохо выстиранных футболок, маек, носков…
