от поляны Азау до Тегенекли и далее до подступов к перевалам. На этом рубеже противник держал не менее двух рот.
Все перечисленные пункты на Эльбрусе были обеспечены надежной телефонной связью на столбиках, которые одновременно являлись и указателями направления движения в непогоду.
Немцы, как известно, поднимались на седловину и вершины. Возможно, что на седловине в хижине находился наблюдательный пункт. Позже во время подъема советский горный отряд обнаружил здесь захоронения и трупы, хотя на этом участке наши части с противником не соприкасались. Ясность в эту ситуацию внес протокол допроса пленных. Многие из них рассказали об обстреле седловины советскими самолетами.
Перевал Чипер-Азау занимал гарнизон егерей численностью до роты, вооруженный пулеметами и минометами. Их задача заключалась в том, чтобы не допустить наступления наших частей с перевала Басса. На перевале Чипер-Карачай стоял один взвод, фактически являвшийся заслоном. С этих двух перевалов противник патрулировал верховье реки Ненскрыры.
На перевалах Морды, Гандарай, Нахар тоже находились небольшие гарнизоны егерей. Их тыловые базы располагались в ущельях, идущих к этим перевалам с севера. Эти подразделения охраняли войска, находящиеся на массиве Эльбруса и на перевалах Хотю-Тау и Чипер-Азау, от возможного окружения.
Основным узлом эльбрусской группы немецких войск являлся перевал Хотю-Тау. Там было построено более 20 утепленных каменных жилых помещений, укрытий и складов. Кое-где располагались минометы и орудия. По-видимому, здесь находился и штаб. Общая численность стрелковых подразделений, а также минометных и артиллерийских расчетов свидетельствовала о том, что в этом районе действовал горнопехотный полк.
По немецким данным, в конце декабря на фронте в высокогорье (группа Ле-Сюра) еще действовали (с востока на запад): 99-й горнопехотный полк (без 1-го батальона, выделенного в состав 1-й танковой армии), 94-й запасной полевой батальон, дивизион 94-го горно-вьючного артполка, 2-й высокогорный батальон, 1-й артдивизион 79-го горно-вьючного артполка и 2-й дивизион 94-го горно-вьючного артполка. Впрочем, данные по этой группировке довольно противоречивые.
Такова была обстановка на эльбрусском направлении к началу 1943 года.
В штабе фронта, куда Гусев вновь вернулся после разведки, шла напряженная работа. Настроение у всех было приподнятое: готовилось крупное наступление. Стрелковые соединения отводились из ущелий и с перевалов: они были нужны на других участках Кавказского фронта. А на рубежи этих стрелковых соединений выдвигались отдельные горнострелковые отряды, которые появились на хребте в районе перевалов Санчаро, Наур, Марух, Клухор, а также в районе Эльбруса и перевала Мамисон.
В этот период основные потери наших войск были связаны не с противником, а с климатическими условиями сурового высокогорья. Первый буран начался в горах Приэльбрусья еще 17 октября, а через 2 дня покров снега достигал уже 2 метров. 19 октября все тропы к перевалам Басса и Донгуз-Орун были завалены, телефонная связь с гарнизоном прервалась. Связь держали по радио. Обмороженных было столько, что на помощь гарнизонам двинулся 6 гсo (150 человек) и две горно-вьючные роты 897-го полка. С позиций пришлось вывезти около 125 обмороженных бойцов. После этого всему л/с на перевалах выдали теплое обмундирование и усиленный паек, а смену гарнизонов стали производить через 10 дней. Однако из-за лавин и буранов люди все равно продолжали гибнуть.
По указанию штаба фронта продолжалось строительство разборных домиков для высокогорных гарнизонов. Действовала школа военного альпинизма и горнолыжного дела, готовившая кадры для наступающей Красной армии, шло обучение горных войск Закавказского фронта. Поэтому у всех альпинистов, находившихся в Закавказье, было много дел.
После того как горные спецотряды заняли на большинстве участков высокогорные рубежи, их задачей стала разведка позиций неприятеля и подготовка к повсеместному переходу через Кавказский хребет на Северный Кавказ.
На клухорском направлении держал оборону 1-й отдельный горнострелковый отряд, находившийся за тесниной на подступах к Клухору. Отряд оттеснил немцев к самому перевалу и был готов к наступлению. Кроме того, подразделения этого отряда надежно прикрывали ущелья Секен, Гвандра и спуск с перевала Нахар.
На эльбрусском направлении всю систематическую разведку в Баксанском ущелье вели два отдельных горнострелковых отряда (5-й и 6-й) и другие оставшиеся здесь подразделения, в том числе отряд войск НКВД. Нередко на операции выходили и альпинисты 242 гсд, которых в соединении было 28 человек.
Горнострелковые отряды нередко проводили и глубокие рейды в тыл противника, чтобы выяснить его расположение в Баксанском ущелье и в районе Тырныаузского молибденового комбината. В конце декабря такая разведка была осуществлена отрядом лейтенанта Ф. А. Лебедева и инструктора альпинизма В. Кухтина. Местийский перевал участникам рейда пришлось переходить в очень неблагоприятных условиях. Две ночи они вынуждены были провести из-за бурана в снежных пещерах на большой высоте. В ущелье Адыр-Су разведчики обнаружили, что стоявший здесь вражеский заслон отошел, оставив на базе часть имущества, награбленного в советских альпинистских лагерях. Видимо, противник, готовясь к общему отступлению из ущелий, начал снимать дальние гарнизоны. Бойцам удалось также разведать дислокацию егерей в ущелье Баксана ниже селения Верхний Баксан.
Зимой группы наших разведчиков не раз проходили и через перевал Твибер в Чегемское ущелье. Тогда-то и было установлено, что верховье его было оставлено противником примерно в середине декабря 1942 года…
Когда в конце 1942 года, после окружения немецких армий под Сталинградом, наши войска овладели Верхне-Курмоярской и Котельниково, создалась реальная угроза окружения вражеских частей на Кавказе. В это время по приказу Ставки Верховного Главнокомандования войска Закавказского фронта силами Северной группы войск должны были начать наступление от Орджоникидзе на Ставрополь, а силами Черноморской группы отрезать отход немцев на Ростов.
В конце декабря 1942 года началось наше наступление в долинах рек Терек и Ардон. Продвигаясь в предгорьях вдоль Главного Кавказского хребта, советские войска 3 января 1943 года освободили Моздок, а 4 января — Нальчик. Под ударами Красной армии германские войска начали поспешно отходить из ущелий, вливаясь в общий поток отступавших на Северном Кавказе вражеских соединений. В их преследовании приняли участие и отдельные горнострелковые отряды Красной армии.
Исход
Сталинградский разгром оказал громадное влияние на все войска противника. В первых числах января 1943 года вместе со всей германской группировкой на Кавказе началось отступление частей 49-го горнопехотного корпуса, которые покидали перевалы Главного Кавказского хребта. Шифрованный план отхода командиры дивизии 44 егк и 49 гпк получили 31 декабря 1942 года. После больших потерь л/с германское командование переименовало группу альпийских частей, называвшуюся «Ланц» (по фамилии командира 1-й горнопехотной дивизии генерал-лейтенанта Ланца, который получил более высокую должность), в боевую группу «Кресс» (по фамилии генерал-майора Кресса — нового командира 4 гпд). Эта группа, по советским оценкам, состояла из двух горнопехотных и одного моторизованного полков, запасного и усиленного пехотного батальонов, двух артиллерийских дивизионов и мотоциклетного полка[42]. В январе 1943 года еще недавно отлично укомплектованные германские егеря представляли собой жалкое зрелище. Эти завернутые в байковые одеяла, с намотанными на ноги тряпками альпинисты и горные стрелки — бывшие «покорители Кавказа» — позорно отступали, не имея возможности даже забрать с собой свою артиллерию. Лошади и мулы егерей пали от голода, недоедания и болезней, а полугусеничных тягачей катастрофически не хватало.
На 3 января 1943 года штаб 242-й горнострелковой дивизии боевую обстановку в Приэльбрусье оценивал так:
