Они приближались к крестьянскому дому: небольшой постройке, окруженной развалюхами-сараями, среди которых она узнала гараж и винный пресс. Если бы не две стоящие перед домом машины, хозяйство казалось бы совершенно заброшенным.
Кругом раскинулись горы и долины. По крайней мере, они в Пиренеях. Почему-то эта мысль показалась обнадеживающей. Дверь распахнута, словно их ждали. Внутри было прохладно и, на первый взгляд, пусто. На всем слой пыли. Кажется, когда-то здесь была маленькая гостиница или auberge.[78] Прямо напротив двери — конторка портье, а над ней ряд крючков, где когда-то, наверно, висели ключи от номеров.
Рывок за веревку заставил ее поторопиться. Вблизи от мужчины пахнуло дешевым лосьоном после бритья и плохим табаком. Из комнаты слева доносились голоса. Дверь была приоткрыта. Скосив глаза, Шелаг успела заметить человека, стоявшего спиной к ней у окна. Кожаные ботинки и ноги в легких летних брюках.
Ее втащили по ступенькам на второй этаж и протолкнули по коридору к узкой лестнице. Наверху оказался душный чердак, занимавший почти все пространство под крышей. Мужчина пнул ее в спину, и Шелаг, рухнув на грязный пол, услышала, как захлопнулась за ней дверь и щелкнул замок. Не замечая боли, она приподнялась и замолотила кулаками по железной створке, но сломать ее нечего было и думать. Дверь явно поставили недавно для особой цели, и на косяке блестела сталь.
В конце концов она сдалась и стала исследовать новое жилище. У дальней стены лежал матрас, на нем — аккуратно сложенное одеяло. Напротив двери — маленькое окошко, забранное изнутри решеткой. Добравшись до него, Шелаг выглянула на задний двор. Прутья оказались прочными и не поддавались. Да и все равно вниз падать далековато.
В углу висела маленькая раковина, рядом стояло ведро. Шелаг первым делом облегчилась, потом поспешно повернула кран. Трубы закашляли и заперхали не хуже курильщика, высаживающего по две пачки в день, но вслед за парой плевков появилась мутноватая струйка воды. Сложив чашечкой грязные ладони, Шелаг пила до боли в животе. Потом как могла отмылась, оттерла запекшуюся кровь на запястьях и щиколотках.
Чуть позже ей принесли еду. Больше, чем обычно.
— Зачем вы меня сюда привезли?
Охранник опустил поднос на пол посреди комнаты.
— Зачем? Pourquoi je suis la?[79]
— Il te le dira.[80]
— Кто хочет со мной говорить?
Он показал на еду:
— Mange.[81]
— Вам придется меня развязать. — Затем она повторила: — Кто? Скажите же!
Он ногой подтолкнул к ней поднос.
— Ешь.
Когда он ушел, Шелаг набросилась на еду. Съела все до крошки, даже яблоки с кожурой и косточками, и снова вернулась к окну. Первые лучи солнца вырвались из-за гребня гор, и мир из серого стал белым.
Вдали послышался звук медленно ползущей к дому машины.
ГЛАВА 42
Карен хорошо объяснила дорогу. Через час после выезда из Каркасона Элис увидела впереди пригороды Нарбонна. Найдя указатель на Куке д'Од и Капестан, свернула на красивую дорожку, окаймленную высоким тростником и полоской склоняющейся под ветром травы, за которой тянулись зеленые поля. Совсем непохоже на горный пейзаж Арьежа и засушливые окрестности Корбье.
Около двух часов дня она въехала в Саллель д'Од. Оставила машину под большими лимонами и зонтичными соснами, разросшимися по берегу канала дю Миди чуть ниже шлюзовых ворот, и бродила по симпатичным улочкам городка, пока не отыскала рю де Бурже.
Трехэтажный дом Грейс стоял на углу, окнами прямо на улицу. Сказочные розовые кусты, склоняющие ветки под тяжестью алых цветов, сторожили старинную деревянную дверь и ставни окон. Замок заржавел, и Элис пришлось помучиться с тяжелым бронзовым ключом, не желавшим поворачиваться в скважине. Наконец она справилась и решительно пнула дверь ногой. Створка со скрипом отошла, процарапав по груде свежих газет, скопившихся на черно-белых плитках пола.
Прямо за дверью открывалось единственное помещение нижнего этажа. Налево здесь была устроена кухня, а правая половина обставлена как гостиная. Жилой дух давно покинул этот дом, внутри было холодно и сыро. Промозглый сквозняк кошкой терся о голые колени Элис. Она поискала выключатель и обнаружила, что электричество отключено. Собрав с пола груду ненужной уже почты, она по пути свалила ее на кухонный стол и склонилась над подоконником, чтобы открыть окно. С причудливой защелкой ставен тоже пришлось повозиться.
Самым современным из кухонных приспособлений оказались у тетушки электрический чайник и плитка со спиралью. На сушилке было пусто, в раковине чисто, и только за краном виднелась пара высохших, как старые кости, губок.
Элис прошла в другую половину, открыла большое окно гостиной, распахнула тяжелые коричневые ставни. Хлынув шее внутрь солнце мгновенно преобразило комнату. Стоя у окна, Элис вдохнула аромат нагретых солнцем роз и на минуту отдалась блаженству, чувствуя, как отступает неловкость. А ведь только что она чувствовала себя чуть ли не воровкой, без спросу шарящей по чужим вещам.
Перед очагом стояли два высоких деревянных кресла. Камин был выложен из серого камня, на полке пылилось несколько современных китайских статуэток. На решетке лежали остывшие угли. Элис тронула их носком сандалии, и они рассыпались, взметнув над собой облачко пепла.
На стене у камина висела картина маслом: увитый плющом каменный дом с крутой черепичной крышей среди поля подсолнухов. Элис разобрала нацарапанную в нижнем углу подпись художника: БАЛЬЯРД.
Остальную часть комнаты занимали обеденный стол с четырьмя стульями и сервант. Открыв его дверцы, Элис нашла набор подносов и подставок, украшенных видами французских соборов, стопку льняных салфеток и набор столового серебра, негромко зазвеневший, когда она закрыла ящик. На нижних полках была расставлена прекрасная фарфоровая посуда: тарелки, сливочник, салатницы и соусники.
Из комнаты вели две двери. За первой, как выяснилось, скрывалась кладовка: гладильная доска, метелки для пыли, швабра, пара вешалок и множество пакетов для покупок из магазина «Geant», сложенных один в другой. За второй дверью начиналась лестница.
Поднимаясь, Элис в потемках цепляла сандалиями за деревянные ступеньки. Наверху обнаружилась аккуратная ванная комната, скромно выложенная розовой плиткой. На раковине лежал засохший обмылок, а на крючке рядом с небольшим зеркалом — сухое полотенце.
Спальня Грейс располагалась налево от площадки. Узкая кровать застелена простынями, одеялами и толстой пуховой периной. На тумбочке из черного дерева стояли в изголовье бутылочка магнезии с белой полоской кристаллов на горлышке и биография Алиеноры Аквитанской, написанная Элисон Уэйр.
При виде старомодной закладки у Элис дрогнуло сердце. Представилось, как Грейс перед сном выключает свет, заложив закладкой недочитанную страницу. И не знает, что время ее истекло и дочитать книгу не придется. В порыве несвойственной ей сентиментальности Элис отложила томик в сторону. Она возьмет книгу с собой, даст ей новый дом.
В ящиках тумбочки лежали мешочки лаванды, перевязанные розовыми, побледневшими от времени ленточками, несколько аптечных пузырьков и коробочка новых носовых платков. Еще несколько книг выстроились на полке под ящиком, Элис склонила голову набок, читая заглавия на корешках. Она никогда не могла устоять перед искушением сунуть нос на чужую книжную полку. Подборка в основном оправдала ее ожидания. Пара томиков Мэри Стюарт, пара — Фанни Троллоп, роман «Пейтон Плэйс» в издании книжного клуба и книга, посвященная катарам. Имя автора было крупно напечатано на обложке: БАЛЬЯРД. Элис подняла бровь. Не тот ли, что писал картину из гостиной? Ниже стояло имя переводчика: Ж. Жиро.
Элис перевернула книгу, прочитала рекламу на обложке. Автор перевода «Евангелия от Иоанна» на окситанский и нескольких трудов по Древнему Египту, а также отмеченной премией биографии Жана-Франсуа Шампольона, разгадавшего в XIX веке тайну иероглифов.
Что-то сверкнуло в памяти: тулузская библиотека, мелькающие на экране монитора карты, схемы и иллюстрации. «Опять Египет…»
На обложке книги Бальярда помещалась фотография окутанного багровым туманом полуразрушенного замка, примостившегося на самом краю высокого утеса. По открыткам и путеводителям Элис уже запомнила его название: Монсегюр.
Она открыла книгу. Страницы сами раскрылись на двух третях от начала, потому что здесь между ними был заложен обрезок открытки. Элис пробежала глазами строки:
Укрепленная цитадель Монсегюр стоит высоко на горной вершине. Подъем к ней от деревни Монсегюр занимает более часа. Три стены замка, часто скрывающегося за облаками, высечены прямо в скале. Эта необыкновенная крепость создана самой природой. Сохранившиеся руины датируются не XIII веком, а более поздними временами войн за независимость. Однако самый дух крепости напоминает посетителям ее трагическое прошлое.
С Монсегюром — название означает «Гора-убежище» — связано великое множество легенд. Кое-кто видит в ней храм солнцепоклонников, другие утверждают, что именно она подсказала Вагнеру идею «Мунсальвеше» — Горы Грааля — в его великом творении — «Парцифаль». Иные и теперь верят, что здесь нашел последнее свое пристанище Грааль. Предполагается, что катары были хранителями Чаши Христа, доставшейся им вместе с другими сокровищами Храма Соломона в Иерусалиме. Рассказывают и о золоте визиготов и о других таинственных кладах.
Предполагается, что пресловутые сокровища катаров им удалось вынести из осажденной крепости в январе 1244 года, незадолго до ее падения, однако никому так и не удалось отыскать эти богатства. Слухи о том, что драгоценнейшие из сокровищ пропали, неточны.
Элис нашла глазами сноску внизу страницы. Вместо примечания там стояло: «Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин 8:32)».
Она изумленно подняла бровь. Казалось бы, никакого отношения к тексту?
Книгу Бальярда она тоже отложила, чтобы забрать с собой, после чего прошла в глубину спальни.
Здесь стояла зингеровская швейная машинка, неуместно английская в этом французском доме. Точно такая же была у ее матери, и та часами сидела за шитьем, наполняя дом уютным жужжанием колесика и постукиванием иглы.
Элис стерла ладошкой пыль. Кажется, машинка в рабочем состоянии. Она по очереди открывала ящички и находила в них шпульки с хлопчатобумажной нитью, иголки, булавки, обрезки кружева и тесьмы, картонку со старомодными серебристыми кнопками и коробочку пуговиц всех сортов и размеров.
Элис повернулась к дубовому столу под окном, выходившим на маленький огороженный двор за домом. Первые два ящика, выстеленные обрезками обоев, были совершенно пусты. Третий удивил ее, оказавшись запертым, хотя ключ торчал в замке. Чтобы его открыть, понадобилось приложить и силу, и ловкость — не так легко было справиться с крошечным серебряным ключиком. На дне ящика стояла обувная коробка. Элис достала ее и поставила на стол.
В коробке царил образцовый порядок. Пачка фотографий была перевязана бечевкой, а поверх нее отдельно лежал конверт, адресованный мадам Таннер. Адрес был выведен тонкими паутинными линиями. Почтовый штемпель: «Каркасон, 16 марта 2005» Красными чернилами наискосок отпечатано: «В собственные руки». Вместо обратного адреса тоже штамп: «Expediteur Audric S. Baillard».
