'Инвейдера'. Изображения были цветными, но черно-белых хватило бы тоже, чтобы показать корабль, выкрашенный в цвет выбеленных костей на фоне черного задника космоса.
Первый снимок показывал закругленный мостик прыгуна, второй — кусок корпуса, демонстрирующий устремленный вниз меч, с двухлучевой звездой, встроенной в рукоять. Над мечом видны были буквы 'ННОЕ ВИДЕН'. Третий снимок показывал два дропшипа, 'Мул' и 'Мамонт'.
Четвертый показывал 'Юнион'.
Долгое безмолвие, и затем кто-то сказал.
— По-моему, выглядит не так уж и страшно.
— Вообще-то хуже, чем на первый взгляд кажется, — произнес Дэвион. — Поглядите на 'Юнион' повнимательней.
Снова долгое безмолвие и затем светловолосый коммандер с задних рядов моргнул.
— А где двери отсека мехов?
— А это у него что? — спросил кто-то еще, — Выглядит как… ну-у, орудийные порты.
— Они и есть, — ответил Дэвион, имея в виду три больших округлых люка в носу дропшипа. — Лучший аналитик департамента военной разведки изучала их последний час, и, исходя из их размеров, заключила, что два из них могли вместить пусковые для Кракенов, а средний для Касаток.
Кто-то тихо выругался, и Дэвион не стал его отчитывать. Он вполне был с ним согласен.
— Это, дамы и господа, не просто обычный 'Юнион'. Это карманный варшип.
— Его ракеты делались для уничтожения кораблей, — заметил Лэйдлоу.
— Да, — буркнул де Жерук, — Но достаточно неплохо смогут работать и по горам.
Это дало всем присутствующим новую пищу для размышлений.
— Подводя итоги, — мрачно произнес Дэвион. — Новоприбывший дает блэки еще один набор глаз для наблюдения за планетой, что еще больше затруднит для нас передвижение. Кроме того, анализ траекторий грузовых кораблей, выполненный Новым Альбионом, указывает, что они загружены чрезвычайно тяжело.
— Корабельный боезапас, — сказал коммодор.
Дэвион кивнул.
— Скорее всего. Они уже пополнили боезапас своих мехов, и думаю, теперь обратят все свое внимание на 'Лисью нору'.
Развернувшись, он вновь глянула на картинку холодных голубых с белым тонах, распростершуюся на стене.
— Они размолотят 'Нору', — тихо произнес он, — И пришпилят к одному месту наши мехи. И теперь, раз уж у их мехов больше нет проблем с боезапасом, начнут активный поиск среди вероятных укрытий. Когда же они найдут какое-нибудь из наших подразделений, то бросят на него все свои силы, а мы не сможем его подкрепить, не открывшись этим варшипам. Если же мы решим стоять и драться, они раздавят нас своим численным преимуществом. Если же мы побежим — расстреляют варшипами.
— Понемногу они заставят нас истечь кровью, — сказал Коссакс.
Развернувшись, Дэвион уставился на своих людей. Лица их были бледны. Они были ошеломлены. Они были напуганы.
— Так что, оставляем планету? — тихо спросил Вольфграм.
— Как ты себе это представляешь? — сорвался де Жерук. — Мы не пройдем мимо их варшипов.
— Мы не станем эвакуироваться, — ледяным тоном произнес Дэвион. Он был напуган ничуть не меньше его людей. Слово Блейка загнало их в угол, и выхода из него не было. Но еще он почему-то был в ярости, и в голосе его кипел гнев, — Что бы они на нас не бросили, мы будем стоять и драться за Новый Авалон. Драться до последнего меха, до последнего человека.
Вахтенный офицер вытянулся в струнку, и заорал 'Смирно!', стоило Николавичу приблизиться.
Они обменялись приветствиями.
— Вольно, адепт, — сказал Николавич со слабой улыбкой на губах. — Разрешите подняться на борт?
— Разумеется, регент, — торопливо отозвался вахтенный. — Капитан ожидает вас в офицерской кают-компании.
Николавич моргнул. Вообще-то, по флотской традиции капитан должен самолично встречать флагмана, когда тот прибывает на борт. Впрочем, затем он спокойно кивнул. — Хорошо, адепт.
И направился по узкому коридору, идущему по правой стороне судна. Пол был вымощен темно-синими плашками, хорошо навощенными, переборки блистали свежей белой краской. Вне всяких сомнений, 'Освященный кинжал' был в идеальном состоянии, но он был 'Юнионом', а 'Юнионы, они маленькие. Николавич как-то привык к более просторным отсекам.
Подойдя к одиночной двери красного дерева, он, открыв ее, прошел внутрь, даже и не стуча. Регента Обадию Керра он обнаружил сидящим во главе небольшого стола кают-компании, попивающим исходящий паром кофе из чашечки полупрозрачного китайского фарфора. Стол был застелен хрустящей белой скатертью. Серебряный кофейный сервиз стоял на столе перед Керром, наряду со второй, пока пустой чашкой.
Кофе имел божественный аромат и был черен как ночь.
— Не хотите ли чашечку, регент? — вежливо осведомился Керр, поводя рукой в сторону элегантного сервиза. — Из моих личных запасов. По случаю я прикупил килограмм 'Арабики' в зернах из самой Коста- Рики.
Николавич изогнул бровь.
— Должен сказать, что я изумлен.
— Прошу прощения?
Керр был невелик ростом, к тому же традиционного для космонавтов сложения. Череп его был выбрит начисто, но брови были цвета меди, а глаза ярко-синими. Россыпь веснушек поперек переносицы делала его, к тому же, лет на десять моложе.
— Изумлен предложением кофе, — сказал Николавич. — Вы уже и без того четко выразили свое мнение. Вначале вы не встретили меня у шлюза, показывая, что вы мне не подчиняетесь, а затем из кожи вон лезете, угощая меня превосходным кофе. И как я должен это все воспринимать?
— Что я вам не подчиняюсь, — хитро заметил Керр.
— Вы мне подчиняетесь, — произнес Николавич. — Следующие две недели.
— У моего судна хватает и других дел, — громогласно объявил Керр.
— Которыми вы вполне сможете заняться, как только мы разрешим вопрос с Новым Авалоном.
— Если вам так не терпится разобраться с Дэвионами, отчего мы теряем напрасно время, болтаясь у этой луны?
Николавич дозволил себе легкую улыбку. Интересно, он сам, в свое время, тоже был также накален и нетерпелив?
— Как только перегрузка боезапаса с 'Мамонта' будет завершена, мы сможем заняться нашими делами. Не всем присутствующим здесь, регент, повезло только что сойти с верфей Титана, регент. Кое-кто последние несколько лет вообще сражался.
Он увидел, как лицо молодого человека перекосилось от гнева, прежде чем тот сумел с собою справиться, и поздравил себя. Прямое попадание.
— Могли бы пополнять боезапас по дороге, и сэкономить немного времени.
Николавич шагнул к дальней переборке, и уставился в широкий иллюминатор, являвшийся изюминкой кают-компании, смотря на покрытую оспинами поверхность Вэлианта, но перед глазами его была совсем другая картина.
