комнате.
Размалеванные бледные рожи на балахоне двигались вместе с ней. И они тоже издевались над Шаныгиным.
— За квартиру эту я все сама выплатила до копеечки. Хотела бы я посмотреть на человека, которому ты действительно помог. Кроме…
Польди оборвала речь и уперлась взглядом в Илью.
Тот смотрел на эту красивую самку с роскошным телом, от которого балдели все мужики. Он видел перед собой не ослепительную женщину, а чудовище.
Его женитьба на начинающей певичке была ошибкой. Польди сначала забавляла его: красивая девка с восхитительным телом, которое совершенно не волновало его. Под этой оболочкой созрела адская смесь.
Наглость, цинизм, блядство и удивительное невежество. С наглостью красотки могло сравниться лишь чудовищное чувство зависти. В среде шоу-бизнеса, где крутился Шаныгин, зависть — основная проблема для артиста. У Польди это чувство доминировало над остальными. Она была готова загрызть всех, кто лучше, моложе, талантливее. Порой она становилась неуправляемой. И все эти качества не помешали ей пробиться.
Она сказала правду: Илья подобрал её, когда понял, что из неё будет толк. Такая телка в хозяйстве пригодится, расчетливо прикинул дальновидный Шаныгин. Но он по-прежнему считал, что облагодетельствовал её.
— Я сделал из тебя звезду, без меня ты была бы никем! Кто раздувал в прессе компанию против Наташки Дробышевой? Во время выступления у неё почему-то внезапно отключался микрофон, врубалась не та фонограмма… Я делал тебе рекламу. У тебя было одно на уме — под мужика лечь. Ты млела при одной мысли о самце. Эти бесконечные выходки… Ладно бы с одним трахалась, недавно тебя сразу три данайца драли. Одномоментно!
— Откуда такие сведения?
— Оттуда!
— Ну, тогда, наверное, нам обоим есть чем похвастаться.
Польди, свернувшись в клубочек, расположилась в кресле.
— Ты упомянул Дробышеву…
Польди смолкла, и Шаныгин замер.
— Что, что ты этим хочешь сказать? — хрипло выдавил он.
— Почему у тебя вдруг пропал голос, а?
У Ильи внутри нехорошо похолодело. Что она знает? — кольнуло в груди.
С Дробышевой у него не было выхода. Она буквально поймала его за руку. Если бы заявила тогда…
Шаныгин был не только патологически жаден, он был невероятно труслив.
Провозить через таможню среди декораций антиквариат его подбил приятель, которого все называли Чапа. Они и раньше проворачивали различные делишки, но было это так давно, что Илья забыл о существовании своего знакомого.
Какое-то время про Чапу не было ничего известно, он надолго исчез. Илья подумал, что того за излишнюю сообразительность посадили.
Оказалось, нет. Были у парня разногласия с правоохранительными органами, и достаточно серьезные, но до критического момента дело не дошло. Ему просто повезло. Это случилось в переломный период, иначе загремел бы по полной.
С изменением ситуации в стране Чапа, чувствуя собственную безнаказанность, обнаглел вконец. Умный, мерзавец, в этом ему не откажашь!
На Илью он вышел сам и предложил… Знал, знал, подлец, чем Шаныгина можно на крючок поймать. Деньги! А предлагал он немало. Если бы Шаныгин знал тогда, когда встревал в эту историю, чем все может обернуться, он бы… Зачем клюнул, зачем?! Хапнул на черном нале, сколько мог, надо было успокоиться. Так нет же! Все мало ему, мало… Человек — скотина ненасытная. А когда есть возможность без особой суеты подзаработать, у Шаныгина срабатывал хватательный рефлекс. Главное, что его подкупило, — никакой налоговой полиции и близко нет!
Чапа каждый вечер дул ему в уши одно и то же.
— Слушай, риск минимальный. Среди театрального реквизита черта лысого провезти можно, и никто не заметит.
— Черт лысый на хрен никому не нужен.
— Не нужен, — соглашался Чапа. — Механизм очень простой. Везешь ты, скажем, пять напольных ваз для сцены. Три — ваши, бутафорские, а две — я организую.
Чапа, не жалея времени, окучивал Илью. Он специально так подробно обо всем ему рассказывал, втолковывая, как слабоумному, что риска нет никакого. Практически нет.
— Ловкий ты мужик, все рассчитал.
— А как же? Я смотрел, и очень внимательно, как у вас сцена оформлена. Слона на довольствие пристроить можно.
— Ну, хорошо, вазы — это ещё можно как-то протащить. А что еще?
— Я тебя подставлять не собираюсь, — сказал вслух Чапа, а подумал совсем о другом.
Только бы он клюнул, эта жадная и осторожная сволочь! Чапа с трудом скрывал волнение. Илья — продюсер, его слово — закон. От него многое зависит. Может подсказать, как сцену оформить, то, се…
Он действительно не собирался подставлять Шаныгина, но, главное, он хотел иметь хороший канал.
Илья клюнул.
Чапа, видя это, стал забрасывать крючок дальше:
— Еще что? Канделябры, например. Схема та же.
— А дальше? — продолжал выспрашивать Шаныгин.
— Дальше ты не волнуйся. Там к тебе человек сам подойдет. Ты только провези.
— А обратно?
— Что — обратно?
— Я эти вещи должен назад привезти, а если часть заберут там…
— Обратно привезешь в том же количестве, но вещи будут другие, понял?
Чапа снисходительно похлопал шоумэна по плечу.
— Ты — дока среди своих музыкантишек, у меня — другая сфера. Все остальное — моя забота, голуба, — он по обыкновению начал прихамливать, но Шаныгина даже это не остановило. Его волновала лишь собственная безопасность. И деньги.
— А если?..
— Нет! — резко оборвал Чапа. — Сбоев у меня не бывает. Только вот ещё что, — добавил он: — Оформишь к себе моего человека.
— А это ещё зачем? — вскинулся Шаныгин. — Не доверяешь?
— Я никому не доверяю, — спокойно ответил тот. — Потому и на свободе до сих пор. Человек этот будет тебе не в тягость, зарплату ему платить не надо. Считай его представителем моих интересов.
Илья поморщился.
— Ну зачем тебе, человеку творческому, заниматься скучными делами? Опять же, светиться лишний раз… — многозначительно протянул Чапа. — Он все сделает сам.
Так в окружении Ильи появился парень с лисьим лицом, который при знакомстве коротко представился: Федор. Задавать лишних вопросов продюсер благоразумно не стал. Федор появлялся возле Шаныгина лишь тогда, когда предстоял вояж за рубеж.
Дело завертелось.
Чапа, открыв превосходный канал, переправил за рубеж немало антикварных вещей, минуя разрешение, которое должно выдаваться Управлением культуры города Москвы при провозе подобных ценностей. Документы по таможенному контролю были оформлены безупречно. В перечне провозимых предметов указывалось, например: восемь канделябров. Вот они, все восемь в наличии. Необходимый
