— Одиноко? — повторила женщина. — На лице у тебя другое написано, Уилл.
Мари-Сесиль потянулась к нему и поцеловала его в губы. Элис ощутила копящееся в комнате напряжение. Поцелуй был слишком интимным. Она заметила, как Уилл стиснул кулаки.
«Ему не нравится, что я это вижу».
Неожиданная мысль промелькнула и тут же забылась.
Мари-Сесиль отпустила его. Лицо у нее было довольное.
— Еще увидимся, Уилл. А сейчас, извини, у нас с Франсуа-Батистом срочное дело. Desolee.[94] Так что с твоего позволения…
— Здесь?
«Слишком торопится. Выдает себя».
Мари-Сесиль прищурилась:
— Почему бы и нет?
— Нипочему, — резко отозвался Уилл.
— Maman. Я не могу найти.
— Постарайся, — отозвалась она, не сводя с Уилла подозрительного взгляда.
— Но я не…
— Va le chercher! — огрызнулась она. — Иди поищи.
Элис слышала, как хлопнул дверью Франсуа-Батист. Мари-Сесиль тотчас же обняла Уилла за пояс, притянула к себе. Элис видела ее ярко-красные на фоне его белой футболки ногти. Она бы сбежала, да некуда было деваться.
— Tiens, — сказала Мари-Сесиль. — A bientot![95]
— Ты уже уходишь? — спросил Уилл.
Элис услышала в его голосе панику: он понял, что оставляет ее в ловушке.
— Toute a l'heure.[96] Позже.
Элис ничего не могла поделать. Оставалось только беспомощно слушать шаги скрывающегося за дверью Уилла.
Мужчины столкнулись в дверях.
— Вот, — сказал юноша, протягивая матери тот же выпуск газеты, который недавно читал Уилл.
— Как им удалось так быстро все раскопать?
— Понятия не имею, — кисло сказал он. — Оти, надо полагать.
Элис затаила дыхание. «Тот самый Оти?»
— Ты знаешь или гадаешь, Франсуа-Батист? — услышала она голос Мари-Сесиль.
— Ну, кто-то ведь должен был им сказать? Полиция во вторник направила на Эр ныряльщиков — точно в то самое место. Знали, чего ищут. Подумай сама. Кто первым сообщил об утечке сведений в Шартре? Оти. А он представил какие-нибудь доказательства, что с журналистом болтал именно Тавернье?
— Тавернье?
— Человек, которого нашли в реке, — ехидно пояснил Франсуа-Батист.
— А, конечно… — Мари-Сесиль закурила сигарету. — В статье называют
— Оти мог и это сказать.
— Пока ничто не связывает Тавернье с этим домом, не о чем и говорить, — сказала она скучающе. — Еще что-нибудь?
— Я сделал все, что ты велела.
— И к субботе все готово?
— Да, — признал он, — хотя не знаю, стоит ли беспокоиться, раз нет ни кольца, ни книги.
По ярким губам Мари-Сесиль порхнула улыбка.
— Вот видишь, Оти нам еще нужен, даже если ты ему не доверяешь, — сказала она спокойно. — Он говорит, ему удалось — miracle![97] — вернуть кольцо.
— Какого черта ты мне раньше не сказала! — возмутился ее сын.
— Вот теперь и говорю, — отозвалась она. — Он утверждает, что его люди нашли кольцо прошлой ночью в номере молодой англичанки.
У Элис прошел озноб по коже.
«Не может такого быть!»
— Ты думаешь, он лжет?
— Не будь дураком, Франсуа-Батист, — мать поморщилась. — Разумеется, лжет. Если бы кольцо взяла доктор Таннер, Оти не понадобилось бы четырех дней на поиски. Не говоря о том, что я распорядилась обыскать его квартиру и контору.
— Значит…
Она не дала ему договорить:
— Если! Если кольцо у Оти, в чем я сомневаюсь, значит, он либо получил его у бабки Бо, либо оно с самого начала было у него. Он мог и сам взять его из пещеры.
— Тогда к чему столько хлопот?
Телефонный звонок прервал разговор. От резкого звука у Элис чуть не выскочило сердце. Франсуа-Батист взглянул на мать.
— Ответь, — приказала та.
Он повиновался.
— Oui?
Элис не смела дышать, боясь выдать себя.
— Oui. Je comprends. Attends.[98] — Юноша прикрыл трубку рукой. — Это О'Доннел. Говорит, что книга у нее.
— Спроси, почему она не связалась с тобой раньше.
Он кивнул.
— Где вы были с понедельника? — выслушал ответ. — Кому-то известно, что она у вас? — Ответ. — Хорошо. Demain soir.[99]
Он вернул трубку на место.
— Уверен, что это она говорила?
— Голос ее. Все, как мы договаривались.
— Он, конечно, слушал разговор?
— О чем ты говоришь? — не понял он. — Кто?
— Тебе все надо разъяснять? — огрызнулась Мари-Сесиль. — Оти, разумеется!
— Я…
— Сколько дней не было Шелаг О'Доннел? А стоит мне очистить дорогу — уехать в Шартр, — она тут же находится! Сперва кольцо, теперь книга…
Франсуа-Батист наконец вышел из себя.
— Ты же только что его защищала! — заорал он. — Меня винила, что я тороплюсь с выводами! Если тебе известно, что он работает против нас, — почему было мне не сказать? Что ты делаешь из меня дурака! И, главное, почему его не остановишь? Ты никогда не спрашивала себя, зачем ему так нужна эта книга? Что он, на аукцион ее выставит?
— Я совершенно точно знаю, зачем ему книга, — ледяным голосом ответила Мари-Сесиль.
— Сколько можно! Почему ты постоянно меня унижаешь?!
— Дискуссия окончена, — оборвала она. — Завтра выезжаем. Таким образом у нас останется вдоволь времени: тебе устроить свидание с О'Доннел, а мне приготовиться. Церемония состоится в полночь, как назначено.
— Ты хочешь, чтоб я с ней встретился? — недоверчиво повторил он.
— Ну, разумеется! — Впервые за все время разговора в ее голосе прозвучал намек на какое-то чувство. — Мне нужна эта книга, Франсуа-Батист.
— А если у нее нет книги?
— Не думаю, чтобы он потратил зря столько усилий, не будь у него книги.
Элис услышала, как Франсуа-Батист прошел через библиотеку и открыл дверь.
— А с ним что? — спросил он, понемногу оживая. — Не оставишь же ты его здесь…
— Уилла предоставь мне. Он тоже не твоя забота.
Уилл спрятался в кухонном чулане.
Было тесно, пахло старыми кожаными плащами, сапогами и непромокаемыми куртками, но зато отсюда хорошо видна была дверь библиотеки и кабинета. Он увидел Франсуа-Батиста, который вышел первым и сразу прошел в кабинет. Мари-Сесиль появилась минуту спустя. Уилл дождался, пока за ней закроется тяжелая дверь, и, выскочив из шкафа, метнулся через коридор в библиотеку.
— Элис, — шепотом позвал он, — быстро. Надо отсюда убираться.
Послышался легкий шорох, и девушка выбралась из укрытия.
— Извини, — с раскаянием сказал он. — Это все из-за меня. Ты в порядке?
Она кивнула, хотя была страшно бледна.
Уилл протянул ей руку, но Элис не двинулась с места.
— Что все это значит, Уилл? Ты здесь живешь. Ты знаком с этими людьми — и ты готов погубить все, помогая чужому человеку? Не понимаю.
Уилл хотел сказать, что она ему не чужая, но не решился.
— Я…
Он и не знал, что сказать. Обстановка комнаты поблекла. Он видел только лицо Элис и ее прямой взгляд. Карие глаза, казалось, смотрят ему прямо в сердце.
Он не выдержал ее взгляда. Элис еще мгновение смотрела ему в глаза, потом быстро, не оглядываясь на Уилла, пробежала из библиотеки в прихожую.
