сравнению, актриса приняла непринужденную позу, решив не выдавать своих эмоций, и вновь спросила:
— И все-таки, что же привело тебя ко мне? Как ты правильно заметил, ведь мы расставались навсегда. И я никогда…
— Никогда не говори «никогда», дорогая, — обольстительно улыбнулся Луиджи, блеснув белыми зубами. — Просто мне вдруг захотелось посмотреть, какая ты стала. Все только и говорят: Сильвия Даймонд, блистательная мисс Даймонд! А помнишь, как я тебя… Ну да не об этом речь.
Он встал с кресла и подошел вплотную к Сильвии. Она, вскинув голову, вызывающе посмотрела на мужчину.
— Ну и как? Что же ты видишь? Я сильно изменилась?
— Ты стала моложе, — серьезно произнес Луиджи, и в глазах его сверкнул недобрый огонек. — С кем ты теперь? Я слышал, с Отто Бротбергом ты тоже развелась? Признаться, я ожидал увидеть усталую, постаревшую, пресытившуюся жизнью женщину. Но что я обнаружил?! Ты цветешь, точно фиалка…
Сильвия вздрогнула и отвела взгляд. Неужели за прошлую ночь она и впрямь стала другой? Чувствуя себя не лучшим образом, разве могла она выглядеть так, как говорит Луиджи? О, Мартин!..
— Спасибо за комплимент, — попыталась отшутиться она. — Ты тоже выглядишь неплохо!.. Послушай, Лу. Думаю, нам есть что рассказать друг другу. Давай поужинаем сегодня? Ты объяснишь мне свое появление, я поделюсь секретом моей вечной молодости. О'кей?
— Узнаю малышку Сильвию! — Стронцо зашелся каким-то металлическим смехом. — Ты всегда любила брать инициативу в свои руки. А я надеялся, что ты избавилась от привычки командовать мужчинами… Ну хорошо, жду тебя у подъезда.
Он ушел, оставив в душе Сильвии неприятный осадок. Зачем Луиджи вернулся? Почему именно сейчас? Что он хочет от нее?.. Стронцо сильно преувеличивал, намекая, что она когда-то командовала им. Он был единственным человеком, способным обуздать непокорную мисс Даймонд. Только с ним Сильвия чувствовала себя глупой и неумелой, слабой и покорной. Только он мог приказывать ей, повелевать ею… Женщина обреченно вздохнула: если этот мужчина позовет теперь меня с собой, мне придется бросить все и покориться! Потому что Луиджи Стронцо знал лучше других и лучше самой Сильвии, что ей нужно в этой жизни.
Они приехали в уютный ресторан, где когда-то любили проводить вечера. Луиджи сам привез сюда Сильвию, которая вдруг сделалась кроткой и покорной. Он удовлетворенно поглядывал на нее, загадочно улыбаясь и молча щуря черные как уголь глаза. Принесли вино. Он собственноручно разлил его по бокалам. При этом взору Сильвии открылось его крепкое запястье, на котором блеснули золотые часы. Почему-то эта деталь привела ее в трепет. Она на секунду закрыла глаза, погружаясь в сладостные воспоминания о том, как они с Луиджи занимались любовью…
О нет! С чего это я замечталась? — одернула себя актриса. Она, как не кто другой, знала: с этим итальянцем необходимо быть настороже! Что было — прошло. Он изменился, она тоже уже не та девушка- простушка. Неизвестно, чего добивается Луиджи. Больше нельзя так безоглядно падать к его ногам. В конце концов, от него она уже не зависит!
— За тебя, моя дорогая Сильвия! — Стронцо поднял бокал и сверкнул глазами.
— За тебя… — Сильвия отпила немного вина, приятное тепло разлилось по телу.
— Я хочу, чтобы ты всегда оставалась моей дорогой Сильвией, — добавил Луиджи, но женщина сделала вид, что не вполне поняла смысл его слов.
— Разумеется, Лу. Ты навсегда остался для меня самым близким человеком, который…
— Но почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени? — Он пристально посмотрел на Сильвию, и в его голосе послышались резкие нотки. — Я рассчитывал, что ты повиснешь у меня на шее, а наткнулся на холодную сдержанность.
— Прости, Лу… Я сама не понимаю, почему так вышло. Знаешь, сколько раз я представляла нашу встречу, несмотря на клятву не видеть тебя никогда! Я думала, что задушу тебя в объятиях, зацелую… Наверное, прошло слишком много времени и мы уже не те. — Сильвия грустно улыбнулась.
— Возможно. Но ведь мы можем все вернуть? Или… у тебя кто-то есть? — нахмурившись спросил Луиджи.
Да он все такой же ревнивец, подумала актриса. Пусть помучается в догадках…
— Может, и есть. Только тебе до этого нет дела, потому что твои слова — абсурд, — спокойно сказала она. — Между нами не может быть ничего. Неужели ты всерьез полагал, что я буду клясться в вечной любви, стоит тебе лишь возникнуть на пороге моей гримуборной? Мой дорогой Лу, мне тридцать пять лет, тебе пятьдесят. Давай останемся добрыми друзьями. Зачем пытаться вернуть молодость таким нелепым способом? Разве вокруг мало молоденьких девушек, готовых прыгнуть в твою постель по первому зову? — Сильвия внимательно следила за тем, как меняется выражение лица Луиджи: он хмурился, словно отказывался принимать правду. — А может, ты, как Отто, просто хочешь заполучить мое имя? Может, тебе льстит, что твоя женщина — не кто иная, как сама Сильвия Даймонд?
Услышав ее последние слова, Луиджи взорвался:
— И ты смеешь говорить это мне? Ты, которую я вытащил из помойки, отмыл и одел, научил жить! Так ты действительно считаешь, что я, Луиджи Стронцо, захочу поправить мое положение за твой счет?! Скорее Небеса упадут на землю, чем я попрошу тебя о милостыне!
Он тяжело дышал, ноздри его раздувались, как у загнанной лошади. Сильвия не на шутку испугалась, когда увидела в его глазах зловещий огонь. Ящерица превратилась в дракона. Как он хорош! — поймала она себя на мысли. Вот это мужчина! Вот это страсть! Как же легко он попался на мою провокацию… Сильвия прекрасно знала, что кто угодно, только не Луиджи, способен на такую подлость — воспользоваться ее именем и положением. Это растопило ее сердце.
— Прости, дорогой. Я не хотела этого. Ты ведь знаешь, сколько мне пришлось натерпеться от любителей пожить красиво за чужой счет. Я знаю, у тебя нет этого и в мыслях… Но все же, зачем ты приехал? Развей мои сомнения, объясни.
Все еще сердито глядя на Сильвию, Луиджи налил себе полный бокал вина и залпом выпил. Затем, немного помолчав, произнес:
— Ладно, я погорячился… Что же еще ты могла подумать? — Он горько усмехнулся. — Ведь о тебе говорит вся страна, а мое имя давно забыто… Я не столь богат, как ты. Вернее, несравнимо более беден. Да, у меня есть свое дело, теперь уже не связанное с театром. Жена умерла три года назад, оставила мне четверых детей. — У Сильвии сжалось от боли сердце: почему же она не могла родить от Луиджи? — Слава Богу, дети уже взрослые и не требуют моей постоянной заботы… — Казалось, Стронцо забыл, что это для Сильвии запретная тема. — Я остался один, совершенно один, не нужный никому на свете. Тогда-то я вспомнил о тебе. Хотя нет, Сильвия, я не забывал о тебе все эти годы, не раз хотел бросить все и приехать к тебе. Но гордость не позволяла сделать первый шаг. Ведь ты сказала, что не желаешь видеть меня никогда! Как горько было думать о том, что где-то на свете есть человек, который когда-то понимал меня с полуслова, которому я был не безразличен, и знать, что этого человека я больше не увижу! — срывающимся голосом говорил Луиджи, наполняя бокал Сильвии.
— Но и я хотела тебя видеть!.. Господи, почему мы были так глупы, расставаясь «навсегда»? — Сильвия поддалась настроению своего собеседника и выпила еще вина. — Послушай, дорогой, давай уедем отсюда! Я хочу на свежий воздух. Будем бродить по ночным улицам, вспоминать прошлое, плакать и смеяться. Ну же, пойдем!
Она поднялась и нетвердым шагом направилась к двери. Прихватив еще одну бутылку вина и расплатившись с официантом, Стронцо поспешил за ней.
Выйдя на улицу, Сильвия вздохнула полной грудью и расправила плечи.
— Как хорошо, — прошептала она, глядя в небо.
Звезды были такими яркими, что при желании всех их можно было пересчитать. А вчера моросил дождь, неожиданно вспомнила Сильвия, но тут же прогнала от себя неуместную мысль. Она рассмеялась и, взяв Луиджи под руку, повела по тротуару.
— Помнишь, мы любили с тобой вот так запросто гулять по ночному городу, по безлюдным улицам, чтобы никто нас не узнавал, — мечтательно говорила актриса, заглядывая в лицо своего спутника.
— И целовались в подворотнях, распугивая сонных кошек, — в тон ей продолжил Луиджи.
