— Давай. Но правильно ли это будет? Нам ведь не по домам эту парочку поручили развозить. Мне — что, я к мужику приставлен, а он, судя по освещенным окнам, догонять девочку не собирается.
— Все будет в ажуре. Славик отвезет ее и, скорее всего, мы будем свободны. У меня уже ноги к этим проклятым плитам примерзают.
Светлые «Жигули» выехали из-за поворота. Девушка выбежала на проезжую часть улицы, подняла руку. Машина остановилась.
— Подвезите, пожалуйста!
— Далеко?
— На Кулибина.
— Надо подумать. Мне, вообще-то, в другую сторону, но…
— Я уплачу. Ну, какая же это даль — десять минут езды, не больше.
— Уговорили. Включить отопитель, замерзли?
— Немного.
— Не боитесь в ночное время одна домой возвращаться?
— Я ведь уже не одна — с вами, да еще под крышей.
— А я что, внушаю доверие?
— Во всяком случае, на грабителя или бандита не похожи.
— Интересно! Как же выглядит грабитель?
— Его, по-моему, можно по глазам определить. Взгляд хищника, шакала.
— Ну, ночью как вы отличите глаза шакала от, скажем, очень даже домашнего кота?
— У вас скорее взгляд собаки…
— То есть?..
— Понимающий, добрый.
— Спасибо, конечно. Только я все же предпочитаю смотреть на вас человеческим взглядом. Проницательным.
— И что же он видит, ваш взгляд?
— Красивую девушку, у которой почему-то неважное настроение.
— С настроением попали «в десятку». А мы почти приехали. Остановите, пожалуйста, на углу.
— Но вам же на Кулибина!
— От Боженко мне десять шагов. Сколько я вам должна?
— Сейчас подсчитаю. Такса, сами понимаете, ночная. Итого, с вас телефончик!
— А если его у меня нет?
— Тогда давайте договоримся, когда, но в ближайший вечер, я опять поработаю таксистом. Прогулка по городу, знакомство с его достопримечательностями при свете фонарей.
— Запоминайте номер: 35-82-11.
— И попрошу позвать к телефону…
— Машу.
— Спокойной ночи, Маша. Я минуту постерегу, вдруг кто-то здесь притаился с шакальим взглядом.
— Спасибо, проницательный человек.
Лейтенант вышел из машины, подождал, пока девушка скрылась за воротами уютного двухэтажного здания, затем подошел поближе, разглядел номер дома. В широком окне второго этажа, осветившемся неярким — от торшера, настольной лампы? — светом на мгновение появилась легкая девичья фигура, тонкая рука задернула шторы.
Отъехав квартала два, лейтенант остановился, задумался. Даже то немногое, что он по службе успел узнать о человеке, из квартиры которого вышла эта чудесная девушка, вызывало у него тревогу и желание как-то, от чего-то ее уберечь. Завтра, только закончит это ночное «дежурство», поспит два-три часа и позвонит ей. Но завтра у него не будет служебной машины. Впрочем, завтра у него может не оказаться и свободного времени. А пока что служба. Связался по радио с дежурным по райотделу, доложил, что объект номер два проводил, судя по всему, домой, адрес уточнил, направляется к месту вблизи объекта номер один.
— Езжай. Ребят уже сменили, да и ни к чему теперь там троих держать. Но ты с машиной обязан быть на месте, пока не получишь «отбой».
— Ясно. Только зря мы все стараемся этой ночью. Мужик до утра никуда не выйдет, у него сейчас, может, шоковое состояние — девушка ушла слишком быстро.
— Психолог-любитель. Ты что, свечку у них держал?
— Ладно. Еду бдить. Скворцову сами доложите?
— Да уж доложу.
Скворцов с Инной «гоняли чаи» на ее маленькой кухне, когда раздался звонок.
— Телефон? Странно, так поздно нам никогда не звонят, — Инна поспешила в комнату. Валентин — за ней. И прежде, чем она подняла трубку, перехватил ее руку, привлек к себе:
— Милая, ты извини, но я обязан был дать номер телефона, по которому меня можно найти. Такова служба.
— Погоди, сейчас узнаем. Алло!
Мужской голос, извинившись, действительно попросил передать трубку Скворцову. Инна молча сделала это и ушла на кухню. Девушка не слышала, что говорил Валентин, отвечал он односложно и быстро вернулся на кухню.
— Иннуся, давай сразу поставим точку над «i». Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Понимаю, что тебя может обижать. Но это и есть моя работа. Никто, поверь, не вторгается в наше с тобой «вдвоем». Только у воров, грабителей, убийц нет, увы, такого гуманного правила — ночью мирно спать, никого не тревожить. Милиция должна работать круглосуточно. И я, как работник угрозыска, обязан знать оперативную обстановку. Я очень хочу быть как можно чаще с тобой, хочу видеть каждое утро, как ты открываешь глаза, улыбаешься мне. Но в одном, увы, я буду плохим мужем: работа может поднять меня и среди ночи, может разлучить нас на несколько дней.
А ждать — тяжкое бремя. Подумай, моя хорошая, над тем, что я сказал. Я скажу даже больше: у многих моих коллег-офицеров семейная жизнь либо держится на волоске, либо рухнула от тяжести ожидания, непонимания. Без полного понимания, полного доверия мы с тобой тоже можем потерять друг друга. Прости мне этот монолог в час ночи и, прошу тебя, подумай. Одно могу сказать как бы в свою защиту: я всегда буду честен с тобой. До нижнего донышка.
— А ты что, уходишь сейчас?
— Нет, если только ты не захочешь, чтобы я ушел.
— Но что-то же случилось, я вижу!
— Небольшой сбой. Планировали так — вышло этак. Кстати, может, поможешь мне разгадать один простенький, на первый взгляд, ребус?
— Ребус из уголовной практики?
— Нет, речь идет о женской логике. Точнее, ее отсутствии.
— Ин-те-рес-но.
— Итак: красивая девушка провела в ресторане вечер с мужчиной. Он мурлыкал, как кот.
— Валентин!
— Но мужик, поверь мне, бяка.
— Либо ты будешь говорить серьезно, либо прекратим.
— Я стопроцентно серьезен. Продолжаю. После ресторана они едут к нему, пьют, вероятно. И вдруг через полчаса девушка уходит, ловит машину и уезжает домой.
— И где же тут антилогика?
— Почему она ушла? Ведь думала остаться!
— Что? Эта особа, о которой мы почему-то столь оживленно говорим среди ночи, посвятила тебя даже в столь интимные замыслы? Может, и благословения испросила?
Валентин понял, что надо быстро отступать, что и сейчас, и впредь понимать друг друга полностью им
