– Неужели?
– Я подумал, тебе интересно будет узнать, что твой старый друг здесь.
– Спасибо, Джон, – сказал я. – Кстати...
– Да? – Взгляд его был безжизненный, устремленный в лоб собеседника. Так он смотрел и на клиента, заказывающего виски, и на грабителя, требующего содержимое кассы.
– Кто-то проговорился о домах, которые я купил.
– Угу.
– Ты не рассказывал кому-нибудь о бумагах, которые мы вместе составили?
Сперва он пожал плечами, словно хотел отойти, не отвечая. Но передумал.
– Изи, – сказал он, – если я хотел бы от тебя избавиться, то подмешал бы чего-нибудь в твое питье, и делу конец. Или нанял бы кого-нибудь из этих ниггеров, чтобы перерезали тебе глотку. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Понимаю, Джон. Но я должен был тебя спросить.
Мы обменялись рукопожатиями и остались друзьями.
Прежде чем покинуть бар, я попрощался с Оделлом. Мы договорились встретиться через пару дней. При этом я чувствовал себя, как когда-то на войне. Тогда я строил планы только на ближайшие несколько часов и вовсе не был уверен, что не погибну за это время.
В моем доме пахло небывалой чистотой.
– Привет, Изи, – сухо приветствовала меня Этта.
Я был так огорчен, хоть плачь.
– Привет, дядя Изи, – завопил Ламарк.
Он прыгал на моей кровати. Вверх и вниз, снова и снова, как маленький безумец или просто как любой малыш.
– Сегодня Крыса заходил к Джону Маккензи. Он разыскивал тебя и спрашивал обо мне, – сообщил я Этте.
– Значит, он появится завтра, и нас уже здесь не будет.
– Откуда ты знаешь, что он не собирается сюда заглянуть прямо сейчас?
– Ты сказал, он побывал в баре сегодня?
– Да.
– Тогда он уже нашел себе девку или же ищет.
Я ничего на это не ответил, но Этта продолжала:
– Реймонд обязательно должен обмокнуть свою штуку, когда попадает в новое место. Он появится завтра, после того как позабавится с очередной девкой.
Мне было неприятно слышать такие слова из ее уст, и я оглянулся: нет ли поблизости Ламарка? Но что-то в ее дерзких словах взволновало меня. Мне не хотелось думать о женщине, с которой был Крыса. В моей жизни все складывалось так скверно, что меня почти ничто уже не заботило.
К счастью, в это время подъехал Альфред. Это был невысокий юноша, почти подросток, но работать он умел. Мы погрузили чемоданы Этты и кровать из моего гаража на грузовик. Я также отдал ей стул и стол из старой мебели.
Перед отъездом Этта немного смягчилась.
– Ты навестишь нас? – спросила она. – Знаешь, Ламарк тебя полюбил.
– Как только стряхну с себя этого налогового инспектора, Этта. Через два, от силы три дня.
– Передай Реймонду, я не хочу его видеть. И не сообщай ему мой адрес. Скажи – я запретила.
– А если он достанет пистолет?
– Тогда мы погибли, Изи.
Глава 7
Альфред увез Этту с Ламарком, и я уселся возле телефона. Было без пяти минут три. Если бы Лоуренс позвонил ровно в три, как обещал, я, наверное, чувствовал бы себя спокойнее. Но минуты превратились в полчаса, потом в час. В течение всего этого времени я непрерывно думал о том, что предстоит потерять и мою собственность, и мои деньги, и мою свободу. И еще я размышлял о том, с какой отеческой теплотой он называл меня 'сынок'. В те дни многим белым людям казалось неоспоримой истиной: чернокожие мало чем отличаются от несмышленых детей.
Шел уже пятый час, когда Лоуренс соизволил наконец позвонить.
– Роулинз?
– Да.
– Я хотел бы встретиться с вами сегодня вечером в шесть тридцать в моей конторе. Я предупредил вахтера о вашем визите, вас пропустят.
– Сегодня вечером? Но я не успею собрать бумаги.
