— Я м-могу подумать? — запинаясь спрашивает Сильвия, краснея и невольно застегивая верхнюю пуговицу блузки.
— Только до конца вечернего спектакля. Завтра на рассвете мы уезжаем.
Мужчина резко поднимается и, не попрощавшись и не взглянув больше на девушку, выходит из комнаты.
Мать не отговаривает Сильвию. Напротив, спешно собирает дочери чемодан, поджав губы и думая о чем-то своем. Затем пристально смотрит ей в глаза и целует в лоб. Больше они не увидятся никогда.
С тех пор у Сильвии начинается новая жизнь, яркая и стремительная, такая, какая только может присниться. Луиджи старше ее на пятнадцать лет. Он пользуется огромным авторитетом у актеров, которые называют его не иначе как сеньор Стронцо. Сильвии нравятся его внимание, почти отцовская забота и ласка. При посторонних Луиджи держится с ней немного высокомерно и сдержанно, а порой ведет себя и вовсе агрессивно. Наедине же становится нежным и страстным. Сильвия влюбляется в него без оглядки.
По настоянию Луиджи она начинает брать уроки актерского мастерства, сценической речи, хореографии. Проходит год, прежде чем Стронцо удовлетворяют результаты ее обучения.
— Теперь ты вполне можешь рассчитывать на настоящую роль.
«Настоящая роль» Сильвии заключается в одной банальной фразе: ужин подан, господа. Но и этого ей хватает, чтобы почувствовать себя причастной к таинственному миру Сцены. Она впервые выходит вместе с другими артистами на поклон, аплодисменты и крошечная частичка успеха достаются и ей. Она счастлива. Испытав это неописуемое чувство, Сильвия больше не мыслит жизни вне театра. И вскоре театр отвечает ей взаимностью. Луиджи подыскивает для нее все более значительные роли, а когда публика начинает выделять Сильвию среди остальных актеров труппы, предлагает:
— Знаешь, малышка, тебе следует подумать над новым именем.
— Но разве мое чем-то нехорошо? — удивляется Сильвия, которой и в голову не приходила подобная мысль.
— Твое имя на афишах должно смотреться красиво, ярко… богато! — Луиджи прикрывает глаза ладонью, глубоко задумавшись. — Да! Что-то вроде этого: Сильвия Даймонд!
И Сильвия Даймонд, возникшая благодаря гениальному воображению Луиджи Стронцо, начинает существовать и покорять тысячи и тысячи поклонников…
Луиджи предлагает Сильвии руку и сердце, когда она находится почти в зените славы. Ничто не мешает ей ответить согласием: она знает этого человека уже несколько лет, обязана ему своим успехом. Бриллиантовое колечко на безымянном пальце становится символом их страстной и такой противоречивой любви.
Да, Сильвия любит его. Но со временем ее Пигмалион перестает видеть в ней ту наивную девушку, которая однажды упала к его ногам. Теперь она самостоятельно распоряжается своей судьбой, мужчины готовы лежать у ее ног, как и пророчествовал Стронцо. Актриса уже не нуждается в опеке. Прожив в законном браке пару лет, они расстаются, как считает Сильвия, навсегда.
Косвенной причиной, по которой она жаждет свободы, служит то, что Луиджи не может дать ей самого главного, к чему она подсознательно стремится, — ребенка. В то время Сильвия даже способна оставить сцену в расцвете карьеры, родить и вырастить малыша, лишь бы он был. Но со временем надежды на тихое женское счастье таят, их заменяют «правильные» мысли о несовместимости театральной жизни и материнства. Сильвия смиряется с тем, что ей не суждено стать матерью…
А потом подвертывается толстяк Отто. Нет, она не испытывает к нему ничего похожего на любовь или влюбленность, Боже упаси! Просто Отто может оказать театру серьезную финансовую поддержку в наступившие тогда трудные времена, но требует за свой «благородный» поступок слишком большую плату. Сильвия решается на этот шаг, выставив единственное условие: никаких интимных отношений. Отто ее решение вполне устраивает, тем более, как выясняется, он и сам не горит желанием оказаться в одной постели с женщиной. Однако иметь жену — знаменитую актрису считается престижным в его кругах, и он получает то, чего хочет.
С Отто мисс Даймонд не прожила и года. Какое это мучение видеть перед собой практически каждый день его заплывшую жиром, ехидную и самодовольную физиономию! Он искренне считает, что купил Сильвию, и относится к ней соответственно. Совершенно не считаясь с ее настроением, приглашает полный дом гостей, таких же зазнавшихся негодяев, поглазеть на свое новое «приобретение». А Сильвия должна их развлекать, читать монологи, изображать радушную хозяйку, терпеть сальные шуточки супруга. Выдержать такое по силам разве что каменной статуе. Однажды, поражаясь и радуясь своей решительности, женщина плюет на деньги, обещанные ей и театру, собирает только свои личные вещи и уходит от Отто.
Судьба вознаграждает ее за смелый поступок — вскоре Сильвию называют лучшей актрисой страны, популярность ее растет день ото дня, ее даже начинают приглашать на телевидение. И как следствие, счет в банке увеличивается настолько, что она может себе позволить взять того же Отто на содержание… О нет, только не это!
Странно, но о Луиджи Сильвия почти не вспоминает. В тот день, когда она решает, что для них обоих лучше, если они больше никогда не увидятся, мисс Даймонд остается в их прежней квартире одна. Сеньор Стронцо уезжает в один из северных штатов — его приглашает весьма приличный театр, и Луиджи не тянет с ответом. Бывший муж не оставляет адреса, и Сильвия знает, что он вряд ли позвонит ей, а тем более приедет — если решил, то навсегда. Хотя время меняет людей. Но Луиджи… Нет-нет, кого угодно, но не Луиджи.
— Ммм… — услышала Сильвия тихий стон: Мартин просыпался.
Она осторожно вытянула из-под него свою руку и хотела выскользнуть из постели, но в этот момент молодой мужчина открыл глаза.
— Привет, — удивленно произнес он. — А я думал, мне все это приснилось.
— А на самом деле я не сон. — Сильвия пожата плечами и рассеянно улыбнулась. — Ты разочарован?
— Почему? — Мартин сел на кровати, протирая заспанные глаза.
Сильвия хотела было ответить, что утром все то, что ночью казалось сказочно прекрасным, становится обыденным, но не решилась. Что толку в беспомощном нытье, в этих жалких попытках выпросить у мужчины комплимент по поводу ее «безупречной» внешности, «великолепной» ночи, «незабываемых» впечатлениях! Как часто ей приходилось слышать эти фальшивые реплики! Неужели и на сей раз…
Но Мартин развеял все сомнения. И сделал это так легко и просто, что лучшего воплощения своих надежд Сильвия не могла представить.
— Я люблю тебя, — сказал он, серьезно глядя на женщину, пытающуюся спрятать взгляд, полный тоски и разочарования.
Сильвия подняла глаза и увидела — да-да, именно увидела! — что эти слова не ложь. Так смотреть мог только мужчина, который действительно любит всей душой, всем сердцем, без остатка! Так смотрел на нее некогда Луиджи…
Тряхнув головой, словно прогоняя прочь наваждение, Сильвия вздохнула и произнесла то, чего не следовало говорить в эту минуту, но что не сказать она просто не могла:
— Послушай меня, милый мальчик… Мне очень приятно слышать от тебя слова любви. Я знаю, что это для тебя значит, поверь. Но я актриса, и ты всего лишь оценил мой талант, влюбившись в образ, созданный сценой. Ты еще слишком молод, чтобы трезво смотреть на мир. Твой порыв кажется тебе искренним… Не смею сомневаться, что так оно и есть. Когда-то и я была захвачена театром настолько, что решилась посвятить ему мою жизнь. Твою любовь заслужила не я, а великий волшебник Театр. Дорогой мой, в этом нет ничего странного, я знаю это по себе…
— Боже, Сильвия! Что ты говоришь! — воскликнул Мартин. — Ведь ты сейчас не на сцене! Я не хочу, чтобы ты произносила красивые, ничего не значащие слова. Я люблю тебя. Слышишь?!
Он вскочил с постели, натянул джинсы и подошел к Сильвии. Она попыталась отвернуться, потянувшись за халатом, но Мартин взял ее лицо в ладони, крепко сжав ей виски и, четко произнося каждое слово, сказал:
