тут, был очень похож на военного министра, но вероятно все эти чудовища были одинаковы. Румо же он принял за обычного дикого пса.
Смайк подполз к прилавку, в то время как Румо остался стоять у двери.
– Я надеюсь Вы позволите мне пару минут погреться у огня, – сказал Смайк.
Кромек неохотно хрюкнул:
– Пить будете?
– Э, нет, к сожалению нет. Мой пёс и я придерживаемся в настоящее время строгой диеты. Из-за, э, проблем со здоровьем, – взгляд Смайк приклеился к бочонку с вином.
Рот у него наполнился слюной, как только воспоминания, собранные ранее его вкусовыми рецепторами при питье сброженного виноградного сока, добрались из его мозга до слюнных желез: 'Гралсундерский Жабий колодец' – отборное вино из вяленых ягод. Лёгкий привкус корицы в 'Девичьих ягодах' из Орнишии. Охлаждённое в подвале белое вино в летнюю жару. Танин, деликатный тон горечи, тонкий привкус дубового дерева. Карминно-красный мидгардский 'Трольберг' – словно бархатным шлейфом обволакивает язык мускатным ароматом. Три года уже не пил Смайк вина, не курил фогарр, не ел жареного мяса.
– Только не долго, – пробурчал Кромек Тума, выдернув Смайка из транса, – Это таверна, а не зал ожидания!
Смайк подполз к огню и начал втягивать в себя запах жареной свинины. Под слегка обуглившейся свиной кожей вздувались и опадали толстые пузыри, время от времени они с тихим свистом лопались и тяжёлые капли жира и сока сползали вниз и шлёпались в огонь, где они шипя превращались в пар. И как только такое возбуждающее аппетит облачко достигало носа Смайка, все его четыре желудка начинали неистовствовать, как болото в середине лета. Газы брожения пробирались по его кишечникам, внутри Смайка стоял писк, как в мышином гнезде, и, пребывая в абсолютном кулинарном возбуждении, он чрезвычайно громко пукнул.
Кромек Тума боялся, что сейчас этот необычный гость, как изголодавшийся волк, набросится на его жаркое. Он убедился, что его арбалет находится на своём месте под стойкой. Если эта жирная гусеница сделает одно неверное движение, то он пригвоздит её двумя дротиками к стене.
Румо в это время стоял выжидающе у двери. Всеми своими органами чувств он ощущал растущее напряжение, он чуял текущий от страха пот, бешено бьющиеся сердца. Всё, так казалось Румо, пахло фальшиво – и это не имело ничего общего с его обожжённым носом. Даже в голосе Волцотана Смайка слышалась лживость, хотя он очень старался звучать весело. С огромным усилием перенёс Смайк своё внимание с жаркого на кровомясников:
– Можно поинтересоваться, что это за карточная игра?
– Румо, – сказал Цордас.
Румо прислушался. Смайк засмеялся:
– О! Румо – это моя любимая игра!
Румо очень хотел что-то сказать, но он должен был придерживаться договорённости. Так что он тихо зарычал.
– Ты бы привязал свою псину, – недружелюбно посоветовал Цорилла.
– Он ничего не сделает.
– Прикольно, так говорит каждый, у кого есть собака, – сказал Цорилла, а Цордас зло рассмеялся.
– Послушайте, – сказал Смайк торжественно,- я не хочу вас обманывать. Как бы я мог это сделать, у меня ведь нет одежды, нет багажа. Отсюда ясно видно, что у меня нет и денег.
Оба кровомясника разочаровано хрюкнули.
– Но всё-таки я бы с удовольствием немного с вами поиграл. У меня есть предложение: видите этого великолепного вольпертингера там? Он принадлежит к диким экземплярам, и вы, наверняка, знаете как ценятся они в качестве охранников, особенно у крестьян в этой местности. Известно, что за вольпертингеров уже выплачивалось по тысяче пир.
Кровомясники скорчили недоверчивые рожи. Они не имели никакого понятия о продаже вольпертингеров. Но слышать об этом они уже слышали. Теперь они заметили и рoжки на его голове.
– Это – вольпертингер?
– Тысяча пир. За одного обычного вольпертингера. Но этот – особенный. Вы наверняка знаете, что эти звери очень своенравные, точнее говоря, неприручаемые. Этот же подчинятся приказам. Внимание! – Смайк пристально посмотрел на Румо, – Сидеть! Давай, сидеть!
Румо продолжал стоять и опустил обиженно уши. Кровомясники засмеялись.
– Сидеть! – закричал Смайк гремящим голосом и пронзительно посмотрел на Румо.
Румо неохотно подчинился требованию взгляда Смайка и сел, рыча, на задние лапы.
– Видите! Надрессированный экземпляр. Исключительно редкий! – триумфировал Смайк. – Создание без собственной воли. Послушный инструмент в руках своего хозяина. Но осторожно! Некоторые лживые хозяева используют вольпертингеров в качестве опасного живого оружия! Вы должны мне обещать, что вы будете использовать его только в мирных целях.
Кровомясники заинтересованно перегнулись через стол.
– А как мне поможет то, что псина слушается тебя? – спросил Цордас,- Если я его выиграю, это же не значит, что он будет мне подчиняться.
Для кровомясника такое возражение было исключительно разумным.
– Он, э-э-э, принадлежит тому, кому я передам силу власти над ним, – сказал Смайк и замахал одной из своих ручек в сторону Цордаса, – Вот. Теперь ты обладаешь властью. Прикажи ему что-нибудь.
– Я?
– Да. Смелее! Что-нибудь!
Цордас раздумывал. Затем он ухмыльнулся и повернулся к Румо.
– Давай! Вываляйся в грязи!
Румо не поверил своим ушам. Он нагнул голову набок и закрыл глаза.
– Ну и что? Он слушается каждого? Да он даже не понимает, что я ему говорю!
Цордас и Цорилла захохотали. Смайк посмотрел на Румо. Его взгляд на этот раз не требовал, а умолял. Румо понял, что преодоление собственного 'я' тоже принадлежит к изучению этой новой техники сражения. И даже хуже – готовность унизится. Румо это показалось тяжелее, чем битва с десятью циклопами.
– Прикажи ему ещё раз! – сказал Смайк. – Он тебя понимает, просто он немного медленно соображает.
– Давай! Вываляйся в грязи, тупая псина! – заорал кровомясник.
Румо лёг на бок и начал кататься туда-сюда по пыльному полу таверны. Щепки и комки пыли прилипли к его шерсти.
– Хорошо, – сказал Цорилла.
Смайк сел за их стол.
– Господа же позволят…!
Цордас бросил Смайку карты:
– Ты раздаёшь. За псину ты получаешь сто пир кредита. Если ты их проиграешь, то он принадлежит нам. Минимальная ставка – десять пир.
– Эти условия меня устраивают, – сказал Смайк и начал тасовать карты.
Несколько Румо, моргенштерн и двойной гралзундерский арбалет.
– Как румо? Опять румо? – заревел Цорилла и швырнул карты на стол. – Этот мешок жира не так глуп, как кажется! Шесть румо подряд!
