сорвался с трапа, захлебнулся и, наверное, утонул бы, если бы матрос, обвязавшись концом, не спустился и не вытащил его.
Они шли мимо причальных кнехтов возле подводных лодок. У трапов расхаживали вахтенные с пистолетами-автоматами на груди. Вдруг сбоку раздался скрежет, и Славка увидел необычную картину. Из распахнутых ворот арсенала четверо матросов выкатили тележку с длинной-предлинной, густо смазанной коричневым маслом торпедой. Колеса тележки легко катились по рельсам к большому паровому подъемному крану, который тоже стоял на рельсах, только у края пирса.
На палубе лодки ходили перемазанные маслом моряки и выкрикивали разные команды.
— Грузятся, — сказал отец и, дернув сына за руку, едва не поволок по пирсу. — Если будешь с такой скоростью идти, к вечеру не дойдешь до ПКЗ.
До плавучей казармы они добрались за две минуты, и Славка увидел небольшую каюту, в которой отец жил два года.
Все его вещи влезли в два чемодана, один даже остался наполовину пуст.
Когда выходили из плавучей казармы, Славка заметил у дальнего пирса странную подводную лодку. Если другие блестели свежей краской, охранялись вооруженными вахтенными и стояли под военно-морским флагом, то эта лодка казалась старой и заброшенной. Ее никто не охранял, над рубкой лениво болтался небоевой синий флаг, на борту темнели вмятины, серая шаровая краска во многих местах была ободрана.
— Жалею уже, что взял тебя, — вздохнул отец и, чтобы скорей удовлетворить его любопытство, рассказал: — Эта лодка времен войны, огромная океанская крейсерская лодка «Катюша». Много немецких транспортов и сторожевиков пустила она на дно и даже торпедировала крейсер, забредший в северные воды. Теперь на ней УТС — учебно-тренировочная станция. Сюда приходят подводники учиться: надевают легкие водолазные костюмы и плавают в бассейне, устроенном внутри нее, учатся накладывать щиты и пластыри на места воображаемых пробоин, выходят через торпедные аппараты наружу…
Потом отец показал Славке небольшие суда — торпедоловы, которые во время учений в море вылавливают и лебедкой поднимают на борт учебные торпеды — ими подводные лодки стреляют по цели. Увидел Славка и противолодочные корабли — главных врагов подводных лодок. И на каждом из них развевался военно-морской флаг страны.
Солнце склонилось к сопкам. Они шли по пирсу к проходной. Вдруг по радио над базой разнеслись слова:
— Под гюйс и флаг смирно!
На палубах лодок и на корме плавбазы застыли ряды моряков. Отец мгновенно поставил чемоданы на пирс, повернулся лицом к флагу, выпрямился и взял под козырек. По флагштокам кораблей медленно поползли вниз флаги. Славка, не зная, что делать, тоже застыл.
Потом прозвучала команда: «Вольно!», и они пошли дальше, а Славка чувствовал какой-то непонятный подъем, как будто и он был немножко моряком и слова команды, гремевшей над Чаячьей губой, над мшистыми скалами, пирсами и лодками, относились и к нему…
Быстро летели дни. Славка уже назубок знал и что такое шпигаты, и чем командирский перископ отличается от зенитного, и как на учении стреляют по цели торпедами (они должны пройти под целью), и много других простых и хитрых вещей. У него появились новые друзья, и он стал понемногу забывать про Гошку. А если он и встречал его на улице, старался не замечать: уж слишком неприятны были воспоминания о магазине. И, быть может, до самой школы не столкнулся бы с ним Славка, если б однажды, проходя по кривой нагорной улочке, не прочел он еще раз на фанерной дощечке надпись: «Улица Фетисова».
Славка так и остолбенел. Ведь и у Гошки фамилия Фетисов!
Теперь Славка сам ждал встречи с приятелем. Он специально бегал на стадион, наведывался к магазину. Гошка как сквозь землю провалился. Между тем любопытство Славки разгоралось все больше и больше. Он даже решил узнать у кого-нибудь из мальчишек Гошкин адрес и сходить, к нему домой.
Однако делать этого не пришлось…
Однажды в воскресенье в местном кинотеатре шла картина «Колдунья». С афиш, расклеенных по городу и на щитах кинотеатра, на жителей Матросска смотрела молоденькая девушка с наивно-удивленным взглядом и длинными, как у русалки, льняными волосами. Билет достать было невозможно. Огромная толпа горожан, матросов с увольнительными записками в кармане, летчиков, солдат строительного батальона стояла возле кинотеатра и неизвестно на что надеялась.
Славке на этот фильм попасть было трудно еще и потому, что детям до шестнадцати лет смотреть его не разрешалось. И все-таки он вертелся в толпе. Вдруг он услышал рядом знакомый, чуть хрипловатый голос:
— Билет нужен?
Возле старшего матроса с тоненькой лычкой на погоне стоял Гошка. Лицо его было непроницаемо замкнуто, глаза прятались в прищуре. Он был в куртке и матросской тельняшке, выглядывавшей из отворота.
— Давай! — обрадовался матрос и, точно боясь, что паренек уступит билет другому, схватил его за рукав курточки.
— Не лапай. — Гошка стряхнул его руку. — Идем.
Славка, скрываясь за спинами, последовал за ними. Гошка завел матроса за угол дома. Подойти к ним незамеченным было невозможно, и Славка издали расслышал только несколько слов.
— А у тебя губа не дура, — сказал старший матрос, отсчитывая рубли.
— В очереди полдня торчал, ответил Гошка, — не хочешь — не бери, другие возьмут. Офицеры не такие жмоты, как ты…
Старший матрос ничего не ответил. Он взял билет, махнул рукой и стал пробираться к входу в кинотеатр, а Гошка опять начал рыскать в толпе. «Ясно, чем он занимается», — подумал Славка и вдруг припомнил непонятный разговор Гошки с незнакомым мужчиной у «Гастронома». Наверное, и там они заключили какую-нибудь торговую сделку. И почему-то сразу расхотелось спрашивать у него про название извилистой и тесной улочки, взбиравшейся по склону сопки. Конечно же, Гошка не имеет к ней никакого отношения!
Теперь Славке даже не хотелось, чтоб Гошка заметил его. Но в жизни часто получается так, что когда усиленно ищешь кого-нибудь — не можешь найти, а когда стараешься избежать встречи — наталкиваешься.
— Эй, кореш! — крикнул Гошка, догоняя его.
Славка остановился. Гошка улыбнулся краешками неровных зубов:
— Чего пропадал? Ведь я звал тебя. Попировали бы. Многое упустил.
— Так… — замямлил Славка. — Папа с моря пришел, на другую квартиру переезжали…
— Ясно, а я уж думал, ты опять укатил в свою Москву.
Славка немного обиделся.
— Ну вот еще. Зачем же я приехал тогда?
— А кто тебя знает, — с оскорбительным спокойствием бросил Гошка, и Славка вдруг потерял всякую робость и боязнь обидеть его.
— Твоя фамилия Фетисов? — спросил он в упор.
— Ну? А тебя это очень беспокоит?
— Не очень. Просто я видел в нашем городе улицу Фетисова.
Гошка на мгновение вздрогнул. В его глазах вспыхнул испуг и удивление, будто его внезапно разоблачили. Эта растерянность длилась не больше доли секунды. Гошка тут же совладал с собой и безразлично скривил верхнюю губу.
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
— Может, родственник?
— Что-то не слыхал, — буркнул Гошка, — просто однофамилец. Мало ли на свете Фетисовых!
— А кто такой тот Фетисов, чьей фамилией улицу назвали?
— Откуда мне знать? — с подчеркнутым равнодушием пожал плечами Гошка.
— А я думал, ты все знаешь. Он, верно, знаменитый человек: не стали бы называть улицу его именем, если б он не заслужил этого.
