Но больше всех Григория невзлюбил сэр Дэниэл. Воспитанность не позволяла шар-пею проявить нрав по-настоящему, но, будь его воля, он бы этого мужика на порог не пустил.
Пес смотрел на свою хозяйку умными, все понимающими глазами и пытался внушить: «И чего ты в нем нашла? Ни шерсти, ни виду… Вот тот, другой, мужик внушительный, по повадке видно — хозяин в жизни. А этот так, интеллигент. Одна морока с ним, а надежды — никакой».
Образовавшийся клубок запутывался все сильнее и сильнее.
Порой Лере казалось, что Иртемьев — единственный человек, способный её понять.
— Уж лучше бы ты с ним переспала, — грубо сказала Калинина.
Лера рассердилась всерьез.
— Ты рассуждаешь, как… как…
— Я рассуждаю нормально, а вот ты морочишь человеку голову и себе тоже.
Лера закрывала глаза и видела Григория. Одухотворенное лицо, темные волосы с седой прядью, которая делала его старше, и голубые глаза, в них сквозили отрешенность и грусть. И еще: неизменная серая куртка с множеством карманов и темная водолазка под горло.
Стрелецкая спросила у Кузи:
— В романсе «Чары» имя Татьяна… — она замялась, не решаясь продоложать.
— Его бывшую жену так звали. Разве он тебе об этом ничего не говорил? — удивился Кузя. — Вот так вот, с женой развелся, а романс остался.
Валерия не говорила с Иртемьевым на такие темы. Между ними не было физической близости. И быть не могло. Стрелецкая никогда не думала об этом. Или думала?.. Григорий казался ей взрослым ребенком, которого хотелось защищать, оберегать.
К сегодняшнему концерту Валерия вместе с Кузей подготовили сюрприз для Иртемьева.
Лера, прочитав сборник его стихов, выбрала одно, которое особенно понравилось. Кузя подобрал музыку. Стрелецкая на сегодняшнем концерте собиралась впервые исполнить новую песню.
Зал был полон. Люди слушали внимательно, с восторгом.
Стрелецкой не требовались дорогостоящие декорации, как большинству представителей шоу-бизнеса. Она могла петь при голой сцене и держать зал в напряжении.
Многие артисты широко пользовались услугами художников сцены, их не смущала запредельная стоимость билетов.
В одном своем интервью Лера сказала, что цена билетов на её концерты никогда не будет высокой.
— Значит, вы заранее отказываетесь от высокооплачиваемых художников-оформителей, которые, естественно, даром не работают? — тут же куснули её.
— Прежде всего должна звучать песня. То, что происходит на сцене сейчас, никакого отношения к эстраде не имеет. Запуск ракеты на Луну, шабаш ведьм на Лысой горе, — словом, все, что угодно, только не выступление певца. Да и сами песни теряются в этом бедламе. Хорошо оформленная сцена и всяческие шумовые эффекты призваны сопутствовать выступлению певца, но не затмевать его. Чувство меры и вкуса ещё никому в этой жизни не помешало.
— Вы… — журналист, бравший у неё интервью, запнулся. — Вам не кажется, что это несколько старомодно?
— Может быть, — спокойно ответила певица. — Я уверена в одном: никакое кривлянье не заменит отсутствия голоса.
У Стрелецкой были приверженцы, но были и противники, которые язвительно её опровергали. Валерию это не волновало. Она знала, что тысячи зрителей придерживаются такого же мнения.
…Валерия исполнила уже несколько песен. Она была в том восхитительном состоянии, когда кажется, что можешь горы свернуть, когда веришь в себя.
— Вы сочетаете в себе музыкальность, артистизм и гордую осанку, — сказал ей однажды ведущий музыкальной передачи.
Тогда она поморщилась: перехваливаете. А сейчас?.. Сейчас ей казалось, что она все умеет, все.
— Следующая песня исполняется впервые, — радостным голосом объявила она сама в микрофон. — Мы с композитором приготовили сюрприз для автора песни — Григория Иртемьева.
«Перелетные птицы», взяв первые аккорды, заиграли вступление, и полился чуть хрипловатый задушевный голос:
Она пела, придавая словам свои интонации. На полувзмахе ресниц Стрелецкая мельком зацепила побледневшее, вытянутое лицо Иртемьева, который стоял за кулисами. Что это с ним, кольнуло её. Григорий выглядел так, словно перед ним разверзлась бездна. Застывшая улыбка, как маска, сползала с лица.
Лера, ничего не понимая, допела до конца. Настроение, переданное в этих простых словах, верно отражало состояние её души.
Она видела растерянное лицо Иртемьева. Неужели не понравилось, с обидой подумала Валерия.
Она с натянутой улыбкой кланялась восторженным зрителям, которые приняли песню и громко аплодировали.
Кто-то выскочил на сцену и поднес певице букет цветов. Машинально она бросила взгляд за кулисы, туда, где только что стоял Григорий. Его там не было.
После выступления Лера подошла к Кузе.
— Слушай, что случилось с Гришей, куда-то исчез, не сказав ни слова?
Кузя недоуменно пожал плечами и махнул рукой.
— Лерок, успех-то какой, а? — Он радостно улыбался. — Ты умница, но и я постарался. Такую музычку сочинил! Нет, не зря я тебя с Гришкой познакомил.
Наконец, он заметил расстроенное лицо певицы.
— Куда исчез, говоришь? А черт его знает! Поэты — народ непредсказуемый. Может, он так радость свою выражает. Вернется, куда денется…
Григорий вернулся. И разразился скандал.
Оказалось, что эту песню, которой Валерия с Кузей хотели удивить Иртемьева, готовя ему сюрприз, Стрелецкая петь не имела права. Она была продана другой певице, которая купила её так, на всякий случай, а петь не стала. Кузя ничего об этом не знал.
— Как ты мог? — кричала Лера на Григория. — Ты… ты понимаешь, что может начаться? Ты не имел права…
Кузя метался между ними, как между двух огней, но и он понимал, что дело паршивое. Певица, которая приобрела право на исполнение песни, была Польди Лэнд.
— Откуда я знал, что вы решили именно эту песню исполнить, ну, откуда?! Лера, я… — на Григория было жалко смотреть.
Едва Стрелецкая приехала домой, раздался телефонный звонок.
— Ну что, сука, — завизжал в трубке высокий женский голос. — Чужие песенки воруешь, да? Теперь мы тебе устроим небо в алмазах. Готовься…
