самостоятельной, на самом деле она принадлежала Мастинскому.
Этих двоих связывали давние темные делишки. Когда Вадим сидел в министерстве, он немало сделал для своего приятеля, не забывая при этом и о себе. Денежки за услуги ему капали немалые. Одно время они шли ноздря в ноздрю. Но неуемная страсть к бабам и лень отодвинули неглупого Большакова на второй план.
Он как человек дальновидный сразу признал старшинство своего приятеля и подчинился безоговорочно.
Вадим приехал, как всегда благоухающий, одетый в дорогой костюм.
— От такой бабы из-за нашей встречи пришлось отказаться, — с огорчением пожаловался он, причмокнув губами.
Мастинский поморщился.
— Когда-нибудь бабы тебя погубят, — проворчал он. — Скоро будешь недееспособным.
Большаков рассмеялся.
— Не скажи. Пока все в порядке. Стоит, как уши у волка.
— Ну, ну, — хмыкнул Борис Ефимович. — Смотри, добегаешься.
Они сидели за накрытым столиком. Мастинский пил мало, зато Большаков время от времени прикладывался к рюмке.
— Здоровье позволяет, — приговаривал он.
— Это хорошо, что позволяет, — Борис Ефимович, не забывая наливать ему коньяк, себе плескал самую малость.
Он знал, что разговаривать с хмельным человеком было намного легче. Вытянуть нужную информацию, которую трезвый никогда не сдаст.
Впрочем, с Вадимом эти уловки были не нужны. Он душой и телом продался Борису Ефимовичу, возле которого было сытно и пьяно. Собственные амбиции давно оставил.
Сейчас речь пошла о Вячеславе Анатольевиче Карлине, бывшем руководителе Большакова.
— Что удалось разузнать? — спросил Мастинский.
В разговоре с любым собеседником он раз и навсегда придерживался одного правила: никогда не выдавал собственную информацию, знакомя человека лишь с исходными данными. Так он поступил и в этом случае.
— Да почти ничего. Акционерное общество, которым руководит Карлин, живо, хотя я не понимаю почему. Два — три месяца назад оно совсем издыхало. Сам председатель бывает там очень редко, все спихнул на зама, но дела идут.
— Идут, говоришь? — прищурился Мастинский?
— Ну да, а что?
— А то, что ни хрена ты не узнал! — взорвался Борис Ефимович. — Я тебя о чем просил? Разведать подробнее: что, чего, как… А ты? Твоя информация немногого стоит.
— А я много и не прошу, — нагло сказал Вадим. — И потом, у меня возможности не те.
«Не угодишь ему, — думал Большаков. — Вечно всем недоволен, как старая дева».
— Ладно, — остыл Мастинский. — Твой Карлин, по моим сведениям, к Беглову подался.
— К Беглову? — переспросил Вадим. — То-то я смотрю…
— Что? — быстро отреагировал Мастинский.
— Да любовницу Карлина видел, Лидочку. — Он грязно выругался. — Идет, словно королева. Я думал, его нет, она посговорчивее будет, да куда там…
— Кто такая, расскажи, — потребовал Борис Ефимович.
Вадим подробно поведал о взаимоотношениях Лидии Пашиной и своего бывшего шефа.
Это было любопытно. Настолько, что Мастинский встал и, чтобы скрыть заинтересованность, заходил по комнате.
— Ты уверен, что она до сих пор…
— Уверен! Спит она с этим старпером. И что нашла в нем? — возмутился Вадим. — Он на четыре года старше меня, а выглядит, будто на все десять.
Большаков огорченно махнул рукой.
— Не поймашь этих баб.
— Крепко она, видать, тебя зацепила, — поддел Борис Ефимович неудачливого любовника.
Вадим мгновенно окрысился.
— Да видал я ее… И помоложе телки есть. Вот падчерица у Сергея Львовича Федорова — пальчики оближешь. С изюминкой девочка. Говорят…
Лысина Мастинского побагровела.
— Слушай, ты… — Он схватил Вадима за отворот пиджака и сильно сдавил горло.
— Ты чего, охренел? — вырвался Вадим из цепких рук. — Подумаешь…
— Подойдешь к Ирине на расстояние вытянутой руки, можешь закрывать свою контору.
Глаза Мастинского метали молнии.
— Да я и не собирался, — отряхивая пиджак, выговорил Большаков. — Так просто, к слову сказал. Красивая девица.
— Забудь про Сайгину, я сказал раз, повторять не буду.
— Да все, все, — поднял руки Вадим. — Пошутил я.
Он налил коньяку, чтобы промочить горло, и подумал: «Вот так номер, шеф-то, оказывается, того, клюнул на девочку, никогда раньше этого за ним не замечалось…»
— Мне нужен Беглов, — жестким голосом произнес Борис Ефимович, чтобы прекратить ненужные разговоры. — И все, что связано с ним.
Он решил приоткрыть перед подельником некоторые карты.
— Несколько дней назад рванули аэропорт в сибирском городе. Жертв нет. Взрывное устройство предназначалось директору банка и акционерных обществ. Знаешь, кто это?
— Нет, — замотал головой Большаков.
— Твой старый приятель Карлин.
— Да ты что? А никакой информации не было. Хотя что-то проскочило про теракт, но конкретных фамилий не упоминали, про Карлина тоже ни слова.
— А его и упоминать не должны. Но бомба предназначалась ему. Я знаю. Местные постарались. Беглов им на горло наступил. Хотели его человека подорвать, да неудачно. У Карлина даже царапины не было. Умельцы… — процедил сквозь зубы Мастинский.
Он не договаривал. Местный актив на Артема натравил он. Те пытались подмять Беглова, но это не принесло результата. Излюбленный метод Мастинского — устранить соперника чужими руками — не сработал.
Борис Ефимович попробовал другой вариант.
Несколько раз подсылал к Карлину своих людей с такими выгодными предложениями, что только дурак откажется. Но Вячеслав Анатольевич всем указывал на дверь, не желая вести никаких переговоров. Твердый орешек! Тогда человек Мастинского нашел одного отморозка по прозвищу Панцирь. Но тот тоже оплошал.
Беглов оторвал в восточном регионе жирный кусок, на который имел виды Мастинский. Придется теснить конкурента иными способами.
— Как можно прижать Карлина? — спросил он у Вадима.
— Нужно подумать.
— Перекупить?..
Вадим покачал головой.
— Нет. Такие, как он, не меняются. Верный способ нажать на него — через Лидочку. Он в ней души не чает, сломается.
— Уголовщины я не потерплю, — твердо сказал Мастинский.
Вадим развел руками:
— Ну, тогда…
— Ты вот что, — подумав, сказал Борис Ефимович, — навести её. Поговори. Денег посули. Много, —
